В моих легких останавливается воздух. Каждая часть тела замирает.

— Товарищ сказал мне, что его назначили новым начальником тюрьмы «Сикрофт».

— Извини, что?

— Что ты знаешь о делах своего отца?

— Он всегда говорил, что он бухгалтер, но держал меня в стороне от дел, — это мягко сказано, но я слишком привыкла хранить секреты, чтобы проговориться, что папа работает на ирландскую мафию. — А что?

— Он должен был заниматься не только бухгалтерией, чтобы заслужить такую ответственную должность. «Сикрофт» — это место, куда преступный мир помещает людей, слишком важных, чтобы убивать, и слишком опасных, чтобы оставить в живых.

— Только не говори, что это место реально существует. — говорю я.

— Видимо так, — он проводит пальцами по моим волосам, вызывая покалывание на коже головы. — Я думал, твой отец взял с тебя слово хранить в тайне место, куда он исчез.

— Нет, — скриплю зубами. — Не могу поверить, что потратила целый час на беспокойство об этом ублюдке.

Профессор Сегал смеется от души и продолжает смеяться даже тогда, когда это уже не кажется уместным. Это было даже не смешно. Я отстраняюсь, моя голова теперь лежит на его бицепсе, так что я могу лучше рассмотреть его лицо.

В уголках глаз веселые морщинки, а улыбка такая широкая, что кажется маниакальной. Что, черт возьми, я сказала, чтобы вызвать такую реакцию?

— Мариус? То есть… профессор? — провожу круг на его груди.

Он моргает снова и снова, словно активируя свою стальную маску.

— Ты просто напомнила мне кое-что.

— Твой отец тоже пропал?

Он снова смеется.

— Если бы пропал, я бы ненавидел его намного меньше.

— Ой, — я обвила рукой его грудь и зарылась лицом в его шею. — Извини. Полагаю, он был хуже моего.

Профессор Сегал успокаивающе проводит рукой вверх и вниз по моей спине, но мне интересно, не делает ли он это для собственного успокоения.

— Слова «ублюдок» недостаточно даже чтобы начать описать моего отца, — рычит он. — Его единственное достоинство в том, что он ценит образование.

Я фыркаю.

— То же самое и с моим.

Он целует меня в висок.

— Он когда-нибудь причинял тебе боль?

— Могло быть и хуже, — бормочу я.

— Как?

— Я имею в виду, что он никогда не поднимал руку и всегда успокаивался, когда я плакала. В основном он просто стоял надо мной и кричал всякую ерунду, пока я терпела.

Он качает головой.

— Он похож на человека, который не смог бы и слова сказать равному себе.

— Ага, — делаю паузу. — Каким был твой?

Мариус издает очень долгий вздох.

— Я не проводил с ним столько времени, сколько ты со своим. Моя мать была его любовницей и терпела его визиты несколько раз в месяц, но он был столь же хорош в контроле, сколь и в садизме.

— Каким образом? — мои пальцы сжимают его мышцы.

— Позже я понял, что он держал ее на поводке при помощи наркотиков. По этой причине она не пыталась сбежать.

— Но ты сбежал?

— Да.

То, как он произносит эти два слова, звучит зловеще.

— Ты убил его? — шепчу я.

Он зажмуривает глаза.

— Я потерпел неудачу. Это больше не повторится.

— Что ты имеешь в виду?

Он колеблется несколько мгновений, словно размышляя, стоит ли объяснять, но затем качает головой.

— Обсудим эту историю в другой раз. Тебе уже лучше, так что я принесу что-нибудь поесть.

Профессор Сегал выскальзывает из-под меня и направляется к двери.

Мои губы приоткрываются в знак протеста, но я не могу произнести ни слова. Там, откуда я родом, вмешательство в чужие дела может превратить любопытного назойливого человека в соучастника.

Но всего в нескольких предложениях он разгадал тайну того, что случилось с папой. Я рада, что он жив, и раздражена тем, что он бросил меня ради чего-то получше, но в основном я не переживаю из-за этого жалкого старого говнюка.

Теперь я горю желанием узнать, как профессор Сегал освободился от своего отца.