Даже сейчас она покачивалась на ногах и поглядывала на подушки, как будто могла упасть под тяжестью усталости, но встретила его взгляд со спокойным, мужественным выражением, которое говорило, что она никогда не признает поражение, ни ему, ни своей усталости.

В каком-то смысле она напоминала ему сестру. Он никогда не понимал, как мало крепость характера связана с размером и силой, пока не умерли его родители и не оставили только его и сестру. Ему было шесть лет, а ей одиннадцать, и они не были достаточно взрослыми, чтобы заботиться друг о друге, но это не остановило сестру. Она отказывалась сгибаться перед лицом невзгод. Она была наглой и храброй до самого конца.

Он склонил голову, затем опустился и растянулся на пледе, откинувшись назад и упершись локтем на одну из подушек. Он всегда испытывал сильное волнение при этих воспоминаниях. По крайней мере, с бурей он мог бороться, а с этим — нет.

— Присядь.

Она замешкалась, но подчинилась. Она выглядела грациозно, когда опустилась на колени и откинулась на подушку. Он скрестил ноги, наклонился вперёд, упёрся локтями в колени и уставился на неё.

Она не растаяла под его изучающим взглядом, а вместо этого сосредоточилась на нём.

— Локи — твоё имя или фамилия?

— Послушай, принцесса...

Это заставило её вздрогнуть.

— Принцесса?

— Ты так и не назвала мне своего имени. И когда ранее я сказал, что ты не принцесса, в твоих глазах был такой блеск, будто ты можешь вытащить корону и доказать, что я не прав. Так что перестань тянуть время, принцесса, и расскажи мне об этом человеке.

— Не называй меня так.

— Смотрю, ты полюбила указывать мне, чего не делать. Это легко решаемо, если ты скажешь мне своё имя.

Она разочарованно зарычала.

— Ты говорил, что я умна, раз уж держу своё имя в секрете.

Он сказал ей это. Но тогда он намеревался спасти её только от Этель и отправить восвояси. Теперь... теперь он не знал, что делает.

Прежде чем он смог рассмотреть все причины, по которым это была плохая идея, он заставил себя сесть прямо перед ней. Он хотел схватить её за руки, но вместо этого схватился за собственные колени.

— Ты можешь доверить мне своё имя. Во что бы ты ни влипла.

Он знал её ответ ещё до того, как слова слетели с её языка.

— Я ни во что...

Он взял её руку и сжал в своих ладонях.

— Это просто имя, принцесса. Назови своё имя.

* * *

Что-то произошло, когда он взял её за руку; электрическое покалывание пробежало по её спине, заставляя дрожать. Первым порывом было бежать далеко и быстро, но пока Кассий тайно перемещался по рынку, это было невозможно. Она и раньше заметила размеры Локи — его внушительный рост и мускулистое телосложение — но сейчас, сидя прямо перед ней, он казался ещё больше. Правую бровь рассекал шрам и ещё один был на подбородке, чуть ниже уголка рта. Глаза у него были тёмно-карие, а подбородок покрыт короткими тёмными волосками. Это придавало грубую мужественность лицу, которое в противном случае было бы слишком красивым для мужчины, облачённого в кожаные доспехи.

Он хорошо смотрелся в коже. Его грудь была широкой, а доспехи имели всевозможные ремни и петли, с которых свисали тюбики, флаконы и баночки, точно такие же, какие она видела на рынке. Ряд клинков на бедре добавлял щепотку угрозы. Когда она снова подняла на него глаза, его рубцеватая бровь приподнялась вместе с уголком рта. Угроза и увеселение. Какое невероятное сочетание.

Чем дольше он смотрел на неё, тем сильнее расползался по её коже уже знакомый ей жар, и это напомнило ей о Кассийе. Эти два мужчины были совершенно разными, несмотря на их имена. Сила Кассия была холодной и контролируемой, в то время как Локи пылал со всей силой солнца. Но вот то, как она реагировала на них обоих? Это было пугающе похоже. Всё больше причин сбежать из этого шатра.

— Имя, — требовательно повторил он.

Она так отчаянно хотела, чтобы он перестал смотреть на неё с таким искренним сосредоточенным вниманием, что открыла рот, готовая сказать всё что угодно, лишь бы установить некую дистанцию.

— Моё имя Рор...

Её мозг своевременно отреагировал, едва не опоздав. Она закрыла рот и подумала, а не уткнуться ли лицом в подушку. Одна слегка изогнутая бровь плюс полуулыбка и тревожное прозвище, и она позабыла, как использовать свой мозг. Снова.

— Что это было? Звучало как...

— Ах... Роар. Ты хотел имя, так вот оно. Просто Роар.

Не самый лучший вариант, но только несколько человек знали её как Рору. Для большинства она была только принцессой Авророй или Вашим Высочеством. Никто не ожидал, что она окажется на чёрном рынке в простой, плохо сидящей одежде.

Его глаза сузились.

— Что это за имя?

— А что за имя Локи? — она выпалила в ответ.

— Прозвище. Там я вырос.

— Ты вырос в Локи?

Что он говорил раньше? Он скорее умрёт, чем станет родственником Кассия, жалкого подобия королевской семьи. Что же такого он знал, чего не знала она?

В ответ он пожал плечами и пробормотал:

— Роар, — он произнёс это снова, его рот медленно формировал слово, как будто оно являло собой нечто большее, чем просто четыре буквы, соединённые вместе. — Ты слишком шумишь для такой крошки.

