ГЛАВА 15

Я дрожала к тому времени, как добралась до своей комнаты, промокшая ночная рубашка хлопала по моим ногам. Я направилась прямо в свою маленькую ванну и сняла всё, со вздохом облегчения ступив под горячую струю душа. Казалось, мне потребовалась целая вечность, чтобы перестать дрожать, и я прислонилась лбом к плитке, позволяя воде хлестать по мне, смывая моё напряжение.

Неужели я была неправа, так быстро отвергнув его предложение? Может быть, мне следует последовать старому совету: держать своих друзей близко, а врагов ещё ближе. Он был логичным подозреваемым в любом заговоре с целью причинить вред ребёнку Элли, и я инстинктивно знала, что нападение было совершено на нерождённого ребёнка, а не на саму Элли. Он был новичком, змеёй в нашем саду. Он был настолько очевиден, что его следовало бы не принимать во внимание.

Но жизнь не была одним из детективных романов Элли. Иногда самый очевидный ответ был правильным.

Он хотел работать со мной, чтобы найти преступника. Я могла бы посмеяться над самой этой идеей. Скорее всего, хотел обмануть меня. Но зная это, разве я не была бы в идеальном положении, чтобы точно выяснить, в чём заключалась его таинственная цель? Это дало бы мне доступ к нему, который не был основан на его совершенно притворных попытках затащить меня в постель.

По крайней мере, я предположила, что они были притворными. Думать об этом было плохой идеей, но как только я начала, было трудно остановиться. Я снова почувствовала вкус его губ. Почувствовала безошибочную твёрдость между его ног.

Это ничего не значило. Он был мужчиной, и я вспомнила, какими бывают мужчины. Даже ангельские. Он с радостью затащил бы меня в постель, и для него это значило бы не больше, чем съесть сэндвич, способ утолить очередной голод.

Но если бы у нас было на чём сосредоточиться, он бы оставил меня в покое. Предположительно. Не было никакой гарантии, и он, казалось, получал особое удовольствие, пытаясь выбить меня из колеи, но, если бы он действительно чего-то хотел от меня, я могла бы заставить его вести себя прилично.

Я выключила воду, наконец-то согревшись, и схватила пушистое банное полотенце, обернув его вокруг себя, а затем направилась обратно в спальню. Я была измучена, но, если бы я легла с мокрыми волосами, они превратились бы в нелепую массу кудрей. Мне следовало бы поискать полоску полотенца, которую я обернула бы вокруг головы в почти бесполезной попытке приручить их, но даже это казалось слишком большим усилием. Я дотащилась до кровати и легла, всё ещё надёжно обёрнутая полотенцем. Мгновение спустя я заснула.

Мгновением позже мне приснился сон.

Иди ко мне. Звук его голоса доносился с ветром, но у меня хватило здравого смысла не двигаться. Даже когда кровать прогнулась под его весом, я не пошевелилась, и теперь он смотрел на меня сверху вниз, его глаза скользили по моему телу. Я была полностью обнажена под его пристальным взглядом, и мне хотелось прикрыться. Не мою грудь и лобковую область, а мои шрамы. Я обхватила себя руками. Его руки были твёрдыми, когда он убрал их, открывая меня своему пристальному взгляду.

Затем он пошевелился, и его горячее дыхание коснулось моей кожи, его длинные волосы скользнули по мне, его ладони легли на мои руки, удерживая меня неподвижно. А потом его губы коснулись моей кожи, и мне захотелось заплакать.

Это был не эротический поцелуй, не возбуждающее поддразнивание моих внезапно напрягшихся грудей. Это был мягкий, сладкий поцелуй в то место, где когти глубоко впились в мою плоть, где шрам сморщился уродливым образом. Поцелуй, благословение, за которым последовал ещё один, а затем ещё один, когда его рот провёл по жестокой линии шрамов, затем перешёл к следующему, я плакала под плотно закрытыми веками.

Он ничего не сказал, но я всё равно услышала его мысли.

— Тебе не должно быть стыдно за эти шрамы, — сказал его голос в моём сне. — Это знак чести.

Его руки скользнули вниз по моим рукам, обхватывая мои бёдра, когда он целовал мою израненную кожу, и я даже не думала о том, что он делал, настолько потерявшись в благословенной магии его рта. Пока он не остановился, и я не поняла, где он, его лицо упёрлось мне в живот, прежде чем он поймал мои бёдра и медленно развёл мои ноги в стороны.

Я знала, что не должна позволять ему, но его голос в моей голове был мягким и успокаивающим.

— Позволь мне, — прошептал он. — Я позабочусь о тебе. Позволь мне любить тебя.

Любить меня? Это было невозможно. Ещё одно доказательство того, что это была всего лишь фантазия, и это был даже не Каин, а какой-то чудесный, похожий на сон вариант. Даже во сне я не была уверена, что хочу этого, но его уговаривающий голос успокоил меня, и я открылась для него, для шока от его губ между моих ног, его языка, прикасающегося ко мне, пробующего меня на вкус, облизывающего меня.

Его пальцы согнулись, лаская мои бёдра, пока он держал меня неподвижно, и я знала, что должна наклониться и оттолкнуть его голову от себя. Схватить его длинные волосы в кулак и дёрнуть.

