— У меня есть план, — говорит Рен. — Мы сейчас пойдём так, чтобы ты пятилась назад, и ты окажешься вне поля зрения Вигго. Я закрою глаза, и ты сможешь уйти в свою комнату для уединения.

— Ладно, — я киваю. — Хорошая идея.

Мы медленно и синхронно начинаем идти в сторону моей комнаты. Рен движется размеренно, ведёт лёгкими тычками коленей, а я следую за его направлением и делаю аккуратные шаги задом наперёд.

Он смотрит на меня, отважно стараясь не опускать взгляд ниже моего подбородка, не смотреть на мои голые груди, прижатые к его торсу. Это просто коронный подвиг его джентльменства. Я же, напротив, бесстыжая. Я не могу не зацикливаться на том, как напряглись мои соски, как они задевают мягкие волоски на его крепкой груди. Я чувствую жёсткие линии его грудных мышц, жар его кожи.

— Мы как будто танцуем, — я смотрю на него, пытаясь отвлечься. — Готова поспорить, ты хороший танцор.

Рен широко улыбается.

— Почему ты так думаешь?

— То, как ты двигаешься сейчас. И как ты грациозен на льду.

Его улыбка делается шире.

— Спасибо, Фрэнки.

— Не за...

Мы замираем, когда полотенце Рена сползает между нами. Прежде чем кто-либо из нас успевает протянуть руку и поймать его, полотенце падает следом за моим, шорохом скользнув по нашим бёдрам.

Рен ругается себе под нос, прижимая меня ещё ближе, пытаясь зажать ткань где-то между нашими коленями.

Я смотрю на него, широко раскрыв глаза от шока.

— Ты только что сказал «карбункул»?

— Нет, — он морщится. — Может быть...

Прежде чем Рен успевает сказать хоть слово, я ахаю, потому что наши полотенца спадают окончательно. Мы голые и прижатые друг к другу. Рен открывает рот, будто хочет что-то сказать, но тут его перебивает тихий свист.

— Чёрт возьми, брат, — говорит Вигго, всё ещё жуя яблоко. — Мне нужно перенять твою рутину тренировок. Вот. Это. Задница.

Рен зажмуривается. Я видела такое выражение лишь в те разы, когда Мэддокс говорил нечто особенно упоротое. Это лицо Рена, которое говорит «Иисусе, даруй мне терпение чтобы я не выбил всё дерьмо кое из кого».

— Убирайся. Отсюда. Вигго.

Выглянув из-за плеча Рена, я вижу, как Вигго усмехается.

— Я вроде как хочу задержаться и посмотреть, как будут развиваться события.

— Фрэнки, — говорит Рен убийственно тихим тоном.

— Хм?

— Я сейчас подниму тебя, но буду держать поближе к себе, чтобы он ничего не видел. Я буду смотреть строго перед собой и занесу тебя в твою комнату.

Я киваю.

— Ладно. Хороший план.

— А когда отнесу тебя, я собираюсь убить своего брата.

***

Обычно во время пресс-конференций я держусь в уголке с другими пиарщиками и медиа-специалистами. Пресс-конференции — это не моя зона ответственности, но они влияют на мою работу. Чтобы хорошо выполнять свои обязанности, мне надо следить за всем, что происходит с командой, так что важно наблюдать за ходом пресс-конференций.

Роб, Рен, Тайлер и тренер сидят за столом, и вокруг сверкают вспышки камер. Они все в костюмах, но в отличие от Роба и Тайлера, волосы Рена не мокрые и не завиваются у воротника рубашки как обычно. Его щёки не раскраснелись от холодного воздуха и часа игры в хоккей. Ему снова не дали выйти на лёд из-за сотрясения и заживающего плеча, которое его уже не беспокоит, но Эми сказала, что ещё не время для контактных видов спорта.

— Почему Рен там? — спрашиваю я тихонько у Николь, нашего пресс-координатора.

Она косится на меня, скрестив руки на груди.

— А почему он не должен там быть? Он помощник капитана. А ещё он любимец публики. Они его обожают.

— Но он же не играл.

— И он будет объяснять, что в скором будущем это изменится.

Роб заканчивает отвечать на вопрос, и тут кто-то в зале выкрикивает:

— Рен, в сети циркулирует множество фото со вчерашнего и сегодняшнего дня, на которых ты один с менеджером соцсетей команды, Фрэнки Зеферино. Ты можешь прокомментировать слухи о том, что вы якобы вместе?

Мир резко замирает с визгом зажевавшей пластинки. Ну, это случается в моей голове.

Обычно Рен — профи в проведении пресс-конференций, но это для него новая территория. Рена никогда не заставали с женщиной, никогда не спрашивали о свидетельствах отношений, потому что никогда такого не было. В последние пару дней я видела, как Рен краснеет. Я видела, как он запинается и пытается подобрать слова. Я готова к тому, что сейчас всё будет астрономически плохо.

Но вместо этого Рен моргает своими светлыми кошачьими глазами и опирается на локти, подвинувшись поближе к микрофону.

