Глава 22 ВСЁ, ЧЕГО Я ХОЧУ

Лили

Я напевала и чувствовала себя лёгкой, как сахарная вата, когда на следующее утро схватила сумку и направилась по коридору, чтобы увидеть Уэста. Постучала в его дверь, и у меня закружилась голова, когда я услышала, как он подошёл, а головокружение усилилось от одного прекрасного вида Уэста, стоявшего в дверях. На нём была фланелевая рубашка поверх белой футболки, серая шапочка, надвинутая на выглядывающие из-за шеи волосы, джинсы и ботинки.

Его улыбка была яркой, как солнце.

— Доброе утро.

Я шагнула в дверной проём и прижалась к его груди, наклонив лицо, когда потянулась к его губам и подарила ему простой, но полностью удовлетворяющий поцелуй.

— Доброе утро. Ты готов?

— Готов. — Он схватил свою сумку, закрыл дверь и взял меня за руку.

— Итак, куда мы идём сегодня вечером? — спросила я, когда мы спускались по лестнице.

— Это сюрприз.

— О? Я заинтригована.

— Хорошо. — Ухмыльнувшись, он придержал для меня дверь. — Какие у тебя на сегодня планы?

Я прошла мимо него на тротуар.

— Избегать Блейна, как герпеса. Закончить с «Чёрным Лебедем» раз и навсегда. Примерка костюма. Затем я вся твоя.

Уэст потянулся к моей руке.

— Чертовски верно, так и есть.

Мы направились к кофейне в конце квартала.

— А что насчёт тебя? Как пройдёт твой день?

— Уныло и холодно, пока я не увижу тебя снова.

— Понимаю. Это будет долгий день. — Некоторое время мы шли молча. — Могу я кое в чём признаться?

— В чём угодно.

— Я нервничаю.

Он улыбнулся мне.

— Я тоже. Но я постоянно думаю о прошлой ночи. У нас всё будет хорошо.

— Я думала, что это будет более странно, чем есть на самом деле, понимаешь? Ну, я думала, что мы должны делать всё постепенно. Но после вчерашней ночи я определённо не хочу делать всё постепенно.

Уэст рассмеялся, когда мы подошли к кофейне.

— Я тоже. — Он распахнул дверь, и мы вошли.

Затем получили свою утреннюю дозу и прошли один квартал вниз по Бродвею к метро, через турникет и в терминал. Мы стояли на шумной станции, прижавшись друг к другу, молча и долго прощались. Выражение его лица, когда он убрал мои волосы с лица... ну, скажем так, мои яичники взорвались, как попкорн.

Он целовал меня достаточно долго, чтобы перехватило дыхание, и я отстранилась.

— Увидимся вечером.

— Всего через несколько часов. Ты напишешь, если вспомнишь обо мне?

Он усмехнулся.

— Не думаю, что мой тариф сильно пострадает из-за этого.

Я улыбнулась ему.

— Напишу тебе. Хорошего дня. — Он поцеловал меня ещё раз, когда приехал мой поезд.

— Тебе тоже. — Я поспешила сесть в поезд, пока двери не закрылись, и увидела, как Уэст стоял на платформе, засунув руки в карманы. Я положила ладони на окно, закрыла глаза и послала воздушный поцелуй, а он улыбнулся так, будто это поразило его в самое сердце.

Я добралась до Линкольн-центра в половине десятого, раньше, чем обычно, и переоделась в тренировочные шорты и гетры. Затем схватила новую пару пуант из раздевалки и с неудержимой улыбкой направилась к станку, чтобы размяться.

Пока не вошла в студию.

И застыла, когда дверь за мной захлопнулась. Я пришла второй — первым был Блейн. Почти голый Блейн. Приклеенный скотчем к станку. С надписью «шлюха» на груди ярко-розовой помадой.

Он вздохнул с облегчением.

