Я прикусываю нижнюю губу зубами. Думаю, что у Сета все в порядке, но я не та, кто изучает его и делает заметки.

— Я думаю, тебе нужно стараться больше. Не для меня или Дэррила, а для себя. Ты не очень хорошо воспринял ситуацию, когда проиграл Дону в прошлый раз. — Я позволяю своим пальцам касаться его твердых боков. — Я не хочу, чтобы это повторилось.

— Это больше не повторится, — резко заявляет он, и на этот раз я вздрагиваю.

Я не пытаюсь бороться с ним… Я никогда не хочу намеренно расстраивать его, но иногда нужно что-то сказать. Как он хочет это воспринять, зависит только от него. Я хотела только помочь ему. Он выдыхает, прислоняясь своим лбом к моему. Ранее напряженные мышцы его рук расслабляются, и он перестает упираться руками в стену в оборонительной позе, позволяя им упасть, прежде чем нежно погладить меня по щеке.

— Мысленно я устал, и мне нужно разобраться с этим, прежде чем я начну доводить свое тело до предела. Я не могу быть одновременно умственно и физически истощен, потому что это никому не идет на пользу.

Я киваю, лаская его. Это понятно. Я ловлю его руку на своей щеке и подношу ее ко рту. Его глаза на мгновение закрываются, когда я целую его ладонь. Она пахнет и имеет вкус пота и резины, но я не возражаю.

— Что я могу сделать, чтобы помочь? — спрашиваю я.

Он проводит большим пальцем по моей нижней губе, и я сопротивляюсь желанию засосать его в рот.

— Мне нужно, чтобы ты была со мной, а не против меня, и мне нужно, чтобы ты игнорировала все, что говорит Дэррил, потому что я уже знаю обо всем этом. Знаю, что не выкладываюсь полностью. Знаю, что мне нужно тренироваться усерднее, но я также знаю, что я… Я не могу.

Я почти надуваю губы.

— Это из-за меня? Со мной что-то не так?

Сет сжимает мое лицо, заставляя наши лбы соприкасаться.

— Детка, это не имеет к тебе никакого отношения. Ты успокаиваешь мои беспорядочные мысли, ты это знаешь. Все это из-за меня и из-за того, что я позволил Дону и моему отцу проникнуть ко мне в голову.

Я почти падаю от облегчения.

— Как нам от них избавиться?

Он качает головой и отпускает мое лицо.

— Я не знаю… Но работаю над этим.

Он хмурится, и даже такой глубоко задумчивый он сексуален. Я ничего не могу с собой поделать. Чем дольше смотрю на него, тем сильнее нуждаюсь. Я чувствую, как огонь проносится по моему животу и стекает ниже. Он движется медленно, но жарко полыхает, как лава, и когда он попадает в мой центр, то взрывается, словно бочка с порохом. В мыслях я представляю, как прижимаюсь губами к его губам и беру от него именно то, чего хочу. Представляю, как дергаю себя за волосы и ругаюсь, кричу и стону. Представляю, как он кусает, сосет и лижет до самой кульминации, а мы трахаемся до тех пор, пока он не забудет, кто такой Дон, пока он не забудет свое собственное имя. Я заставляю себя вернуться к реальности, тяжело сглотнув сухость во рту.

— У меня есть временная идея, — говорю я, а мой голос звучит скорее нервно, чем сексуально.

Медовое золото вспыхивает в его радужках, и он проводит языком по нижней губе. Я взвизгиваю, когда ему удается притянуть меня вперед и схватить за задницу. Мои джинсовые шорты впиваются в мой клитор, а трение вызывает волны возбуждения, пульсирующие во мне.

— Тебе лучше следить за собой, — бормочет он сексуальным и грубоватым тоном, который заставляет меня дышать глубже.

— Есть так много ударов, которые я могу выдержать. — Он кивает на мою рубашку. — И мне уже трудно держать свои руки подальше от тебя в этой обтягивающей рубашке.

Я снова бросаю быстрый взгляд на его губы, а затем снова смотрю в глаза. Боже! Мои внутренности плавятся.

— Ты прав, — шепчу я, опуская руки. — Эта рубашка ужасно тесная. Тебе следует снять ее.

Он ухмыляется и наклоняется. Его руки отпускают мой зад и находят бедра. Он сжимает их, прижимая меня сильнее к себе.

— Я бы сказал, что ты пожалеешь об этом, но мы оба знаем, что это неправда.

— Это не так?

Он качает головой, зажимает нижнюю губу зубами и отпускает ее.

— Когда я закончу, ты будешь умолять о большем, а не сожалеть о том, что это произошло.

Я улыбаюсь и ловлю себя на том, что снова смотрю на его рот… Такой сладкий грязный рот.

— Не уверена, говорил ли тебе кто-нибудь когда-нибудь, но уровень твоей уверенности в себе раздражающе высок.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я вспомнил, что была одна девушка, которая неоднократно называла меня чересчур самоуверенным и раздражающим. Она также утверждала, что однажды ненавидела меня… Или что-то очень близкое к этому.

Я тихонько смеюсь, и он продолжает:

— Оказывается, она была ужасной лгуньей с серьезным синдромом отрицания. В итоге она вышла за меня замуж.

— Какая дурочка.