— С кем я провожу или не провожу время вне арены, не имеет никакого отношения к моей профессиональной деятельности, а пресс-конференция посвящена именно этому. И раз уж мы затронули данную тему, я буду участвовать в четверговой игре. Следующий вопрос.

Он показывает на журналиста и отвечает на новый вопрос, без проблем сменив тему.

«Чёрт. Возьми».

— А он хорош, — бормочет Николь и улыбается мне. — Вы вдвоём, да?

— О нет, это не...

— Я просто дразню. Дарлин сказала мне, что ты просто временно живёшь у него. Мне жаль слышать, что твой дом ограбили.

Я выдыхаю. Я ненавижу такое поддразнивание. Я никогда не понимаю, что кто-то шутит, пока меня не просветят. Моё сердце бешено стучит, руки трясутся от адреналина.

— Спасибо. Всё могло быть намного хуже, если так подумать.

Повернувшись обратно к Рену, я сосредотачиваюсь на нём и успокаиваю своё дыхание. Я испытываю гордость, наблюдая за ним и за тем, как умело и спокойно он держится. Всегда мягко улыбается, всегда вежливо отвечает репортёрам, которые, надо отметить, весьма вежливы с ним. Рена все любят.

Только когда камеры убраны, и репортёры с шумом встают со своих стульев, я понимаю, что Рен развеял напряжение вокруг того вопроса.

Но при этом ни черта не ответил.

Наши парни выходят обратно в сторону недр стадиона, где тренер завершит свою речь после игры и отправит всех праздновать победу, которую едва-едва удалось одержать. Я спешу, насколько это для меня возможно, и лавирую в море репортёров.

Пробравшись сквозь них, чтобы не привлекать нежелательного внимания, я шёпотом шиплю имя Рена.

Он оборачивается через плечо и останавливается, и его улыбка делается шире при виде меня.

— Франческа.

— Не франческай мне, — я тычу его в живот и матерюсь себе под нос. Думаю, я только что сломала палец об его пресс. — Ты ответил не так, как подобало.

Он склоняет голову, черты лица искажаются в хмурой гримасе. Рен бережно берёт меня за локоть, побуждая пойти с ним. Позади нас стена людей, так что я позволяю ему увлечь меня за собой.

— Не хочешь сказать мне, — тихо говорит он, — какой ответ ты бы предпочла?

Я издаю неловкий, опешивший гортанный звук. Я так растерялась, что даже не могу подобрать слова.

— Ты учила меня, что отрицать что-либо — это гарантированный способ заставить людей считать, что ты что-то скрываешь. Я ушел от ответа, не отрицая. Как ты и говорила.

— Ренннн, — стону я. Это был тот самый момент, чтобы всё пресечь. Отрицание. Краткое и вежливое.

Он хмуро смотрит на меня и медлит, бережно отводя меня в сторону в коридоре.

— Что я сделал не так? Как мне это исправить?

Странный комок эмоций образуется в моём горле. Рен произносит те самые вопросы, которыми я сама задавалась слишком много раз. Сочувствие к его непониманию рассекает моё раздражение надвое.

— Я бы предпочла, чтобы ты сказал «Я и Фрэнки Зеферино не вместе. Мы коллеги, и я подвозил её по работе. Вот и всё».

Рен смотрит на меня несколько долгих секунд.

— Ладно. Прости. Я могу найти Митча и сказать ему это.

— Это твоё решение. Твоя публичная жизнь.

Он щурится.

— Это и твоя жизнь тоже, Фрэнки. Я не хочу, чтобы о тебе говорили что-то, с чем ты не согласна.

В какой-то момент нашей беседы, пытаясь убраться от проходящих мимо людей, я оказалась вплотную прижата к нему. Теперь в коридоре тихо, остались лишь мы двое и жар, исходящий от его костюма вместе с чистым пряным запахом. Тепло пропитывает каждую часть меня, что соприкасается с ним, и пронзает меня осознанием. Я делаю шаг назад.

— Всё хорошо, Зензеро. Может... может, ты выбрал правильный вариант. Время покажет.

— В любом случае, я найду Митча. Передам, что ты сказала.

Я хватаю его за руку.

— Рен, подожди.

Он правда не против, чтобы люди думали, будто мы встречаемся? Даже когда он бережёт своё сердце для этой женщины? Я абсолютно сбита с толку. Но, как и всегда после долгого дня в шумном и социально опустошающем мире, я слишком устала, чтобы пытаться разобраться. Я просто знаю — что сделано, то сделано, и если он пойдёт искать Митча, это лишь обострит подозрения. Этот парень тот ещё проныра.

— Всё хорошо, — говорю я Рену, отпуская его руку. — Обещаю. Я излишне остро среагировала.

— Ладно. Но скажи, если передумаешь, — он всматривается в мои глаза, и его улыбка возвращается. — Кажется, ты становишься раздражительной из-за голода. Давай запихнём в тебя бургер.

Я открываю рот, чтобы возразить, но потом мой желудок урчит.

— Ненавижу, когда ты прав.

Рен смеётся, и этот звук следует за мной до самого ресторана.