— Слава Богу, ты здесь. Освободи меня. — Он попытался вытянуть запястья, но это ему не удалось.

Мой рот растянулся в огромной улыбке, я обошла его, чтобы получше рассмотреть.

— Так, так, так. Кого ещё ты разозлил, Блейни?

По его лицу пробежала тень.

— Я не хочу говорить об этом. Ты серьёзно пришла сюда, чтобы поиздеваться надо мной? Если Уорд увидит это...

Моя улыбка поникла, как груда кирпичей.

— Он решит, что это моих рук дело. — Я поставила сумку и порылась в поисках швейного набора. — Ты действительно ничему не учишься, не так ли?

Он просто нахмурился. Я была уверена, что Блейн хотел сказать что-то ещё, но его желание выбраться из этих пут заставило держать рот на замке.

Мои пальцы сомкнулись на ножницах как раз в тот момент, когда открылась дверь и вошла толпа танцоров. Все остановились у самой двери, которая с глухим стуком захлопнулась, нарушив тишину.

Резкий смех прорезал комнату — смех Дженни — и вся группа разразилась хохотом. Я услышала щелчок фотоаппарата, когда кто-то сделал снимок. Надя стояла с краю, скрестив руки на груди, и ухмылялась.

Она, блядь, сделала это.

Из меня вырвался смешок, и Надя встретилась со мной взглядом, кивнув. Блейн был весь красный, и я сжалилась над бедным, потным куском дерьма и схватила ножницы, чтобы освободить его. В тот момент, когда я освобождала его, вошёл Уорд с пианистом.

Танцоры расступились, окружив Уорда, который смотрел на эту сцену. В комнате воцарилась мёртвая тишина.

Его глаза встретились с моими, и он посмотрел на меня сверху вниз.

— Что здесь происходит?

Я чуть не умерла на месте.

— Не знаю, сэр. Блейн был в таком положении, когда я пришла сюда.

Блейн поднялся с пола и сердито посмотрел на Надю.

— Лили не имеет к этому никакого отношения, сэр.

Глаза Уорда были так прищурены, что едва можно было разглядеть белки.

— И кто же это сделал?

Блейн покачал головой.

— Это только моя вина.

Его ноздри раздулись.

— Встретимся в моем кабинете после тренировки, Бейкер. Надень чёртову рубашку.

Блейн кивнул, лицо его было почти таким же розовым, как грязное слово на груди.

— Да, сэр.

Уорд развернулся ко всем, его голос звучал жёстко.

— Всё кончено. Следующий инцидент закончится тем, что все задействованные танцоры останутся без работы. Я ясно выражаюсь?

— Да, сэр, — хором прокричали танцоры, и Уорд, пыхтя, подошёл к роялю и с нетерпением ждал, когда все соберутся и займут свои места. Я подошла к одному из станков, стоявшему в центре зала, и поставила свою сумку, поймав взгляд Блейна. Одними губами поблагодарила его, и он коротко кивнул, прежде чем натянуть майку и проверить свои руки на наличие скотча. Он с визгом оторвал один из них, как раз когда Надя поставила свою сумку рядом с моей.

— Карма-сука, — сказала она, посмотрев на Блейна с улыбкой на губах.

— И эта сука кусается. Отлично сыграно, Надя.

На её лице появилось мягкое выражение, которое я никогда раньше не видела. Смирение.

— Я должна извиниться, Томас. Я подставила врага.

Я была потрясена и на мгновение замолчала. Может быть, я находилась в сумеречной зоне, или это был сон, и я сейчас проснусь совершенно голой. Я оглядела себя. Нет, всё ещё одета. Я встретилась с ней взглядом.

— Спасибо.

Надя ухмыльнулась.

— Рада, что твой друг ударил его за то, что он трахал шлюху в клубе.

Я усмехнулась.

— Я тоже.

Она взглянула на него.

— Не могу поверить, что потратила годы впустую на этого придурка. О чём я только думала?