Она фыркнула. Это было настоящее, унизительное, совершенно не свойственное принцессе фырканье... ведь её на самом деле можно было лишь признать как ничтожно маленькую в сравнении с его ошеломляющим ростом. Его улыбка стала ещё шире от этого звука, и ей ужасно захотелось убежать. Но он вырос в Локи и он явно знал этот рынок, и у неё было так много вопросов.

Он подался вперёд и их лица оказались на одном уровне.

— Роар.

— Локи, — ответила она.

— Кто ты?

Это был сигнал к бегству. Она уже и так задержалась дольше, чем следовало.

— Мне нужно идти.

У неё всё ещё оставались вопросы, но ни один из них не стоил того, чтобы его любопытство принесло плоды. Она начала вставать и он последовал за ней, его рефлексы были такими быстрыми, что он полностью выпрямился раньше неё. Вся его непринужденность и обаяние исчезли, растворившись в густом, как туман, напряжении. Он схватил её за бицепс, наклонился и заглянул под капюшон. Его большой палец невольно прижался к ране на её руке, и она подавила всхлип.

— Мне очень жаль, — сказал он. — Но ты не можешь уйти, не рассказав мне об этом мужчине. Я не смогу тебе помочь, если ты мне ничего не расскажешь.

До сих пор она была взволнованной. Но в глазах Локи стояла слепая паника. Она не понимала. Он опустил руки и отступил назад. Отвернувшись, он провёл руками по волосам и схватился за шею.

— Мне очень жаль, — прохрипел он. — Я...

Рора так и не дослушала его извинений. Полог тента распахнулся, и в него нырнула девушка. Длинные иссиня-чёрные волосы, собранные в конский хвост, падали на спину, а одна сторона головы была почти выбрита наголо с геометрическим узором около виска.

— Локи, тащи свою задницу... ох.

Рора тоже охнула.

Одетая в чёрную кожу, девушка выглядела готовой к битве, и её невысокий рост не делал её менее пугающей. Она скрестила руки на груди и внимательно посмотрела на Рору, её раскосые глаза прищурились под густыми тёмными бровями.

— Теперь подбираешь бездомных? — спросила она.

— Прекрати, Джинкс.

Девушка, по-видимому, Джинкс, долго пялилась на неё, и Роре пришлось приказать себе не съеживаться под пристальным вниманием. Но потом Джинкс опустила руки, пожала плечами и неторопливо направилась к столу, заставленному стеклянными сосудами.

— Дьюк спрашивает тебя, — сказала она Локи.

— И это должен быть именно я? Где Бейт? Рансу? Слай?

— Бейт попытался ухаживать за дочерью владельца соседней лавки и потерпел неудачу, эффектно, как обычно. Дьюк отослал его, чтобы предотвратить возможные неприятности. Рансу играет в хулигана, чтобы убедиться, что никто не решится пошалить своими ручками. А Слай исчезла. Как обычно. Вопрос в том... что ты делаешь?

Как будто её слова были недостаточно откровенны, она многозначительно вскинула брови. Локи замялся от неловкости. Беспокойство было таким странным на его внушительной фигуре, что Роре захотелось избавить его от этого пристального взгляда.

— Я виновата в его исчезновении, — сказала она.

Джинкс вскинула бровь и фыркнула.

— Очевидно.

От этого намёка у Роры в животе что-то перевернулось.

— Я никогда раньше здесь не была. Я устроила небольшую сцену, и Локи пришёл мне на спасение.

— Это он может, — Джинкс улыбнулась, белые зубы на фоне светло-коричневой кожи. — Старый добрый прекрасный принц.

— Джинкс... — они обменялись взглядами, в которых было гораздо больше смысла, чем в его раздражённом рычании.

Акцент Джинкс был похож на тот, что Рора слышала от Одилара, но не совсем. Гости со всей Каэлиры были редки из-за опасностей путешествия по диким местам, поэтому её общение с иностранцами было ограничено. Чаще всего в своей жизни она видела людей из Локи.

— Первый раз, да? Я Джинкс. На случай, если ты не уловила это из-за его пыхтения и сопения, — она прислонилась к рабочему столу, за ее спиной звякнули банки.

— Я... Роар.

— Мне нравится. Сильно. Смело, — она подмигнула и продолжила: — В следующий раз попробуй сказать это так, чтобы не выглядеть, будто хочешь исчезнуть в ближайшей стене.

Именно этого Рора и хотела сделать. Это было безумием, что она всё ещё здесь. Ей нужно было следить за Кассием. Если она не узнает, что он делает, вся эта рискованная ситуация будет напрасной.

— Я должна идти.

— Чепуха, — сказала Джинкс. — Если это твой первый раз в "Глазе", ты должна получить полноценный опыт. Если ты можешь справиться с хаосом, рынок покажется тебе очень красивым.

"Глаз". По крайней мере, теперь Роре было от чего отталкиваться. И слово "красота" ни на йоту не описывало это место. Рора не могла забыть тот первый взгляд. Молния, застывшая в фонаре. Метели в бутылках. Штормы, которые пугали и завораживали её всю жизнь, уменьшились и стали такими маленькими, что их можно было держать в руке. Это само по себе было бы потрясающе, но скрытое место и суета покупателей и торгующихся владельцев ларьков заставили её почувствовать, что она вошла в новый мир. И это было прямо здесь, в её городе. Долгие годы она терпела неудачу, держась за ручку двери, которая навсегда останется запертой. Она заставила себя принять это, потому что у неё не было выбора. В этом мире было два типа людей: Бурерожденные и все остальные. Но это место... оно всё изменило. Это были обычные люди, бездарные, скупающие магию, как буханки хлеба.