Медленно, медленно шум становился тише, оглушительный лязг металла о металл затихал, глухие удары и хрюканье стихали, крики умирающих растворялись в ничто, и я задавалась вопросом, умираю ли я тоже. Я с отсутствующим отчаянием осознала, что мы купаемся в золотом свете, и подняла глаза, ожидая увидеть какую-то вечность, ожидающую нас. Вместо этого я увидела солнце, светящее прямо на нас, и ни одно облако тёмных ангелов не заслоняло свет. Я ошеломлённо огляделась вокруг и увидела, что стена пламени исчезла, и я стояла на коленях посреди кровавого поля битвы, усеянного сотнями тел, хотя я никого из них не узнала. Все они были солдатами Уриэля.

Который теперь, по-видимому, ушёл. Раздался внезапный крик триумфа, за которым последовал рёв, когда армия Падших торжествующе подняла своё окровавленное оружие, и я посмотрела вниз на человека, чью голову я так нежно баюкала.

Он смотрел на меня снизу-вверх с ошеломлённым выражением на лице.

Я уронила его голову в песок.

Мгновение спустя я добралась до Тори, бросилась в её объятия, когда мы обнимали друг друга, смеясь и плача, когда знакомое ощущение охватило мою кожу, и я замерла.

Тори уставилась на меня.

— Что случилось? — требовательно спросила она. — Ты что-то видела. Они вернутся?

— Возможно, — сказала я отсутствующим голосом, выходя из внезапного транса.

— Дело не в этом.

— Тогда что это, чёрт возьми, такое?

— Слушай!

На невозможный миг на окровавленном песке воцарилась полная тишина. А затем, подобно чистейшей музыке, звук выплыл в залитый солнцем воздух, донёсся с самого верхнего этажа.

Здоровый крик новорождённого ребёнка.