Надира вытерла мучное пятно тыльной стороной ладони и снова мило ему улыбнулась.

— Понимаю. Как уже говорила, я молюсь за тебя.

Он отвернулся от нее.

— Не стоит.

Она больше ничего не сказала. Через минуту молча вернулась на кухню. Габриэль выкинул из головы их тревожный разговор. Он не верил ни в Аллаха, ни в Бога, ни в спасение, ни во что другое. Ее слова не имели значения. Они просто бессмысленны.

Сегодня ночью все будет кончено.

Через несколько минут они засобирались в путь.

— Давайте выдвигаться. — Рассел оттолкнулся от стены. Он окинул Габриэля тяжелым, оценивающим взглядом, затем отвернулся. — Мы вернемся к ужину.

Когда они направились к гаражу, Габриэль пристроился рядом с Микой.

— Ты должен остерегаться этого человека, — тихо сказал Габриэль. — Он хитер.

— Как и ты, — ответил Мика.

Габриэль с досадой провел рукой по волосам.

— Что-то не так во всей этой истории, в этом месте. Они собираются просто отдать два рабочих грузовика? Такой ценный товар?

— Почему ты сомневаешься во всем и во всех? — Мика повернулся к нему. Волнистые пряди черных волос упали ему на глаза.

— Ты должен быть готов ко всему…

Глаза Мики вспыхнули.

— Или, может быть, нечестные люди всегда думают, что другие такие же, как они.

— Говорю тебе, с этим парнем что-то не так. — Габриэль с трудом сдержал разочарование. — Почему ты меня не слушаешь?

Мика покачал головой.

— Иногда хорошие люди просто хорошие люди.

— А иногда нет. Я пытаюсь помочь вам.

— Мне не нужна твоя помощь. — Мика большим пальцем сдвинул очки на переносицу. — Ты здесь самый опасный человек, Габриэль. Неужели ты этого не понимаешь?

Габриэль примирительно поднял руки.

— Слушай, я знаю, что мы никогда не сможем вернуться к прежним отношениям. Я знаю, что сделал… — Маленькая девочка снова промелькнула в его измученном сознании: ее халатик лимонного цвета, маленькое, неподвижное личико в ореоле темных волос. — И знаю, чего не делал. Я не жду, что ты меня простишь.

Мика заколебался, на его лицо легла тень. Они оба помнили, сколько раз Габриэль играл на врожденной доброте брата, чтобы получить желаемое. Но в этот раз все по-другому. Ему не грозило отпущение грехов. Мика не мог дать ему этого, даже если бы захотел. Теперь Габриэль это понимал.

— Хочу, чтобы ты знал, я сожалею — обо всем.

Мика промолчал. Он опустил голову и засунул руки в карманы, чтобы не замерзнуть. Он отшвырнул камень с тропинки, и они оба смотрели, как тот улетел в сорняки. Впереди Рассел выводил из гаража эвакуатор.

Они недолго останутся одни, а времени у Габриэля почти не осталось. Он понимал, что ничего не выйдет, знал это умом, но сердце говорило совсем о другом. Слова вырвались из его горла.

— Только мы.

Мика посмотрел на него. Габриэль увидел маленького мальчика, каким он был раньше: круглые щечки, огромные, доверчивые глаза. Он ждал этого. Он мог бы умереть спокойно, если бы только услышал это слово еще раз. «Всегда».

— Мне очень жаль, — тихо сказал Мика. — Я не могу.

Его брат поспешил по тропинке вслед за Джерико и Расселом, оставив Габриэля позади.