— Букер это сделал? Он собирается сделать тебя частью шоу?

Ирен замерла, а потом кивнула. Юноша не уходил, и ей нужно было говорить с остальными артистами. Они будут ее новой семьей.

— Да. Я не думала, что будет так больше.

— Это не самое худшее. Ты могла родиться другой, как некоторые из нас, — он указал на свои глаза. — Это не нормальное для многих людей. Так я выделяюсь в толпе.

— А мне они кажутся милыми.

— Не кажутся, но ничего, — мембраны снова скользнули по его глазам. — Меня зовут Даниэль.

Ирен не хотела этот разговор сейчас. Она хотела сжаться на миг, дать телу справиться со вспышкой боли и нехваткой сна. Но Даниэль был упрямым. Он смотрел на нее с ожиданием, которое она не хотела портить.

Дух подождет. Ирен знала, что шар света никуда быстро не денется. Это послание она должна была получить. Если ей приходилось говорить с другим циркачом, дух подождет.

Она выдохнула и выдавила улыбку.

— Ирен.

— Знаю. Я был там, когда ты пришла, но мы пытались дать тебе время привыкнуть, а потом… представились бы самые странные артисты, — он сунул руки в карманы и раскачивался.

Странные порезы на его шее раздулись на миг и стали плоскими. Жабры?

— Все хорошо. Меня не так просто напугать.

— Я и не думал, что тебя просто прогнать.

— Как ты это понял?

Он пожал плечами.

— Просто понял, мадам.

О, этот ей нравился. Он был милее остальных, может, потому что был младше. Не такой ожесточенный. И он радовался, увидев того, кто мог поговорить с ним.

Она медленно выдохнула, успокоила колотящееся сердце и протянула руку.

— Поможешь мне встать?

— Да, мадам.

Он осторожно потянул, стараясь не задевать части рук, где появились татуировки. Даниэль смотрел на бинты так пристально, словно они могли слететь, если он не будет глядеть так внимательно.

Милый мальчик с тяжелой жизнью. Ее отец сказал бы, что это было его призванием. Преодолевать сложности и видеть свет во тьме.

Порой она соглашалась. В другое время злилась при виде людей, страдающих без радости.

— Как давно ты тут? — спросила она.

— Почти всю жизнь. Они нашли меня еще младенцем. Букер нашел. Он подобрал меня, принес сюда, когда я еще ничего не знал. Он хороший.

Ирен была согласна. Он был грозным, пугающим, но за этой маской оставался хорошим.

— Да, я в это верю.

Этого хватило Даниэлю. Он решительно кивнул и протянул руку, как джентльмен. Он кашлянул.

— Я могу сопроводить тебя в дом?

— Буду рада.

Она не помнила, когда в последний раз мужчина был с ней так вежлив. Они всегда были добрыми, конечно. Она была дочерью пастора. Но они не смотрели на нее с искренним сочувствием в глазах, как у этого мальчика, хоть его глаза были странными.

Ирен взяла его за руку, и он повел ее к дому. Она вернется, когда дух ее поманит. А пока что она была рада уйти с Даниэлем.

— Итак, — она кашлянула. — Будет грубо спросить, человек ли ты?

Он рассмеялся, звук поднимался из его живота, разлетался над поляной, по которой они шли.

— Нет! Совсем не грубо. Думаю, многих это во мне интересует. Я вполне человек.

— У тебя есть другое имя?

— Рыболюд, — мембраны снова скользнули по его глазам, и он улыбнулся ей. — Так зовется мое выступление.

— Ты на самом деле дышишь под водой, или это игра?

— Я могу дышать под водой.

— Потрясающе! — она похлопала его по предплечью и склонила с вопросом голову. — Расскажи о себе больше. Все, что можешь.