Я держу её голову у себя на коленях и жду, пока она проглотит еду. Я отрываю маленькие кусочки и скармливаю ей. Это занимает время, но её лихорадка спадает, её веки перестают трепетать, и румянец возвращается к её коже. Когда я скармливаю ей последний кусок эписа, она дергается и открывает глаза. Она быстро садится и задыхается.

— Черт побери, — ругается она.

— Как ты, Лютик?

Она оглядывается через плечо и смотрит на меня. Выражение её лица смягчается, затем на губах играет полуулыбка.

— Иди сюда, — говорит она.

Она обвивает руками мою шею и вовлекает меня в поцелуй. Небеса не могли быть слаще.