ГЛАВА 11

СОРЕН

Никогда ещё она не была так благодарна Эмберлин и Ивонн за то, что они научили её вылезать из окон.

Она проснулась вчера ото сна, вызванного лекарственными травами, яснее, чем раньше, сильнее — её желудок всё ещё не был совершенен, и она была слаба из-за того, что оставалась прикована к постели бог знает сколько времени, и она была почти настолько же голодна, что готова была съесть свою наволочку этим утром, но всё же достаточно сильна, чтобы спуститься по верёвке.

Она не могла позволить себе ждать. Кто знал, что ещё Атлас запланировал для неё.

Влажный бриз гладил щёки Сорен, как потные руки, и ей хотелось съёжиться, испытывая ненависть к этой влажной ласке. Ветер не должен быть влажным. Влажность была для воды.

— Я ненавижу воду, — она медленно развязала ещё один узел на своей верёвке. — Ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу, ненавижу воду.

Её желудок слабо сжался, но магия этих благословленных Анимой целителей была не шуткой, она чувствовала себя так, словно прошла через особенно суровую тренировку, а не была на грани смерти.

Даже не рядом со смертью. В одном шаге до неё. Одна целая ступня и четыре пальца от другой.

Позже она обязательно поблагодарит Каллиаса за то, что он оказался достаточно глуп и спас ей жизнь. Издалека. Предпочтительно, не выходя из собственной постели, подняв средний палец на запад в знак приветствия.

Она была всего в девяти метрах от земли, когда её верёвка натянулась. Ей пришлось проглотить стон, и она медленно запрокинула голову.

— Принцесса, — вздохнул раздраженный голос, который постепенно становился знакомым. — Это становится утомительным.

— Ты утомительный.

— И по-детски...

— Ты ведёшь себя по-детски.

Из окна над ней высунулась голова, принадлежащая Симусу, её особенному другу-охраннику. И под "особенным" она подразумевала "особенно раздражающим".

— Пожалуйста, не заставляй меня тащить тебя обратно, Принцесса Солейл.

— Перестань называть меня так.

Она всё ещё пока не видела никого из членов королевской семьи, кроме Каллиаса, да и то лишь мельком после его первого визита. Ровно настолько, чтобы он объяснил ей, о-о-очень мягко, что на самом деле она младшая дочь Адриаты Атлас. Что она была его сестрой.

Его очень, очень мёртвой сестрой.

Она должна была отдать ему должное, она не смеялась так долго и сильно с тех пор, как Элиас получил пинка под зад от мальчика-стажера вдвое меньше его, чей отец оказался высокопоставленным военным офицером. Принц обещал, что сможет это доказать, но ему ещё предстояло это сделать, вероятно, потому что он не мог, потому что это была наглая ложь, и Сорен не собиралась оставаться здесь и ждать, пока он что-нибудь придумает. Единственная кровь Атласа, которой она обладала, была той, что засохла в недоступных местах её ногтей.

— Как ты вообще раздобыла верёвку?

Симус, Особенно Надоедливый Охранник, отсоединил верёвку от того места, где она её привязала, и начал тянуть её вверх, и как бы ей ни хотелось спрыгнуть, падение с высоты девяти метров, вероятно, убило бы её немного эффективнее, чем то ранение в живот. И не было никакой надежды на то, что он устанет, прежде чем поднимет её наверх, он был сложен как гора. Туповатая блондинистая гора.

— Нашла.

Вообще-то, сделала. Она потратила несколько часов, разрывая простыни на полосы, чтобы добиться желаемого.

— Как ты стал таким невыносимым?

Симус только снова вздохнул, достаточно громко, чтобы она услышала даже сквозь липкий ветерок. Где-то внутри её тюрьмы открылась и закрылась дверь.

— Она доставляет тебе неприятности? — прощебетал чересчур жизнерадостный голос, которого Сорен ещё не слышала. Это звучало... отвратительно высокомерно.

— Ваше Высочество!

Сорен взвизгнула от мимолетного смертельного ужаса, когда верёвка начала скользить, прежде чем снова остановилась, как будто Симус отпустил её, чтобы отдать честь, а потом вдруг вспомнил, что он был единственным, что стояло между ней и очень неприятным инцидентом.

Его голос раздался снова, взволнованный, смущенный:

— Тут такое дело... я пришёл проверить её, а она была на полпути к земле.

— Две трети! — крикнула она в сторону окна.

Она не собиралась позволять ему преуменьшать её результат в спасении собственной задницы.

Из окна выглянуло новое лицо, похожее на Каллиаса, но моложе, не такое веснушчатое и угловатое. Нет, это лицо было мягче, всё ещё красивое, но его глаза...

О, все острые моменты в этом молодом человеке жили в его голове. Она могла сказать это по одному этому взгляду. Его волосы были темнее, чем у Каллиаса, ближе к тёмно-каштановому, нежели к истинно-рыжему, а на его загорелой коже не было ни единого изъяна или шрама.

Парень мгновение изучал её, затем нырнул обратно внутрь.

— Я разберусь с этим, Симус. Иди, встань за дверью и выгляди как охранник, ладно? — пауза, затем парень снова высунул голову наружу. — Ты закончила изображать тупицу, — спросил он, всё ещё веселясь, его ухмылка была режущей, как бритва, — или ты хочешь повисеть там ещё немного?

