— Лимонный пирог, пожалуйста, — удаётся выдавить мне, когда он кивает и уходит, не сказав ни слова, совсем не похожий на себя, с тем разговорчивым флиртом, когда я приходила сюда в последний раз. — Ты серьёзно только что сказал то, что, как мне кажется, ты сказал?

Черч ставит локоть на стойку, а затем подпирает подбородок рукой.

— Слоёный пирог с кремом? Да, так случилось, что они мне нравятся.

— Ты знаешь, я не это имела в виду, — выдавливаю я, но он просто скользит своими янтарными глазами в мою сторону, и я ерзаю. Но потом от этого ёрзания у меня начинают болеть интимные места, и я замираю, единственный признак моего неудовольствия — хмурый взгляд. — У тебя есть сестра или что-то в этом роде? Ты много знаешь о месячных и, по-видимому, о болезненности после секса.

— У меня пять сестёр, — отвечает Черч, его голос красноречив и резок несмотря на то, что он закрывает лицо руками. — Они любят делиться.

— Понятно. — Я замолкаю, когда Рейнджер подходит и садится рядом со мной, наблюдая, как Джефф пододвигает к нам лимонный пирог и пирог со сливками.

— Как ты думаешь, ты смогла бы сегодня оплатить свой счёт? — спрашивает он меня, поворачиваясь, чтобы взять мокко со льдом. — Мои родители были недовольны тем, что я позволил какой-то случайной девушке выставить такой высокий счёт.

Ха.

Я понимаю, как это бывает.

— Я позабочусь о её счёте, — произносит Черч, залезая в карман брюк и вытаскивая бумажник. Он бросает кредитную карточку на стойку, всё ещё улыбаясь широкой, ослепительной улыбкой. — Передай родителям привет от меня.

— Иди к чёрту, Монтегю, — говорит Джефф, доставая старомодный планшет из копировальной бумаги. На верхнем листе написано моё имя и список книг, которые я купила, когда была здесь в последний раз. Он отрывает его и отдаёт Черчу, прежде чем начать новый, записывая мокко, слоёный пирог с кремом и лимонный пирог.

— Добавь туда французской содовой, прежде чем оплачивать, — говорит Рейнджер низким и мрачным голосом. Если бы я была Джеффом, я бы пришла в ужас от того, что он так смотрит на меня. Джефф сильно хмурится, но всё равно продолжает писать.

— Вам действительно не помешала бы здесь POS-система. (прим. — терминал для оплаты) Напомни мне ещё раз, почему у вас его нет?

Я сдерживаю тихий смешок. Обычно, когда я использую термин POS, я имею в виду кусок дерьма. (прим. — Piece Of Shit (POS) — кусок дерьма) Почти уверена, что в данном случае это означает торговый терминал. Хотя всё равно забавно.

— Я здесь не для того, чтобы обсуждать с тобой бизнес. Ты клиент, на этом всё. — Джефф пробивает покупки, а затем с каменным лицом протягивает Черчу квитанцию на подпись. Как только Черч возвращает квитанцию, Джефф поворачивается и смотрит на меня. — Ты мне нравишься, Шарлотта. Поэтому я считаю, что будет справедливо посоветовать тебе держаться подальше от этих парней. Они могут казаться нормальными, но их семьи съедят тебя и выплюнут. Спроси любого владельца бизнеса на этой улице, кто не такой ухоженный питомец Монтегю, как Меринда. Ну, в любом случае, тех немногих, что остались. — Джефф отворачивается, чтобы приготовить Рейнджеру напиток, а я хмурюсь.

— Моим родителям принадлежит большая часть Натмега, — объясняет Черч, глядя на меня и потягивая кофе. Я уже слышала это от близнецов, но мне всё равно интересно. Я хочу знать больше. — Им нужен весь город.

— Зачем? — спрашиваю я, и Черч моргает, глядя на меня, как будто не совсем понимает вопрос. — Я имею в виду, разве местный колорит не является частью привлекательности? Например, как в закусочной, почему бы просто не позволить Меринде купить её у вас? Она явно выполняет всю работу.

— Это сложно, — произносит Черч, внезапно отворачиваясь и хмурясь. Он смотрит в заднее окно, на внутренний дворик, пока я ковыряю вилкой в своём пироге.

— Можно мне? — спрашивает Рейнжер, доставая чистую вилку из-за прилавка. Он вопросительно поднимает её, и я киваю, подвигая тарелку в его сторону, чтобы он мог отломить кусочек. Он задумчиво жуёт, а затем поднимает обе брови. — Неплохо. Ароматы налицо. Хотя с корочкой не помешало бы немного поработать. Немного суховато.

— Это рецепт моей бабушки, — рычит Джефф, разворачиваясь. С этим ужасным выражением лица он выглядит совсем другим человеком. — И с её чёртовой корочкой всё в порядке. Итак, я уже говорил вам однажды и скажу ещё раз: я не знаю, что случилось с вашей сестрой. Мне нравилась Дженика, и я был опустошён, когда она умерла. Оставьте меня, чёрт возьми, в покое.

— Тогда что это, чёрт возьми, такое? — спрашивает Рейнджер, наклоняясь, чтобы вытащить золотой ключ из-под рубашки. Мне требуется мгновение, чтобы понять, почему он показывает ключ Джеффу. И тут до меня доходит. Конечно! Как я могла это пропустить?

«Предсмертная» записка Дженики была адресована ДжР.

Джеффри Работ.

