Глава 12.

И все же надо быть осторожным. Перед лицом такой замечательной деятельности в XVIII - начале XIX вв. европейцам, и особенно британским европейцам, свойственно надуваться от гордости и начинать говорить о том, какими исключительными в древности были европейцы, и особенно британцы, и даже в первую очередь англичане. Алан Макфарлейн давно и убедительно доказывает, что английский индивидуализм был древним, проявляясь, например, в брачных моделях англосаксов, во всяком случае, когда они попали в Англию, и в неколлективистских представлениях о собственности в германском праве до их появления. Однако китайцы, в конце концов, обладают собственной исключительностью, которая, возможно, способствовала ранней индустриализации. Народ, сумевший организовать такие поразительные проекты коллективной инженерии, как Великая стена и Большой канал, администрировавший экспедиции Чжэн Хэ в Африку и имевший на протяжении столетий самые большие города в мире, не является явно неспособным к экономическому росту. То же самое можно сказать о египтянах, римлянах, Аббасидах, османах, инках или, скажем, строителях курганов Миссисипи. Однако в конечном счете начало современному экономическому росту положили северо-западные европейцы и особенно англичане, и поэтому они склонны поздравлять себя и рассматривать себя в качестве естественных ведущих наций. Риторика национализма, не говоря уже о расизме, проскальзывает довольно легко. Она дает приятное, самооправдательное тепло, если ты европеец, и особенно если ты британец.

Однако до XIX века, как отмечали социологи, историки и экономисты, такие как Джек Голдстоун, Кеннет Померанц и Роберт Аллен. Сначала утверждалось, что богатые районы, скажем, Китая были сопоставимы по уровню доходов с европейскими, такими как Великобритания. Это утверждение не осталось без возражений - например, Бродберри и Бишнуприя (2005) убедительно доказывали, что богатые районы Китая были больше похожи на бедные районы Европы задолго до 1800 года. А недавно Аллен и его коллеги подтвердили эту закономерность. (Ханс-Йоахим Вот и Нико Фойгтлендер [2008], опираясь на контр-утверждение, доказывают "первую дивергенцию", т.е. более высокую реальную заработную плату в северо-западной Европе, чем в долине Янцзы до 1800 г.). Их аргументация замечательна: "черная смерть" заманила людей в города, где они умирали [китайские города были здоровее], что ослабило мальтузианское давление и позволило реальной заработной плате расти). Однако, как бы ни относиться к точке отсчета "второй дивергенции", никто не отрицает, что Китай был впереди, скажем, в 1500 г., а к концу XIX в. (эпохе второй и более важной дивергенции) резко отстал. В этом и заключается суть: Европейское технологическое превосходство не было средневековым или древним.

Группа, которая за последние несколько десятилетий сделала открытие в пользу Китая, называется "калифорнийской школой" (поскольку многие ее преподаватели живут в Калифорнии). После, так сказать, аспирантской работы с Джеком Гуди и Джозефом Нидхэмом эта школа показала нам ошибочность многих утверждений о глубокой европейской исключительности - таких, как европейская модель брака, или изобретательность европейцев в области водяных и ветряных мельниц и т.п., или якобы долгое превосходство Европы в богатстве, или анализ Марксом перехода от восточного деспотизма через феодализм к триумфу буржуазии (Маркс - дедушка евроцентризма).5 "Некоторые ошибки, - милосердно замечает Джек Голдстоун, - происходят просто от сравнения довольно подробного и изученного понимания изменений в Европе с довольно расплывчатым и чрезмерно упрощенным пониманием изменений в Азии". Так, Маркс, опять же, или историк Дэвид Ландес (1924-).

Джозеф Нидхэм (1900-1995 гг.) и его коллеги-синологи, вдохновляющие Калифорнийскую школу, в последние годы показали, что китайцы на самом деле были поразительно изобретательны в течение тысячелетий, прежде чем Запад подхватил эту идею. (Можно ожидать аналогичной демонстрации для южноазиатских народов: начните с хлопчатобумажных тканей и научной грамматики. Или для арабов: начните с университетов, астрономии и садоводства.) Запад не осознавал, сколь многим он обязан китайцам, и в чем он был предвосхищен, обычно на многие сотни лет, например, доменной печью (которую считали шведской) или тонкой отливкой чугуна (которую считали голландской). Китайцы за сотни лет до того, как европейские картографы были склонны заполнять пустые места на картах эквивалентом пресловутого "здесь водятся драконы", китайцы нанесли свое царство на карту с точностью до сетки. Примечательно, что до появления исследований Нидхэма сами китайцы, перед лицом западного высокомерия, забыли о своих первопроходцах.

