Глава сорок шестая

Изгнание

Ночью Тэсаре снился Пенамор, застрявший под обломками на дне реки. Рука, колеблемая течением. Распущенные волосы обрамляли его лицо. Его кожа была синей от гнили, и рыбы клевали его щеки. Он смотрел на нее белыми глазами, открывая рот как пропасть, которая грозила поглотить ее целиком.

Она проснулась, дрожа, его обвинения эхом отдавались в ушах.

— Это была не я, — прошептала она. — Я не просила об этом.

Слова сорвались с ее губ в молитве. Если бы Тэсара повторяла их достаточно часто, возможно, они бы приняли форму истины.

Тело Пенамора не было найдено. Возможно, по этой причине дворяне так быстро приняли Тэсару вместо него. Ее дядя мог еще появиться. Течение было быстрым. Его могло унести далеко вниз по течению, прежде чем он ухватился за крепкий корень на берегу и вытащил себя на берег. Он мог упасть в обморок, обессилеть и быть спасенным крестьянами, вылеченным на их скудном бульоне. Даже сейчас он мог идти к ним пешком, решив закончить начатую им войну.

— Моя Королева.

Тэсара подпрыгнула от звука голоса Сони и обнаружила, что сидит за завтраком, не притронувшись к еде. Элиасара с любопытством смотрела на мать.

«Как долго я была потеряна в моих мыслях?».

— Вы должны есть больше, моя Королева, — Соня говорила ласково. — У нас впереди долгий день.

Еще не рассвело, но лагерь уже был оживлен. Мужчины кричали. Волы мычали. С грохотом дерева и брезента рушились палатки. Слуги упаковывали вещи Тэсары, пока она ела. Сегодня они поедут на восток, к Римсавену и армии Королевы-Ведьмы.

— Ваш чай, — Соня поставила перед ней чашку. Из темных внутренностей поднимался пар.

Тэсара оттолкнула напиток.

— Это слишком горько.

— Это придаст силы для пути.

Их обмен взглядами встревожил Тэсару, словно она попала в какое-то заклинание сырнте, где прошлое и ненависть сошлись в настоящем. Все казалось нереальным, но чрезвычайно ярким. Воспоминание шевельнулось под поверхностью ее мыслей, но ускользнуло прежде, чем Тэсара смогла уловить его суть.

Она резко встала.

— Мы закончили здесь. Принеси мой плащ. Единственное средство для долгого дневного пути — это начать.

Полоса света обозначила восточный горизонт. Звезды все еще украшали западное небо. Ветер был мягким и влажным, предвещал грядущий теплый день. Ее охрана ждала снаружи палатки вместе с несколькими членами Совета.

Савегр стоял у своего коня. Рядом дежурил Уралес, высокий и угрюмый. Галийский принц взял Тэсару за руку и поднес ее пальцы ко лбу. Тэсаре хотелось задержаться в тепле этого прикосновения, чтобы подтвердить нежность, которую, как ей казалось, она видела, но она ушла.

Савегр не возвращался в ее постель с их первой ночи. Временами, когда он был рядом, в ее сердце вспыхивал гнев, и она горела желанием спросить, почему, хотя на самом деле чувствовала облегчение от его отсутствия. Боги чуть не забрали ее дочь, когда она в первый раз переспала с Савегром. Что они потребуют, если она снова сдастся ему?

«Было наложено заклинание, убившее моего дядю? Он заставил реку подняться?».

По всему лагерю загудели трубы, когда она и Элиасара забрались в седла.

— До победы! — трижды капитан ее гвардии повторил свой призыв. Трижды армия подхватывала его клич, и каждый раз воинственнее предыдущего.

Тэсара погнала коня вперед, и марш к сердцу Мойсехена начался.

Она говорила с каждым членом Совета по пути, и у нее был самый долгий разговор с главным советником Пенамора, лордом Тобиасом из дома Веландер. Пожилой и лысеющий, тихий Веландер казался несовместимым с историями, которые Тэсара слышала о нем в битвах. Она могла понять, почему ее дядя ценил этого человека; должно быть, он постоянно сдерживал пламенный порыв Пенамора.

Она, конечно же, столкнулась с противоположным вызовом. Тэсаре придется определить самых смелых среди своих офицеров и выслушать их, независимо от того, насколько безрассудными кажутся их советы. Как она будет уравновешивать их мнения своими осторожными инстинктами, ей еще предстояло понять. Она так мало знала о войне. Она молилась, чтобы Боги дали ей совет.

Солнце висело низко над западным горизонтом, когда, наконец, они остановились, чтобы разбить новый лагерь. Мышцы Тэсары болели. Усталость залила лицо Элиасары желтоватым оттенком. После того, как они поели, принцесса легла в свою постель и крепко уснула.

— Моя Королева, — Соня предложила чай, пахнущий мятой и ромашкой, а также какой-то другой сладкий ингредиент, который Тэсара не мог определить. Она с благодарностью приняла дымящуюся чашку. Соня шевельнулась, словно собираясь сесть рядом с ней, но Тэсара отмахнулась от нее.

— Ты сделала достаточно на сегодня, Соня. У меня есть все, что мне нужно. Идите и отдыхайте, все вы.

Дамы и слуги ушли, оставив Тэсару наедине с мыслями. Звуки лагеря затихали. Она подозревала, что даже самые шумные из ее солдат уйдут спать раньше времени. Неожиданная смерть Пенамора подкосила их всех.

Чай остыл, забытый в ее руках. Отставив чашку, Тэсара издала долгий и усталый вздох. Ее взгляд задержался на мерцающей свече, прежде чем опуститься на подметенный пол. Она ждала в безмолвной надежде, но туман не собирался, а Савегр не появлялся.

