От этой мысли снова зашумело в голове и тошнота подкатила к горлу – в третий раз, как он вышел за дверь больницы. Винсент прислонился к дереву, дожидаясь, когда полегчает. – Вы мне ответите за это, – процедил он, сплевывая сквозь зубы, чтобы было не так больно и муторно на душе. – Вы мне за все ответите, гады!

Осторожно сев за руль, он направил машину в сторону Бруклина. Когда он свернул на Белкнеп-стрит, на противоположном конце улицы другая машина сворачивала за угол. Винсент сжался, стараясь в ночной темноте получше разглядеть ее прежде, чем она скроется из виду... красная... ярко-красная... Наемный убийца облегченно перевел дух, откидываясь на сиденье. У дома Кристины он остановился и посмотрел по сторонам. Голубого "мустанга" не видать.

Выругавшись, он полез в бардачок и вынул из него конверт, который дала ему Гиацинта. – Ну что же. Георгина, сука, – прошептал он, – хочешь или не хочешь, но доктора ты получишь первым.

Он надорвал конверт и расправил на сиденье рядом страницу, вырванную из регистрационной книги. В графе "Информация врача" красными буквами было напечатано: "Сбежал без лечения". Другие графы почти все были аккуратно заполнены. Дрожащей рукой Винсент обвел кругом строку, где был указан ближайший из его родственников.

Глава XIX

В темноте тихая гавань внушала еще больший страх. Оглядываясь на ходу и прислушиваясь к звуку собственных шагов, Джон Докерти всматривался в ночную мглу. Вскоре ему удалось разобраться в случайных звуках, раздававшихся со всех сторон. Позвякивание швартовых цепей... Пронзительно кричащие чайки, пирующие в полуночное время... Волны, ударяющие в мощные сваи гавани... Вселяющие уверенность звуки горнов в тумане...

Постепенно мускулы его шеи расслабились. На пирсе он был один.

В серебристо-черном тумане можно было различить контуры пакгаузов и часовых, охраняющих подступы к гавани. Он пересек узкую полосу тротуара и нырнул в боковую аллею. В дальнем конце находился неприметный склад, из-под двери которого пробивалась полоска света. Докерти тихо постучал.

– Входи, Док, открыто, – разорвал тишину сочный бас Улански.

Докерти вошел и быстро закрыл за собой тяжелую металлическую дверь.

– Господи, Тед, – сказал он, – я потратил двадцать минут, чтобы убедиться, что за мной нет "хвоста", а ты ревешь, как катер в тумане.

– Это доказывает, как я тебе доверяю, Док. Проходи и садись вон туда. – Улански энергично пожал ему руку, указывая на дубовый стул с высокой спинкой. Это был экспансивный мужчина, отдаленно напоминавший габаритами того защитника в американском футболе, который двадцать пять лет назад защищал честь бостонского колледжа.

– Отличное место, – с сарказмом заметил Докерти, оглядывая большой, плохо освещенный офис. – Твой?

– Это так, – с деланной гордостью ответил Улански. – Штаб-квартира легендарного отдела по борьбе с наркотиками штата Массачусетс. Не желаете совершить обход?

– Нет, спасибо. Все, что нужно, я пойму, сидя здесь.

Этот отряд, работая тихо и незаметно, прославился тем, что к его арестам невозможно было придраться. Улански, как глава отдела, постепенно приобрел репутацию сверхчеловека. Офис, однако, мало увязывался с местом, о котором можно слагать легенды. В нем было неуютно и холодно. Вдоль голых цементных стен вытянулись дюжины две шкафов с картотекой; все коричневато-зеленого цвета, как положено в государственных учреждениях. Внутри металлических ящичков, а Докерти знал это, была сосредоточена вся информация, относящаяся к нелегальной торговле наркотиками в штате.

В углу комнаты, небрежно прикрытый плащом Улански, стоял компьютер, который через Вашингтон был связан с федеральными и полицейскими агентствами всей страны.

Улански сел за стол и предложил:

– Выпьешь? Кофе? – Докерти покачал головой. – Должно быть у тебя важное дело, если ты пришел в такую собачью погоду, да еще отказываешься от угощения.

– Ты прав, – рассеянно подтвердил Докерти, возобновляя поединок с непокорными волосами, спадающими на глаза. – Я рад, что ты не отказался помочь.