Я сомневаюсь, что я первый человек, который установил эту связь, вероятно, поэтому они все так сильно ненавидят Джеффа.

— Как будто я должен знать, что это такое, — говорит Джефф, протягивая Рейнджеру его содовую. В его голубых глазах сгущаются тучи, и, похоже, он опасно близок к тому, чтобы вышвырнуть нас всех из магазина. — Какое отношение ключ имеет ко мне?

— Ну, мы оба знаем, что последняя записка, которую написала моя сестра, была адресована некоему «ДжР». В то время в Адамсоне учились только три студента с такими инициалами, а двое других практически не общались с Дженикой. Но не ты. Вы были «друзьями». — Рейнджер отпускает ключ, позволяя ему снова опуститься на грудь, пока он выводит пальцами маленькие кавычки.

— Мне жаль, что Дженика чувствовала себя такой одинокой и потерянной, что сделала то, что сделала, но я уже говорил вам это раньше — я уже говорил это следователям — что я ничего не знаю ни о какой записке. Мы были случайными друзьями, но не настолько близкими, чтобы она посвятила мне свою предсмертную записку.

— Это была не предсмертная записка, — рычит Рейнджер, и в его голосе слышатся пугающие нотки, которые очень явно адресованы Джеффу.

— По словам детективов, так оно и было.

Рейнджер внезапно встаёт, и в нём столько ярости, что это пугает. Интересно, почему они раньше не упоминали, что ДжР может быть Джефф? Спенсер встаёт с другой стороны от Рейнджера, в то время как близнецы появляются по обе стороны от меня, выкладывая огромные стопки книг на прилавок.

— Рассчитай нас, Работ, — говорят они в унисон. Джефф с хмурым видом берёт их книги и начинает записывать цены на своём планшете.

— Если я узнаю, что ты знаешь больше, чем говоришь, клянусь, чёрт возьми, я вернусь сюда и надеру тебе задницу, — произносит Рейнджер, и Джефф усмехается.

— Я уже слышал это раньше, Вудрафф. — Он поднимает голову, и его бледно-голубые глаза встречаются с сапфировыми глазами Рейнджера. — Я ничего не знаю о твоей сестре. А теперь, пожалуйста, забирайте покупки и уходите, пока я не вызвал полицию. По крайней мере, Монтегю пока ими не владеют.

— Нет, но всё остальное принадлежит нам. Если ты не заметил, у моих родителей нет проблем с получением того, чего они хотят. — Черч поднимается на ноги, забирая с собой свой кофе. Напряжение в этой комнате настолько велико, что его можно разрезать ножом. На первый взгляд кажется очевидным, почему это так. Но такое чувство, что есть что-то ещё, что-то, скрывающееся прямо под рябью, чего я пока не разгадала.

— Почему вы, ребята, не сказали мне, что фамилия Джеффа — Работ? — спрашиваю я, когда мы садимся на заднее сиденье лимузина, и стараюсь не ёрзать. Из академии в город без машины никак не добраться, если только вы не готовы пройти пешком около шестидесяти миль по дикой местности. И сама школа не предоставляет никакого транспорта. Однако всё э то не имеет значения, поскольку каждый студент там (кроме меня) богаче греха. Я не уверена, чей это лимузин и откуда он взялся, но, когда ребята звонят, появляется машина. Это как волшебство. Магия, подпитываемая холодными, звонкими деньгами.

— Ты многого не знаешь, — отвечает Рейнджер, усаживаясь в уголке от меня на шикарных сиденьях, его взгляд устремлён вдаль и затуманен подробностями из прошлого. Он моргает, чтобы стряхнуть паутину, и поднимает на меня глаза. — Я годами расследовал обстоятельства её смерти, но безуспешно. Потребуется время, чтобы посвятить тебя во все мои тупиковые версии. Я просто подумал… — Рейнджер выдыхает и закрывает глаза. — Я подумал, может быть, если я покажу Джеффу этот ключ…

— Он чертовски подозрителен, — говорит Мика, поднимая свой красно-белый клетчатый ботинок и ставя его на приборную панель напротив нас. Терпкий аромат вишни разносится вокруг при его движении, и я вдыхаю глубже, чем намеревалась. Спенсер замечает; я уверена, что он это замечает. — Я ни хрена не доверяю Джеффу.

— Так это Марк и Джефф, да? — спрашивает Рейнджер, приподнимая бровь Мики. — У них разница в возрасте десять лет, и они не имеют никакого отношения друг к другу. Первый — богатый засранец-качок, а второй — относительно бедный бариста из книжного магазина. Зачем им убивать Юджина? Зачем охотиться за Шарлоттой?

— Я, блядь, не знаю. У меня просто внутреннее предчувствие, — Мика откидывает прядь волос с лица, пока я неловко сижу между Тобиасом и Спенсером. Честно говоря, я бы предпочла быть там, между Черчем и Рейнджером. По эту сторону лимузина слишком много напряжения.

— Хочешь потусоваться, когда мы вернёмся в академию? — спрашивает меня Спенсер, его голос звучит так тихо, что мне приходится напрячься, чтобы расслышать его. Я слегка поворачиваю лицо в его сторону, и он протягивает руку, хватает меня за подбородок и прижимается своими губами к моим. Меня охватывает трепет, и в конце концов я стону и наклоняюсь вперёд.

Конечно… Я звучу недостаточно тихо, чтобы кому-то приходилось напрягаться, чтобы расслышать.