6

Первые племена Каэлиры жили там, где пустыня встречается с морем, на земле под названием Выходи. Благословенные богиней даром заимствовать магию у природы, они были её самыми любимыми детьми. Со временем они возжелали больше и больше магии, едва ли не полностью выкачав её из земли. Жадность была их первым грехом. Гордость станет вторым.

— Исконные мифы Каэлиры.

6

Локи поймал Роар, когда она начала резко падать на пол. Она оказалась легче, чем он ожидал, её тело было маленьким под надетой на неё свободной мантией. Мир погрузился в тишину, стоило ему посмотреть на её измождённое лицо. Он прикоснулся к её щеке в попытке привести её в чувства, и кровь с его руки измазала её кожу. На какое-то время он и забыл о крови.

— Найди Дьюка, — рявкнул он Джинкс, и понёс Роар на плед.

Он закатал слишком большие рукава и отыскал перевязку на предплечье, которая полностью промокла. Небеса, всё это время она истекала кровью? Он мысленно вернулся в момент, когда схватил её за руку перед появлением Джинкс. Она вздрогнула, но он посчитал, что это из-за его острой реакции на её попытки уйти. Неужели из-за него рана вскрылась? Мужчина, которого она так боялась встретить на рынке... сделал это? Ярость вспыхнула огнём, а потом превратилась в холод в его душе.

Он склонился над ней, прислушиваясь к её дыханию. Ласковое веяние тёплого воздуха коснулось его уха, и он резко отдёрнулся, сглатывая. Бинты. Ему надо остановить кровотечение. Он поискал упаковку медикаментов, которые они обычно брали на ловлю. У Дьюка было больше всего познаний в медицине, чем у кого-либо в группе, но Локи был более чем способен сделать всё сам. Он вернулся к Роар с кипой средств — бинты, мазь, которую Джинс делала из каких-то магических трав, полная фляжка воды. Он снял окровавленные полосы ткани, и его желудок свело. Рана была глубокой. Один из швов разошёлся.

Он прижал к ране новую повязку, и через несколько минут кровь стала проступать. Он выругался. Порывшись в медикаментах, он отыскал растение, зовущееся "бойцовый мох", которое впитывало кровь как губка. Согласно легенде, оно росло на древних полях сражений, где кровь старых богов пропитала землю. Но именно этот куст был выращен самой Джинкс буквально за час. Хорошо иметь земную ведьму в команде.

Он прижал мох к ране и затем обвязал рану новой повязкой, чтобы зафиксировать растение на месте. Он начал проверять её на наличие других ран. Он подтянул её мантию, намереваясь снять её, но замешкался, увидев её голые ноги и кружевной край, судя по всему, ночной сорочки. В ушах застучал пульс. Он не мог понять, почему под мантией на ней была только сорочка. Вместо этого, он сосредоточился на более насущной задаче. Опустив её мантию на место, он стал осматривать её тело поверх одежды. Начав с ног, он прощупал руками её ноги, ища любые намёки на влажность от крови. Он задрал рукав на другой руке и увидел, что её кожа была бледной и невредимой. На ощупь она была немного липкой, но в остальном он не смог найти никаких других ран.

Он стал дожидаться Дьюка, меря шагами небольшое пространство тента.

Невозможно было сдержать воспоминание о его сестре. Так всегда было, когда он испытывал стресс, а видя лежавшую здесь Роар, бледную и без сознания, он был немного на взводе. Они вовсе не были похожи. Девушка, лежавшая на пледе, была незагорелой, худой и стройной, в то время как его сестра была гораздо моложе и была похожа на него: тёмно-оливковая кожа, каштановые волосы, карие глаза. Вовсе не внешний вид связал их двоих... их дух.

У него было несколько заветных воспоминаний о его сестре. День её смерти был смутным и расплывчатым в его памяти, и он был счастлив оставить всё как есть. Скорбь крала, как плохие, так и хорошие воспоминания. Но он помнил дух его сестры, тембр её души, браваду, с которой она жила. Роар обладала такой же странной смесью уязвимости и силы.

Он не был способен помочь своей сестре. Он был слишком молод, слишком слаб. Но он мог помочь Роар. Во что бы она ни вляпалась, он поможет ей выбраться из переделки. И может быть помощь Роар поможет ему вернуть себе хоть какой-то душевный покой, которого у него не было все эти годы.

Откидной борт тента открылся, впустив глухой шум рынка. Он увидел седую голову и вздохнул с облегчением. Дьюк был его наставником. Локи мог бы считать Дьюка отцом, если бы позволял себе взращивать такую привязанность к кому-нибудь. Но он не позволял себе этого, не смог бы. Жизнь рано его научила, что любовь к чему-то искушала судьбу лишить тебя этого. Пожилой мужчина подошёл ближе и изящно преклонил колени, что не соответствовало его возрасту. Его длинные седые волосы были убраны в косу и откинуты за плечо. Прежде чем прикоснуться к повязке, которую наложил Локи, он почесал бороду.

— Какая рана? — спросил Дьюк. — Есть признаки инфекции?

— Нет. Похоже она свежая. Пришлось приложить мох, чтобы впитать кровь.

Старик нахмурился.

— Это случилось на рынке?

Он покачал головой.

— Вряд ли. Ранее наложенная повязка пропиталась кровью, так что думаю, рана повторно вскрылась.

