Положив книгу на место, я провела пальцами по ореховым полкам, изучая коллекцию Пателя. Он расставил все книги по жанрам, а затем по алфавиту, поэтому когда я обнаружила книжный шкаф со смешанными жанрами и авторами, нахмурилась. Почему этот шкаф был никак не организован? Потянувшись за книгой Стивена Кинга, я открыла ее и замерла при виде надписи на титульном листе.

Там стояла подпись автора.

Мое внимание привлек нетронутый экземпляр «Брент 29» в твердом переплете, стоявший всего в нескольких книгах от книги Стивена Кинга.

Отложив книгу Стивена Кинга, я потянулась за книгой Гриффина Стоуна. Конечно, нетронутый экземпляр оказался подписанным. Я провела пальцем по автографу, мне понравилось, как буквы «Г» и «С» выделялись большими округлыми петлями по сравнению с грубой жесткостью остальных букв. Интересно, как Патель получил подписанный экземпляр.

И уже не в первый раз мне стало интересно узнать про Стоуна. Я чувствовала странную связь с его книгой.

Мне нравилась его способность заставить меня переживать за такого глубоко неполноценного персонажа как Чарли и за такую решительную верную женщину как Уна, даже несмотря на то, что она последовала за любовью в хаос.

Позади меня раздался резкий звук и...

Мое сердце остановилось.

В дверях стоял мужчина.

В нем было что-то невероятно знакомое. Взглянув на его лицо, меня прошиб холодный пот, как будто я попала под ледяной душ.

— Джейми? — вздохнула я.

Мужчина с лицом Джейми МакКенна смотрел на меня. Только он выглядел старше, жестче, а угловатую челюсть покрывала щетина. Волосы тоже казались немного темнее, но я узнала бы эти угрюмые брови и проникновенные глаза где угодно. Книга выскользнула из моих пальцев, издав мягкий стук о твердое дерево. Я сделала шаг к нему.

— Джейми?

Мужчина быстро вышел из дверного проема и исчез в коридоре.

Нет!

Сердце колотилось так сильно, что я слышала стук крови в ушах. Я поспешила за ним, ударившись ногой о чертов журнальный столик. Выбежав из библиотеки, повернула направо по коридору, но там уже никого не оказалось.

— Нет, нет, нет, — шептала я в отчаянии, слезы жгли мне глаза.

Я обыскала дом сверху донизу, все мысли о неприкосновенности частной жизни Пателя отошли на второй план из-за взрыва из прошлого.

И все же... Джейми не было.

Войдя в огромный холл, где парящая лестница вела на первый этаж, я заглянула в переполненную гостиную и попыталась осмыслить произошедшее.

Неужели я вообразила, что Джейми МакКенна, любовь всей моей жизни, каким-то образом появился на вечеринке на Голливудских холмах?

Пытаясь отдышаться от паники, сковавшей мою грудь, я почувствовала, что мои щеки покалывает, и окружение начинает исчезать.

У меня начался приступ паники.

Шагнув на лестницу, я опустилась на вторую ступеньку, давая волю ощущениям. Через некоторое время давление в груди ослабло, чувство страха отступило, и вернулся шум вечеринки. Обессиленная, я прижала холодные руки к лицу и стала ждать. Я знала, что если встану, то только на дрожащие ноги. Мои приступы паники всегда сопровождала тошнота, поэтому мне нужна была минута, чтобы прийти в себя, иначе все съеденные закуски окажутся на полу.

Выпустив дрожащий вздох, я укорила себя. После последнего посещения Джейми в тюрьме мой доктор хотел посадить меня на антидепрессанты, но я отказалась. У меня не было положительных воспоминаний, связанных с этими лекарствами. Я стала бороться с тревогой и депрессией и, к счастью, выбралась на другую сторону.

Я уже давно не чувствовала тревоги, и еще дольше у меня не было приступов.

Черт.

Это все проклятая книга. Она напоминала мне о Джейми. Она заставляла меня видеть то, чего не было. Черт.

— Так… я не ожидал найти тебя в таком состоянии. — Мягкий голос Ашера заставил меня поднять голову.

Он опустился передо мной на корточки, на его лице отразилась озабоченность.

С облегчением я протянула дрожащую руку, и он прижал ее к своей груди. Я почувствовала медленное ровное сердцебиение и немного расслабилась. Боже, я любила его.

— Приступ паники, — призналась я.

— Милая. — Он бросил на меня сочувствующий взгляд и помог стать на ноги. Тревожность — это то, что мы, к сожалению, разделяли. Он понимал меня. Я прижалась к его сильной груди, а он обнял меня. — Ты хочешь уйти?