— О заднице.

Она рассмеялась.

— Точно. О заднице.

Уэст

— Боже, это так хорошо, Уэст. — Лили откусила ещё кусочек от своего блюда, и я улыбнулся. Она выглядела такой красивой — распущенные светлые волосы, чёрное платье, яркие глаза, полные любви. Ресторан был оживлённым, но достаточно тихим и тускло освещённым. Мы сидели за столиком на двоих у окна, выходившего на улицу.

— Когда я услышал об этом месте, то сразу захотел привести сюда тебя. Я подумал, что ты оценишь немного свежей, веганской еды после прошлой недели.

— Серьёзно. Спасибо, что не отвёз меня куда-нибудь, где меня бы так и подмывало съесть что-нибудь вредное. — Она откусила ещё кусочек и застонала. — Это потрясающе. Хочешь попробовать?

— Ждал, пока ты предложишь. — Я потянулся через маленький столик за её тарелкой, а она — за моей.

Кончик языка выскользнул из её губ, когда она впилась в мою еду.

— Я должна попробовать эту кукурузу со сливками.

Я зачерпнул вилкой её шпинат с миндалем.

— Дерзай.

Мы поднесли вилки к губам и одобрительно хмыкнули. Лили указала вилкой на мою тарелку.

— Не знаю, чем они приправляли эти сливки, но я принимаю это целиком и полностью. Чёрт возьми, это очень вкусно.

— Так много грязных шуток.

— Существует не так много случаев, когда используется слово «сливки», которое не звучит грязно.

— Или слово влажный. Даже когда речь идёт о торте.

Лили рассмеялась.

Я зачерпнул немного сладкого картофеля.

— Как прошёл твой день?

— Целую вечность ждала наступления вечера.

— Аналогично. Неужели Блейн уволился?

Её лицо озарилось, и она отложила вилку — признак того, что сейчас начнется рассказ.

— О, боже мой, Уэст. — Она облокотилась на стол, её лицо оживилось. — Итак, сегодня утром я прихожу на репетицию и нахожу Блейна, примотанного скотчем к станку в пустой студии, с ужасным словом, написанным на груди губной помадой.

Из меня вырвался довольный смешок.

— О, чёрт. Скажи, что у кого-то есть фотография, и они мне её пришлют.

Она хихикнула.

— Я думаю, что Дженни могла сделать одну. Самое приятное, что подставила его Надя.

Я поймал себя на том, что разинул рот.

— Правда?

Лили кивнула.

— Пусть Надя сделает публичное унижение кровавым спортом. Уорд был в ярости. Честно говоря, я думаю, что всё кончено. Мы с Надей... не знаю. Помирились? Я думаю, что она покончила с Блейном навсегда, и Уорд угрожал уволить нас всех, если мы не покончим с этим в студии.

Я покачал головой и наколол на вилку кусок запечённой фасоли и кукурузного хлеба.

— Он заслужил всё это, и даже больше. — Я откусил кусочек и вздохнул, сделав глоток своего напитка, как только проглотил. Я наблюдал за ней через стол, её широко раскрытые глаза блестели, мой взгляд следил за изгибом губ Лили, когда она улыбалась. — Мне жаль, что он причинил тебе боль. Я не знаю, как он мог так поступить.

— Он причинил боль не только мне. И плюс, если бы не он, мы с тобой, возможно, никогда бы на это не решились.

Я улыбнулся в ответ и потянулся к её руке, переплетая наши пальцы.

— Знаешь, когда я понял, что чувствую к тебе, то представлял себе именно это. Эти мелочи. Как держу тебя за руку. — Я погладил большим пальцем её костяшки. — Целую тебя. Ты смотрела на меня так же, как сейчас. Часть меня боялась, что будет не так, как я себе представлял. Но вместо этого я... Ну, всё это просто кажется правильным. Как естественное развитие, процесс.