Роберт Темпл написал в 1986 г. увлекательное популярное изложение двадцати четырех томов Нидхэма. В третьем, 2007 г., издании Темпл приводит таблицу из 110 изобретений, предвосхищенных китайцами и часто использовавшихся в широких масштабах. (В популярной биографии Саймона Винчестера о Нидхэме приводится более полный список из 275 изобретений, включая такие чудеса, как тачка с парусами в VI веке н.э. и почвоведение или экология в IV веке до н.э.). Мы все знаем о бумаге, изобретенной и широко используемой в Китае во II веке до н.э. (даже для одежды; хотя для письма она не использовалась до I века н.э.; так что письмо на рукаве - это тоже китайский язык). На Западе его начали производить только в XIII веке н.э., т.е. с отставанием в полторы тысячи лет. Или возьмем картон, который был изобретен за два столетия до того, как Европа подхватила его. Или компас, который был изобретен и широко использовался в Китае в IV веке до н.э. (хотя и не применялся для морской навигации до конца I тысячелетия н.э.), а на Западе был принят только в XII веке н.э., т.е. отставание составило 1500 лет. С оружием западники были более любопытны, и отставание составило всего fifty лет после его изобретения в Китае в 1180 г. н.э., хотя армии Сун еще долгое время опережали Запад, стреляя из пушек и бомбард по монголам (которые быстро научились стрелять в ответ). Экономист должен был знать и о бумажных деньгах - с отставанием в 850 лет, пока отчаявшиеся жители Новой Англии не додумались использовать и их. (Когда Бенджамин Франклин вернулся в Бостон после нескольких лет процветания в Филадельфии, он выставил свою монету, как он выразился, в качестве "ред-шоу" для бостонцев, использующих бумагу). Историк сельского хозяйства мог знать, что изобретенный китайцами за 500 лет до н.э. плуг с железными лемехами и изогнутыми досками попал из Китая в Голландию в XVII веке, а затем в Англию. Однако мало кто мог знать до Нидхэма, что китайцы изобрели сеялку за 1800 лет до ее применения на Западе, кривошипную рукоятку - за 1100 лет до этого, глубокое бурение для добычи природного газа - за 1900 лет, колесную тележку - за 1300 лет, место для нуля в десятичной системе - за 1400 лет, а знание о циркуляции крови - за 1800 лет до Гарвея.

Работа Нидхэма установила общепринятую истину, что европейские технологии уступают китайским (или японским, или индийским, или арабским, или персидским или Османской империи) примерно до 1500 г., а во многих отношениях уступала и в 1700 г. (к этому времени европейцы еще не переработали и не механизировали такие древние восточные ремесла, как тонкостенный фарфор, японские лаки, изготовление и печатание хлопчатобумажной ткани fine). Нидхэм и его соавторы и последователи показали, что утверждение историков Линна Уайта и Дэвида Ландеса о необычной инновационности Европы, восходящее к X веку, представляется ошибочным. Ветряная мельница, например, была арабской. Правда, европейцы в Средние века самостоятельно изобрели мельницу для выделки шерсти, усовершенствовали механические часы (на что обращает особое внимание Уайт, но, согласно Нидхэму, они были изобретены в VIII веке н.э. в Китае, и только в 1310 году европейцы, узнав о китайской машине, изобрели ее заново), и изобрел очки, и сомнительно независимо, если вы настаиваете на евроцентризме, достойном старого советского режима, изобрел доменную печь в Швеции - хотя и намного позже китайцев, и используя, как это ни смешно, именно ту конструкцию печи, которая была впервые применена в Китае за столетие до этого. Молодцы европейцы. Однако к настоящему времени большинство студентов, изучающих технологию, знают, что европейцам пришлось учиться у китайцев или других стран, начиная с конца первого тысячелетия: стремя, хомут для лошади, книгопечатание, металлический подвижный шрифт (изобретенный корейцами в XII веке), многомачтовый такелаж и буквально десятки других больших и малых изобретений. Китай властвовал. Синолог Питер Пердью объясняет, что для покрытия расходов на сухопутные перевозки по Шелковому пути требовалась именно "мис-териальная ткань, технологию производства которой Китай монополизировал в течение двух тысяч лет", а именно шелк, который вместе с лапшой украли коварные итальянцы. В начале XVII в., пишет Нидхэм, "Фрэнсис Ба-кон выбрал три изобретения: бумагу и печать, порох и магнитный компас, которые, по его мнению, сделали больше, чем любое религиозное убеждение, или астрологическое влияние, или достижение любого завоевателя, для полного преобразования современного мира. . . . Все они были китайцами". Примерно до 1600 г., учитывая также превосходство Востока в искусстве, музыке, литературе и философии, а также начало существования жестоких западных империй, ситуация заставляет вспомнить остроту Ганди, которого спросили, что он думает о западной цивилизации: "Я думаю, что это была бы хорошая идея".