Проницательные зелёные глаза старика вперились в Локи, и хоть тот пытался сохранить безучастное выражение лица, он знал, что его наставник увидел гораздо больше, чем хотел Локи.

— Ты в порядке, сынок?

Локи было одиннадцать, когда Дьюк взял его к себе. Он резко вырос, и больше не мог зависеть от детской очаровательности, которая вызывала сочувствие и даровала монеты, когда он просил милостыню на рынках. Вместо того чтобы посмотреть на него с состраданием, люди видели подростка-члена шайки — смуглый и грязный и, несомненно, баламут. Когда живёшь на улицах пять лет без родителей или старших, ты приобретаешь некоторые острые углы. Но Дьюк сквозь понты увидел потенциал, в существование которого даже Локи не верил.

— В порядке, — ответил Локи. — Просто убедись, что с ней всё в норме.

— Расскажи мне, что случилось перед тем, как она потеряла сознание. Она была взволнована? Казалась больной?

Локи по-быстрому изложил события последнего часа.

— Всё было странно, — сказал он. — Она была на рынке, значит, должна была знать о торговле бурями, но она была потрясена, узнав, что мы с Джинкс обладаем магией.

Дьюк начал что-то напевать и провёл рукой по её лбу.

— Что-то в ней есть знакомое, но я не могу понять. Возможно, она случайно натолкнулась на рынок. Такое случается, — он прощупал обе стороны её шеи, затем запястья. — Липкая. Но пульс стабильный, — он заглянул под повязку, изучая кожу вокруг раны. — Не вижу никаких вздутий, ушибов или сыпи, ничего, что могло бы указать на инфекцию или отравление. Такое чувство, что она потеряла сознание от потери крови. И утомления, судя по всему. Ей надо отдохнуть и поесть, и всё будет в порядке.

— Думаешь, она голодна? — от этой мысли он вновь испытал бунт волнения. — Она сама по себе?

— Сомневаюсь. Она слишком холёная и чистая. Уверен, измученная. Но нет никаких признаков затяжного недоедания. Кем бы она ни была, она славно о себе заботится. Или кто-то другой о ней заботится.

Дьюк хотел, чтобы его слова были убедительными, но этого было недостаточно. Локи беспокоило, что она не приходила в себя, но больше его волновало, что он трясся над девушкой, которую не знал. Он не для того так долго выживал, чтобы стать мягкосердечным.

Она очнётся. Он найдёт ей безопасное место отсидеться. Его статус ловца означал, что многие ухватятся за возможность оказать ему услугу. Он может найти ей работу. Что-то хорошо оплачиваемое. Времени сделать это было совсем немного, но он не сможет покинуть Паван, если это будет висеть на нём.

Команда приходила и уходила, принося товары с прилавков, когда рынок закрылся. Каждый раз, когда они заглядывали в тент, их взгляды метались между ним и Роар.

Бейт — шестнадцатилетний охотник — был первым, кто не стал просто смотреть. Он присел на корточки рядом с Роар и потянулся к шарфу, обмотанному вокруг её головы.

— Бейт, тронешь её хоть пальцем, я его тебе сломаю.

За спиной послышался смешок, и его друг, Рансу, похлопал его по плечу. Ран присоединился к команде через два года после Локи. Ему было шестнадцать, когда как Локи тринадцать, и они возненавидели друг друга с первой встречи, соперничая за одобрение Дьюка. Теперь же он был самым близким другом Локи. И Ран послал Локи понимающий взгляд, от которого тот стал ещё более встревоженным.

— А она красивая, — сказал Ран.

Локи лишь заворчал в ответ, и его команда разразилась смехом, и это лишь побудило его вновь начать ходить взад-вперёд.

— Ты до жути чувствителен из-за неё. Чем именно ты занимался с ней до моего прихода? — поинтересовалась Джинкс, которая поставила на стол склянки с магией для их следующей охоты.

Она подмигнула, и он нахмурился.

— Всё совсем не так. Она напоминает мне сестру.

Тент погрузился в тишину. Он не говорил о своей сестре, никогда. Но этот секрет надёжно хранился внутри группы. Все знали, что он стал свидетелем её смерти. Когда он был юным, у него были ночные кошмары, выдавшие его секрет. К счастью, теперь ему вообще сны не снились.

Первым заговорил Ран, стиснув плечо Локи:

— Ну, в таком случае, с нетерпение буду ждать знакомства с этой девушкой.

Возможно, было полным лицемерием позволить своей команде считать, что дело было только в этом. Локи соврал бы, если бы сказал, что смотрит на неё, как смотрел бы на сестру. Ран был прав... она была красивой. Он должен был быть чертовски слеп, чтобы так не думать. Но он не хотел, чтобы они без умолку болтали об этом, ни тогда, когда он сам не мог пока ещё разобраться в этом.

Его паскудное настроение удерживало большинство членов команды в дали, в ожидании, когда очнётся Роар. Джинкс единственная, кто осмелился перейти границу территории, которую он отметил. Она ничего не сказала — она просто села с ним и стала ждать. Джинкс больше походила на сестру, какая должна была бы быть, по его соображениям. Она была громкой и упрямой, и по сравнению с ней ураганы выглядели смиренными, когда она чего-то не получала. Но она понимала, что быть здесь было куда важнее, чем правильно произнесённые слова. Он предположил, что в ней сейчас взыграла земная ведьма. Она понимала важность баланса.