Я не хотела этого делать. Я хотела, чтобы его губы и язык были на мне, хотела странных ощущений, пронизывающих моё тело и когда он отпустил мои бёдра, я не пыталась их сомкнуть, просто выгнулась ему навстречу, желая большего.

Прикосновение его пальцев было прохладным потрясением, но ничто не могло сравниться с ощущением, когда он скользнул в меня, и я услышала свой тихий крик с отдалённым удивлением. Это было... странно. Хорошо. Входя в меня, он скользил по моей коже языком, я внезапно наполнилась самой удивительной потребностью.

— Больше.

Я не узнала грубый, нуждающийся шёпот, но я чувствовала странное наслаждение от его смеха на моём клиторе, а затем его зубов, что деликатно прикусили мою кожу, когда он вытащил свой длинный палец, а затем протолкнул два внутрь.

Я тут же раскололась, мой голос охрип, когда я закричала.

— Не...

— Не... останавливайся.

Он не сделал этого, столкнув меня с той вершины, а затем потащив меня на другую выше, круче, и я знала, что падение в темноту будет ужасающим, и я знала, что не смогу, не буду, бороться с ним. Я хотела этого. В уединённой темноте моих снов я хотела всего, потому что ничто не было реальным. Утром не будет ничего, кроме слабой дрожи воспоминаний. Воспоминаний о вещах, которых никогда не было.

Он придвинулся и задышал мне в ухо, пока я лежала, удовлетворённая и томная после этого.

— Ты хочешь меня? — прошептал он. — Или тебе этого было достаточно?

Как, чёрт возьми, я могла сказать это? За исключением того, что это был сон, и я знала, что на самом деле ничего не произносила. Это был мой голос в тёмном ночном воздухе, говорящий:

— Я хочу тебя. Покажи мне.

Он придвинулся ко мне, оказавшись между моих ног, и я впервые почувствовала, как он крепко прижался ко мне, толстая выпуклость тёрлась вверх и вниз по моей чувствительной плоти, и я снова кончила, так быстро, что это потрясло меня. Я не была уверена, хочу ли я смеяться или плакать.

— Я жалкая, — сказала я в темноте.

— Ты неотразима, — сказал он и приподнял бёдра, наклоняясь, чтобы прижаться ко мне, и я хотела, нуждалась в том, чтобы почувствовать его внутри себя, почувствовать толчок, пульсацию и ощущение всего этого на мне, и я выгнулась, ожидая плотного скольжения.

Когда это произошло, это было лучше всего, что я когда-либо чувствовала в своей жизни, твёрдое и шелковистое, толкающееся внутри меня с такой медленной осторожностью, что мне хотелось кричать. И всё же я знала, что не могу торопить его, даже не прикасаясь к нему, я знала, что он намного больше, чем... Сама мысль была предательской. Сильный толчок причинил бы мне боль, как бы сильно я этого ни хотела, и я снова почувствовала, как в уголках моих глаз выступили слёзы.

А потом он оказался внутри меня, и я была так невероятно полна, что не могла пошевелиться, когда тепло окутало мою грудь, мою кожу покалывало от абсурдного, бездыханного напряжения, которое было в равной степени дискомфортом и восторгом. Его рот был на моей шее, облизывая, и я вздрогнула. На этот раз это должно было случиться, и я бы позволила этому случиться. Это был сон, и я была в безопасности. Я могла бы поддаться фантазии, и никто бы не узнал.

Он осторожно вышел и вернулся обратно, и я сдвинулась, пытаясь приспособиться к его размеру. На мгновение я разозлилась на саму себя. Почему я не могла представить свои фантазии лучше, по крайней мере, вызвать в воображении мужчину более скромных пропорций? Я хотела, чтобы это произошло, я хотела испытать оргазм, и я одновременно хотела, чтобы он оставил меня в покое.

Но Каин из сна не собирался оставлять меня. Он двигался чертовски медленно, когда я начала приспосабливаться к нему, принимая его без всякого дискомфорта, и тогда он, наконец, вошёл так глубоко внутрь, что я поняла, что больше не выдержу, я почувствовала, как ещё один небольшой оргазм поглотил меня. Я откинулась назад, готовая позволить ему пережить это. Я кончила.

— Нет, ты не должна, — прошептал он мне в кожу.

Он двигался, всё ещё твёрдый внутри меня, и я позволила себе плыть по его течению, томному, ленивому, нетребовательному, пока снова не началось жжение, сладкие маленькие покалывания возникающего отклика. "Нет", — подумала я. "Невозможно".

— Да, — сказал он, прижимаясь губами к моему уху, проводя ими вниз по шее, пока он толкался, уверенно, сильно, и я была скользкой, покрытой плёнкой пота, и я начала дрожать, когда почувствовала его рот на себе.

Я закрыла глаза, позволив ему поиграть с моим быстро бьющимся пульсом, почувствовала, как его язык лизнул меня и вонзился в основание моей шеи, и я выгнулась навстречу ему, снова нуждаясь, балансируя на грани того, с чем я боялась столкнуться.
Его зубы впились в меня, и я дёрнулась от удовольствия. Он не мог взять мою кровь, он бы не посмел. Я не была его парой — это убило бы его. Но мы могли бы поиграть в эту игру во сне, и это не имело бы значения. Мне нечего было бояться поступка, который раньше пугал меня.