Она сердито посмотрела на него, крепче вцепилась в свою импровизированную верёвку, задаваясь вопросом, насколько велика вероятность, что она сломает ногу, если решит соскользнуть, а не подниматься.

— Иди в Инферу и сгинь.

Элиас гордился бы ею за то, что на этот раз она запомнила правильное название.

Мужчина над ней лишь опёрся локтями о подоконник, небрежно тыча в верёвку.

— Уже был там. Не хочу там жить, но это отличное место для отдыха.

Сорен моргнула. У большинства людей не было смекалки отплатить ей той же монетой, причём так быстро.

— Кто ты такой?

Ухмылка пересмешника на мгновение исчезла в уголках его губ.

— Ты не можешь догадаться?

— Могу. Но мне кажется, что нужно приложить много усилий к тому, что меня не волнует.

Он надул губы и прижал руку к груди.

— Обидно.

— Укуси меня.

— Нет, уж, спасибо, — он изучал её прищуренными глазами. — Ты намного злее, чем когда-то была моя младшая сестра.

Руки Сорен замерли на верёвке.

— Я думала, ты заставишь меня угадывать, Принц Финник, — беспечно сказала она.

Он застонал, махнув рукой.

— Пожалуйста, не называй меня так. Просто Финн. Принц подразумевает, что у меня есть какая-то власть, — лёгкая дрожь. — Или ответственность, упаси боги.

— В чьём-то голосе звучит горечь.

— Напротив. Я совершенно счастлив быть третьим лучшим. Если ты ищешь горечь, то тебе нужен Каллиас, — он протянул руку. — Сейчас солнечно, но, знаешь ли, с минуты на минуту может разразиться гроза. Ты же не хочешь быть там, когда она начнётся.

Сорен подумывала отказаться, но тогда он просто позовёт ещё охранников, и они всё равно затащат её внутрь. По крайней мере, так она сможет сохранить своё достоинство.

Во всяком случае, то, что от него осталось.

Она подтянулась обратно по верёвке, отбросив его руку в сторону, когда он попытался предложить её снова.

— Отойди, или я не влезу внутрь.

— Не доверяешь мне?

— Ни хрена.

— Тогда ты уже умнее большинства людей в этом дворце, — усмехнулся он, но, к её удивлению, подчинился.

Она ухватилась за подоконник и подтянулась, неохотно удивляясь тому, как её тело позволило это сделать, той слабости, которая уже начала отступать. Она ввалилась внутрь, определённо не с достоинством, но быстро выпрямилась, отряхивая леггинсы и простую льняную тунику.

— Ты ниже ростом, чем я ожидала.

— Джерихо говорит, что я обменял рост на остроумие. Знаешь, ты пугающе похожа на неё, — его тон был таким же беззаботным, как и раньше, но он выглядел поражённым, пока рассматривал её, и это была первая искренняя эмоция от Второго Принца Атласа.

Ей это не понравилось. Откровенный ублюдок — это одно, но этот намёк на искренние чувства... это делало его непредсказуемым. Волосы у неё на затылке встали дыбом, и она прислонилась плечом к стене, защищая спину.

— Полагаю, ты здесь, чтобы помочь своему брату сыграть в его маленькую игру.

Финн скрестил руки на груди, его тонкая кремовая рубашка приподнялась от этого движения. Тонкий, мягкий материал облегал его тело, но длинные рукава были пышными, воздушными, как зефир. На нём были чёрные штаны, расшитые золотом, и золотой пояс, стянутый на талии. В ушах у него были серьги в тон, а ожерелье из чеканного золота покоилось во впадине на шее. При каждом движении она улавливала аромат одеколона, которым люди пользуются только для того, чтобы похвастаться тем, какой он дорогой и редкий.

Показуха. На грани смешного. Хвастовство с каждым вздохом, каждым движением, каждой позой. Но это было именно то, что было — позёрство. Она могла видеть шестерёнки, движущиеся за его глазами, доли секунды размышлений перед каждым действием.

Она слышала все сплетни о Финнике Аурелисе Атласе от шпионов. Он был ленивым, невыносимым сопляком, который не удосуживался взглянуть на меч, не говоря уже о том, чтобы поднять его.

Странно, что никто никогда не замечал, что он опасен. Или, может быть, если кто-то и сделал это, то он был одним из тех, кто так и не добрался домой.

— Перестань смотреть на меня, — сказала она.

— Невежливо не смотреть на людей, когда ты с ними разговариваешь.

— Невежливо похищать людей и лгать им о том, что она твоя покойная сестра.

— У тебя её волосы.

— Может быть, я их крашу.

— Странно, — сказал он. — Я пришёл сюда с намерением презирать тебя, а ты как раз всё усложняешь.

— Забавно. Я нахожу всё довольно простым.

Следующий смех Финна был исполнен злого восторга. Он прислонился спиной к двери и принялся оглядывать её с ног до головы, и у неё внезапно возникло ощущение, что она только что прошла или провалила тест. Она не была уверена, каким именно был результат.

— Итак. Ты, правда, нас совсем не помнишь.

— Я очень мало помню из того, что было до девяти лет, — увернулась Сорен.

Его улыбка померкла по краям.