Глава вторая

Тэсара из Рёнфина

Тэсара сняла последний бинт с руки Берены. Он потянул за чувствительную гниющую кожу, вызвал у прикованной к постели женщины резкий вздох.

— Прости, Берена, — сказала Тэсара. — Я не хотела причинить тебе боль.

Берена выдавила из себя улыбку с черными деснами, один здоровый глаз сверкнул на ее опухшем бесформенном лице. Палата, в которой они сидели, была длинной, наполненной тихими стонами больных и умирающих. Лучи света пробивались сквозь узкие окна, давая тусклое освещение для усердной работы Сестер Бедняков.

— Я больше ничего не чувствую, миледи, — пробормотала Берена. — Не на моей коже, нет. Просто боль от моего уродства, вот и все, что я чувствую.

— Ты не уродлива, — Тэсара положила повязку среди прочего грязного белья в корзину у своих ног. Взяв чистую тряпку, она погрузила ее в ведро с водой, ароматизированной хвоей можжевельника и корнем арогата. — Никто из нас не безобразен перед Богами Грома.

Тэсара взяла обрубок ладони Берены, пальцы которой давно отпали, и крепко держала руку, омывая Берену от плеча до запястья, очищая струпья, пожелтевшие от крови и гноя. Болезнь Берены была медленной гнилью, которая длилась годами, заставляя женщину без надежды и лекарства смотреть, как разлагается ее тело.

— Тут вы ошибаетесь, миледи, — сказала Берена. — Боги любят своих женщин красивыми. Единственная причина, по которой они делают уродливых, заключается в том, что так они могут больше ценить красивых.

Тэсара улыбнулась шутке.

— Мать всех моих Сестер учит нас, что те, кого постигла чума Катлана, — самые благословенные из всех. — Боги избрали тебя, чтобы в этой жизни ты претерпела испытания Подземного мира. Таким образом, они очищают твой дух, чтобы ты не попала в ловушку медленного разложения Потерянных Душ, когда будешь переходить из этого мира в следующий.

С обвисших губ Берены сорвался влажный смешок.

— Она умная, эта Мать. Милосердная и добрая в душе. Но она ошибается. С богами, со мной, и что заставляет таких красивых, как ты, растрачивать прекрасные жизни на эту уродливую гниль, — Берена указала подбородком на всю длину лазарета.

— Она не заставляет нас. Мы все здесь по своей воле. Мы следуем за ней, потому что разделяем ее убеждения.

Тэсара опустила тряпку в воду, освежив ее аромат, и продолжила мыть Берену. Она работала систематически, с мягким умением, основанным на многолетнем уходе за худшими бедствиями бедных и обездоленных.

— Ты следуешь за ней, потому что боишься, — сказала Берена.

— Боюсь? — Тэсара подняла глаза, пораженная обвинением. — Я не боюсь, Берена. Уж точно не тебя или болезни, преследующей твое тело. Ты должна простить меня, если я когда-либо сделала что-то, что заставило тебя думать иначе.

— Я говорю не о болезни, — ее здоровый глаз стал твердым, как кристалл. — Гром положил на тебя свой красный глаз, вот что я думаю. Потом ты испугалась и убежала.

— Я бы никогда не отвернулась…

— Я не стала бы винить такую ​​прекрасную леди, как ты. Всегда неприятно, когда боги замечают нас. Смотри, что случилось, когда они заметили меня.

— Гром — любящий защитник для всех наших людей, особенно для бедных и страждущих. Я не прячусь от него или богов, которым он служит, — Тэсара понизила голос. — Но вот, в чем я признаюсь тебе, Берена: я ненавижу людей этого мира, я ненавижу их желание, их ярость, их жажду крови и власти. Я видела слишком много мужской правды, когда была молода и находилась в их власти. Я больше этого не желаю. Вот почему я пришла сюда, и именно поэтому я остаюсь. Пожив в их компании, я могу сказать, что ты не безобразна, Берена. Ты одна из самых красивых людей, которых я когда-либо знала.

Берена моргнула и судорожно вдохнула. Сморщив деформированное лицо, она отвернулась.

— Я больше не хочу мыться, — хрипло сказала она. — Я хочу отдохнуть.

Тэсара кивнула и вышла, взяв с собой ведро воды и корзину с грязным бельем. Она прошла вдоль ряда кроватей в почтительном молчании, остановившись только для того, чтобы сообщить одной из Сестер, что Берена готова к новым бинтам.

За пределами лазарета резкий солнечный свет заставил Тэсару сощуриться. Она пересекла двор, ступая осторожно по садам, и оставила белье женщинам, которые стирали его в кипящих котлах, поставленных на открытый огонь.

Ведро с водой она отнесла на кухню, где смешала с остальной водой, собранной в тот день из лазарета. За ужином самые чистые из сестер очищали свой дух, готовясь к Загробной жизни, выпивая воду, которой купали больных.

Тэсаре не разрешалось участвовать в таких священных обрядах, потому что она знала мужчину и, что еще хуже, мага. Лежать в его постели было не ее выбором, и она не получала удовольствия от своего долга. В самом деле, она страдала от того, что ни одна мать не должна терпеть. И все же пожизненное служение не искупит ее греха и не сотрет пятно, которое он оставил на ее душе.

— Наша благословенная Мать послала за тобой, — объявила старшая кухарка, принимая ведро из рук Тэсары. — Она хочет увидеть тебя, как только ты закончишь с ваннами.