— Прости, — пробормотала я, — я просто очень устала.

— Ты предупредишь Пателя, что уходишь?

— Нет. Давай просто уйдем. — Я знала, что так невежливо, но была бледна и потрясена, и, честно говоря, не думала, что Патель заметит отсутствие своего арт-директора.

— Что случилось? — спросил Ашер, когда мы вышли из дома.

Дул прохладный вечерний ветерок и приятно обдувал мою липкую кожу. Вдоль дороги стояли припаркованные машины, а двое парковщиков в конце подъездной дорожки сидели за раскладным столиком и пили кофе. Поскольку машина Ашера была припаркована у ворот, он не сдал брелок.

Ашер водил «Понтиак Концепт». Полностью электрический гиперкар воплощал в себе экологическое сердце Ашера и его любовь к лошадиным силам. Я ждала, пока автомобиль стоимостью в два миллиона долларов сканировал лицо хозяина с помощью программы распознавания лиц. Двери открылись вверх, как у Бэтмобиля.

Наверное, я никогда не привыкну к богатству Ашера, как бы он ни старался втянуть меня почти во все аспекты своей жизни.

Скользнув на кожаное пассажирское сиденье, я подождала, когда закроются двери.

— Думаю, я просто устала, — солгала я. — Мы работали на износ.

Я не хотела рассказывать Ашеру о галлюцинациях с Джейми. Я не хотела, чтобы он в тысячный раз предложил мне обратиться к психотерапевту.

Мой лучший друг рассматривал меня, и я съежилась под его темным взглядом. Я ненавидела лгать ему. Эти шоколадные глаза светились таким добром и теплотой, что обманывать его казалось дурным тоном.

— Ты отлично справляешься со своей работой, Джейн. Никто не задается вопросом, как тебя повысили. Дело не во мне, дело в том, насколько хорошо ты справляешься с работой.

Я благодарно улыбнулась. Он единственный в моей жизни по-прежнему называл меня Джейн. Для всех остальных я была Марго. Я думала, что смогу легко избавиться от старого имени. Однако, когда наша связь углубилась, я поняла, как сильно мне не хватает просто быть Джейн, и попросила Ашера называть меня так. Он и Кэсси, моя подруга из колледжа, были единственными людьми, кто так делал. Возможно, кого-то это смущало, но не меня. Какая-то часть меня все еще хотела сохранить частичку той девушки, кем я была раньше.

Машина беззвучно выехала задним ходом с подъездной дорожки. Я силой заставляла свои усталые глаза оставаться открытыми.

— Что-нибудь о Фостере? — спросила я.

Я уже давно не спрашивала. Но галлюцинация с участием Джейми терзали мою совесть.

— Я не могу заставить Лизу говорить. — Пальцы Ашера крепко сжали руль. — Фостер откупился от нее. Как и в прошлые разы. А они слишком боятся, что он разрушит их карьеру. Я тоже должен быть осторожен. Если Фостер узнает, что я расследую, все будет кончено.

В груди заныло от тоски, а горло обожгло горькое чувство беспомощности.

— Может, мне пора выйти?

— Нет, — огрызнулся Ашер, — мы больше не будем об этом говорить.

Я подавленно замолчала, и Эш вздохнул.

— Джейн, медовая ловушка слишком опасна. И кто скажет, что все, что ты обнаружишь, будет доказано в суде? В худшем случае — и это самый вероятный сценарий — он возьмет от тебя то, что хочет, и ты станешь очередной жертвой.

Я вздрогнула при этой мысли.

— Прошло семь лет, — прошептала я. — И я ничего не сделала.

— Мы пытаемся. — Эш потянулся и успокаивающе провел ладонью по моей руке. — И у нас есть время. Это не фильм, где плохой парень получает свое в течение двух часов. Фостер умен, но однажды он оступится, и мы будем рядом, когда он это сделает. — Он вдруг усмехнулся. — Вот кое-что, что тебя точно развеселит: у него синяк под глазом, и он держится за левый бок, как будто у него сломаны ребра.

Я нахмурилась.

— Что?

— Кто-то избил его.

— За что? Не то чтобы меня это волновало. Я бы хотела посмотреть.

— Без понятия. Но он не говорит, так что, кто бы это ни был, ему удалось одержать верх. Ты бы видела его. Он пользуется косметикой, чтобы скрыть синяк.

Смех Эша заставил меня хихикать. Я повернула голову в его сторону.

— Я люблю тебя, Эш.

Его лицо смягчилось.

— Я тоже тебя люблю.