Улански одним махом опрокинул рюмку "Грэнддэд".

– Поверь мне, ты – единственный парень в нашем округе, кто в состоянии вытащить меня из дома в такой вечер, когда живьем транслируют бой с участием Черневица. Джеки Черневица, польской кувалды. Ты следишь за боксом?

– Мне это очень напоминает день, проведенный на работе.

– Скажи мне в таком случае, – улыбнулся Улански, – чем я обязан этому визиту к скромному стражу правопорядка?

– Я расследую очень странное дело, – ответил Докерти, потирая кончик носа. – Убита старая леди, которая лежала в Бостонской больнице. Морфин. В настоящий момент мне удалось сузить число подозреваемых до тридцати. Даже произвел один арест.

– Я читал об этом, – сказал Улански. – Какой-то доктор, так?

– Так. Масса косвенных улик против него, но уж слишком все гладко, если ты понимаешь, что я имею в виду. На капитана, этакого столпа правосудия, кто-то с мохнатой рукой надавил, и он приказал взять этого доктора. Что я и сделал, хотя у меня были сомнения. Потом был убит адвокат этого парня, Бен Гласс. Тебе он знаком? – Улански поморщился и утвердительно кивнул. – Его зарезали. Ни где-нибудь, а в квартире этого самого доктора. Входная дверь изрешечена пулями и выбита. В коридоре и на стене нашли полно крови. – А совсем недавно нашего доктора доставили в больницу, совершенно промокшего и полуживого. Самое интересное то, что, не дожидаясь никакого лечения, он сбежал оттуда с каким-то малым. К тому времени, когда я узнал об этом и примчался, его и след простыл. Нет даже записи, что он находился в больнице. Возможно, что его уже нет в живых. Я проверил обычные каналы – ничего. В общем, уперся в каменную стену. У меня такое ощущение, что я наломал немало дров, поддавшись уговорам капитана и арестовав его.

– Чем мы можем помочь?

– У меня остается единственная надежда – расколоть фармацевта по имени Квигг. Маркус Квигг. У него небольшая аптека на Уэст-Роксбери. Он клянется, что этот доктор Шелтон выписал рецепт в тот день, когда эта женщина была отравлена лошадиной дозой морфина.

Круглое лицо Улански покрылось сетью морщин.

– Кажется, за ним что-то числится, – задумчиво проговорил он. – Я почти уверен в этом. А что с формой С2-22?

– У Квигга она имелась. Доктор же утверждает, что ее выкрали из его офиса и что он никогда никому не прописывал морфин.

– Подпись?

– В лаборатории сказали – все возможно, поскольку вместо подписи Шелтон ставит загогулину, которую легко подделать.

– Но это может быть и его загогулина, – сказал Улански.

– Может, – согласился Докерти. – Я и раньше ошибался.

– Да... с частотой солнечных затмений.

Докерти воспринял комплимент с усталой усмешкой.

– Мне надо прижать фармацевта, Тед, – сказал он. – Этот тип юлит, не говорит начистоту. Мне кажется, предложи ему хорошие деньги, и он раскроет все шлюзы.

– В таком случае можно посмотреть картотеку и справиться у компьютера, – предложил Улански. – По-моему, на нем что-то висит. – Он помолчал и продолжал доверительно. – Док, знаешь, если мы ничего не найдем на него, можно еще кое-что придумать, и это отлично сработает. Еще лучше. Не хочешь?

Докерти сжался, „затем встал и медленно отошел в дальний конец комнаты. Улански хотел было что-то добавить, но решил смолчать. Докерти, положив руку на шкаф, с минуту молчал, глядя на стену, затем резко сказал: – Знаешь, Тед, за все годы работы в органах я ни разу никого умышленно не подставил. Если я пойду на это сейчас, то лишь для того, чтобы оправдать ошибки, которые я уже совершил. – Он встряхнул головой и повернулся к Улански. – Я не хочу идти на это, Тед. Пускай я запутался и из-за меня этот доктор натерпелся невесть чего, но я не пойду на это. – Улански кивнул в знак согласия. – Послушай, – продолжал Докерти, – проверь все, что может иметь хоть малейшее отношение к Квиггу. Завтра утром первым делом позвони мне. Если я ничего не разузнаю и ты ничего не разузнаешь, мы обменяемся впечатлениями.