Тэсара встретила эту новость послушным кивком.

Она вышла из кухни и поднялась по узкой лестнице, ведущей в кабинет Матери и несколько комнат, отведенных для приема гостей из внешнего мира. Остальная часть монастыря была строгой и скромной, но здесь стулья и столы были украшены искусной резьбой. Стены украшали гобелены с изображениями мужчин и женщин, призванных Громом во время долгой и трудной истории народа Тэсары.

Когда она вошла в кабинет, мужчина, стоявший у окна, развернулся и пронзил Тэсару суровым взглядом. Его длинное лицо обрамляли седеющие волосы, а плащ цвета шалфея был богато расшит серебряными нитями.

— Мой лорд-регент, — Тэсара опустилась на колени, глубоко обеспокоенная этим необъявленным визитом.

Шорох юбок указал на приближение Матери. Старуха положила слабую, но твердую ладонь на плечо Тэсары.

— Если вам угодно, лорд-регент, я ухожу, чтобы вы могли поговорить со своей племянницей.

Тэсара посмотрела на Мать со смесью боли и трепета.

— Дорогая Матушка, у меня нет семьи в этом мире, с тех пор как я…

— Тише, дочь моя, — Мать взяла лицо Тэсары в свои руки и посмотрела на нее добрым взглядом. — Я лучше тебя знаю клятвы, которые ты давала, входя в это место. Я не сомневаюсь в преданности, с которой ты служила богам как часть нашего сообщества все эти годы. Твоя семья действительно умерла для тебя, но теперь Гром хочет призвать тебя обратно в мир живых. Послушай своего дядю, ибо он стремится воскресить твое сердце из могилы. Новость, которую он сообщит, принесет тебе много радости.

— Но я не хочу…

— Знай, что бы ты ни решила, я благословляю тебя, — Мать поцеловала Тэсару и ушла, тихо закрыв за собой дверь.

Тэсара опустила взгляд в пол, обремененная ужасной неуверенностью, которую не испытывала уже много лет.

Силус Пенамор, лорд-регент Рёнфина, шагнул вперед и протянул руку в перчатке своей племяннице.

— Встань, Тэсара.

Она повиновалась, напрягшись, когда Пенамор взял ее за подбородок и подверг холодному осмотру. Через мгновение он покачал головой.

— Только Сестры Бедняков могли взять женщину в расцвете сил и превратить ее в засохший сорняк.

Тэсара напряглась.

— В этих стенах нет места тщеславию.

— Очевидно, нет. Они сделали тебя тощей и желтоватой. Хотя держу пари, что немного солнца и правильная пища это исправят. Что это за тряпки на тебя надевают?

Она отпрянула, стиснув зубы.

— Это все, что мне нужно. Все, что кому-то нужно, жить в покое.

Пенамор фыркнул.

— Точно.

— Зачем вы здесь?

— Я пришел забрать тебя домой.

— Это мой дом.

— Это было твое временное убежище. Грязное место, но ты его выбрала. Мы были достаточно великодушны, чтобы позволить тебе остаться, сначала твой отец, а потом я, пока мы наводим порядок во внешнем мире. А теперь пора тебе вернуться.

— Я не вернусь.

— О, но я думаю, что ты это сделаешь, — сказал Пенамор странным тоном, одновременно угрожающим и многообещающим. — Война не за горами, и ты кто возглавишь ее.

Тэсара заставила себя рассмеяться.

— Ты же знаешь, что я не буду участвовать в этом. Элиасара погибнет от их рук, если мы…

— У них нет Элиасары, у нас есть.

Тени мелькнули перед глазами Тэсары. Она споткнулась и схватилась за спинку стула. В ее сердце разверзлась пропасть, поглотившая виноградные лозы и деревья, которыми она скрывала свою любовь и боль все эти годы. Горький поток страданий вернулся в полную силу.

— Где она? — Тэсара не смотрела на дядю, ее мысли были поглощены образом каменного лица короля Акмаэля, его темных намерений, его безжалостного сердца.

— Примерно в дне пути отсюда. Она спрашивала о тебе.

— Она… цела? Они навредили ей?

— Ты имеешь в виду, они превратили ли ее в ведьму? Нет. Элиасара — настоящая дочь Рёнфина. Она осталась верна своей памяти о тебе и убеждениям своего народа. И она прекрасна, Тэсара, такая же прекрасная, как и ты в ее возрасте, с такой же милой улыбкой и золотыми волосами.

— Она меня не узнает. Она только начала ходить, когда нас разлучили.

— Она узнает, кто ты. Этого достаточно. Она хочет, чтобы мать любила ее, и хочет любить сама. Ты нужна ей, Тэсара.

Не в силах выдержать тяжесть момента, Тэсара рухнула на пол.

— Что это за невыносимая работа богов? — прошептала она. — Как это случилось?

— Это забавная история, — Пенамор опустился на колени рядом с ней.

Запах кожи и лошади обжигал ее чувства,

— Волшебник Церемонд часто говорил, что маги всегда предают своих, и в очередной раз мудрость этого старого ястреба подтвердилась. Ученица ведьмы-королевы, мага-воительница по имени Гемена, ворвалась в тюрьму Элиасары с двумя ее товарищами. Они убили охрану Короля-Мага и привели принцессу в Рёнфин, ко мне. Теперь маги с нами, готовые к бою.

В жилах Тэсары разлился огонь.