Отбросив собственное разочарование, Тэсара встала и потушила все свечи, кроме одной, которая освещала ее кровать. Она сбросила верхнюю одежду и забралась под одеяло. Оглядев комнату, чтобы убедиться, что она одна, Тэсара достала хрустальную сферу, которую дал ей Савегр.

Она нашла странное чувство товарищества в этом странном устройстве. Из сердца кристалла исходил бледный свет, игра цвета и тени, которые сливались в людей, места и события. Всю ночь она надеялась мельком увидеть Савегра, но вместо этого увидела себя, юную и полную надежд, королевскую невесту, только что доставленную в королевство Мойсехен.

Она увидела тот день, когда впервые встретила короля Акмаэля среди цветов, музыки и церемоний. Она вновь пережила пышный пир своей свадьбы, болезненное и славное рождение дочери. Услышала шепот Сони в первый раз, когда дама наклонилась ближе и сказала, что это та, которую он любит, ведьма Моэна.

Видения заставляли ее сердце болеть, и все же она не могла отвести взгляд. Боги, она была ребенком, когда ее доставили в постель Короля-Мага. И он в это хрустальное окно тоже казался на удивление молодым. Неуверенным. Местами даже испуганным. Она никогда не замечала этой уязвимости, когда жила под командованием Акмаэля. Она видела только гнев, рассеянность, неукротимую силу и упрямую жестокость.

Пролетели ночные часы. Свеча догорела. Тэсара по-прежнему смотрела на дымчатый кристалл, хотя ее глаза устали, а образы начали расплываться.

Тогда она увидела то, чего не ожидала увидеть.

Тэсара села, настороженная. Сцена играла внутри кристалла, на ее языке появился знакомый горький привкус. Холодный страх обмана сжал ее сердце. Она сжала кристалл в кулаке и спрятала его под одеяло.

Свеча брызгала. Пламя погасло. Тем не менее, Тэсара не спала, а задумчиво смотрела в темноту, пока серый предрассветный свет не скользнул в палатку.

Во время утренней трапезы Тэсара не могла оторвать взгляда от Сони. Каждая задача, каждый жест их повседневной жизни казался залитым янтарным светом. Она изучала, с каким вниманием Соня измеряет травы, как дама требует точной температуры перед тем, как налить воду. Эта тонкая точность была всегда, и Тэсара давно восхищалась ею как определяющей чертой характера Сони.

Сегодняшний чай имело пьянящий аромат фруктов и специй, который почти маскировал горькую нить под ним. Соня поставила чашки на стол. Элиасара потянулась к ней, но Тэсара схватила девушку за руку и покачала головой.

— Я хотела бы поговорить с леди Соней, — сказала она. — Наедине.

Элиасара нахмурилась, но послушалась, взяв с собой кусок хлеба и немного фруктов. Остальные дамы вышли в шуршании юбок и тихом бормотании. Соня стояла перед своей королевой, склонив голову.

Тэсара поднялась. Ее руки дрожали, а сердце колотилось. Слова болезненно застревали в горле. Она сделала короткий круг, а затем остановилась лицом к своей фрейлине, вцепившись в стул между ними, костяшки пальцев побелели на резной деревянной спинке.

— Соня, — ровным голосом сказала Тэсара, — ты убила моего сына?

Глаза фрейлины расширились. Она сжала губы в тонкую белую линию.

— Моя королева, я не понимаю.

— Это простой вопрос.

Соня нахмурилась и отвела взгляд.

И Тэсара увидела ответ.

— И моего брата? — прошептала она. — Ты и это сделала?

— Вы должны понять, моя Королева, — голос Сони дрожал. — Карл был слаб сердцем и разумом. Он бы никогда не укрепил это королевство, не говоря уже о том, чтобы повести нас на войну против Мойсехена.

— И ты прокляла его?

— Я избавила его от мучений, и это по приказу вашего дяди.

Эти слова поразили Тэсару, как удар под дых. Ошеломленная, она опустилась на стул.

— Значит, ты одна из них. Мага.

— Там не настоящая мага, — Соня говорила быстро, сжимая и разжимая руки. — Я так и не закончила обучение. Моя мать бежала от чистки, когда я была девочкой. Мы ничего не взяли с собой, кроме плащей. Мы пытались пересечь Рёнфин в надежде убежать в Галию, но мать умерла от лихорадки. Семья сжалилась надо мной и дала мне место в своем доме.

— И Пенамор нашел тебя там?

— Мой приемный отец служил ему. Когда он услышал о предстоящей помолвке, он увидел возможность быть ближе к вам. Он рассказал Пенамору о моих дарах. Решив, что я могу оказаться полезной, ваш дядя привел меня ко двору и поставил к вам на службу.

— Чтобы сделать меня бесплодной?

— Нет! Все, чего Пенамор хотел, это чтобы кто-то присматривал за вами, кто-то, кто знал их методы магии.

— Что же тогда побудило вас к убийству?

— Не убийству, — слезы навернулись на глаза Сони. — Справедливости. В день смерти моей матери она умоляла меня положить конец роду королей-магов. Я приняла присягу, потому что хотела, чтобы она с миром ушла в загробную жизнь. Но как могла я, сирота в изгнании, когда-либо надеяться научиться этому ремеслу, не говоря уже о том, чтобы противостоять Королю-Магу? И вот однажды ваш дядя появился в прекрасных одеждах и на великолепном коне. Он рассказал мне о своих планах на вас и о моей цели в этих планах. Я знала, что Боги открыли путь.