Он слегка кивает, приближая свой рот к моему. Его пухлая теплая нижняя губа касается моей, и у меня перехватывает дыхание.

— Возможно, но теперь она моя дурочка.

Только Сет может заставить оскорбление звучать так тошнотворно романтично… Или, может быть, со мной что-то не так. В конечном счете если дело во мне, я никогда не захочу быть правой. Я выбрасываю эту мысль из головы. Со мной все в порядке. Уверена, что любая девушка потеряла бы всякий ход мыслей из-за такого же соблазнительного рта, находящегося в опасной близости от ее собственных губ… или обнаженного торса, так плотно прижатого к ней. Он дразнит меня в течение нескольких секунд, прижимая свой рот близко и задевая мой. Я хочу подойти ближе и поцеловать его, но я парализована. Бесполезна. Как будто его рот контролирует мою нервную систему, и он все расставил по местам.

— Ты действительно хочешь поцеловать меня, не так ли?

Я выдыхаю свой ответ. Да, у меня слишком пересохло во рту, чтобы говорить, поэтому я выдохнула свой ответ ему. Со мной определенно что-то не так. Он смеется низко и глубоко.

— Я тебя не слышу, — дразнит он, высовывая язык и быстро облизывая мою нижнюю губу. Матерь божья.

— Д-да, ужасно.

— Насколько сильно? — спрашивает он, сильнее вжимая свое бедро между моих ног и заставляя меня вздохнуть.

— Как будто тебе нужно объяснение, — удается выдавить мне, звуча как нормальный человек, который для разнообразия не находится на грани сексуального насилия над другим человеком.

— Напротив, милая, мне нужно очень хорошее объяснение. Я хочу услышать все пошлые мысли, которые в настоящее время крутятся в твоей сексуальной маленькой головке, чтобы я мог воплотить их в реальность прямо здесь и прямо сейчас.

Его слова пробуждают во мне что-то озорное. Прошло совсем немного времени с тех пор, как Сет был таким же дерзким и сексуальным, как всегда. В последнее время меня угощали молчаливыми объятиями, грубым сексом и в целом сварливым Сетом. Иногда милый Сет показывал свое лицо, но обычно это происходило не без особой поддержки с моей стороны.

— К сожалению, у нас недостаточно времени, чтобы воплотить все мои шаловливые мысли в реальность. По крайней мере, не здесь.

Он возражает:

— У нас еще много времени.

— Пожалуйста, не позволяй моему присутствию останавливать тебя.

Мне даже не нужно смотреть. Я бы узнала этот голос где угодно. Дон «мудак» Рассел. Мы с Сетом поворачиваем головы в сторону двери. В ту секунду, когда я вижу его, все мое возбуждение, вызванное Сетом, исчезает.

Дон лениво прислоняется к широкому дверному косяку, улыбаясь нам, будто мы старые друзья. Его серая майка позволяет выставить напоказ татуировку в виде змеи, и я хмуро смотрю на нее. Кто-то действительно должен его остановить. Количества бедных глупых девушек, которых это, вероятно, травмировало, должно быть достаточно, чтобы создать петицию.

Глаза Дона мечутся между нами, когда Сет отрывается от меня и делает шаг вперед. Я хватаю его за запястье и заставляю оставаться на месте. Последнее, чего я хочу — это чтобы прямо сейчас здесь началась драка. К счастью, Джексон появляется в дверном проеме рядом с Доном и входит внутрь. Он смотрит на Дона с намерением убить, для меня это так же ясно, как день. Что заставляет меня нервничать, так это тот факт, что я искренне верю, что Джексон убил бы за Сета.

Это, мягко говоря, достойно восхищения. Когда нам было пятнадцать, Селена бросила меня на пути лающей собаки, опасаясь, что она растерзает ее до смерти. К счастью (и не то что бы ей было все равно), собака была на цепи… Иногда я удивляюсь, почему она моя лучшая подруга. В любом случае ясно, что Джексон здесь, чтобы прикрыть Сета на случай, если что-то выйдет из-под контроля. Я бы испугалась такого высокого и мускулистого Джексона с его кричащими татуировками, но Дон игнорирует его, будто того не существует.

— Какого черта ты здесь делаешь? — требует Сет. Все его тело напряжено и готово атаковать в любой момент. Я чувствую это по прикосновению к его запястью.

Дон поднимает руку и чешет свою лысую голову, все еще улыбаясь, как будто выиграл в лотерею.

— О, Мэтт тебе не сказал?

Моя челюсть сжимается.

— Мы тренируемся под одной крышей. — Он смеется, прежде чем позволяет своему скользкому взгляду сосредоточиться исключительно на мне.

Его глаза обшаривают меня с ног до головы, задерживаясь на всех моих интимных местах. Это жутко, и я слегка отступаю за спину Сета, чтобы блокировать его взгляд.

— Что означает, что после тренировок больше никакого секса… Если ты, конечно, не пригласишь меня.

Он подмигивает мне одним из своих глаз-бусинок, и Сет делает шаг вперед. Я использую импульс, созданный его телом, чтобы быстро броситься перед ним. В отчаянии я прижимаюсь к его торсу, и, наконец, Сет останавливается, но не без раздраженного рычания, от которого у меня покалывает руки.

— Я большая девочка, — говорю я ему. — И могу постоять за себя. — Я поворачиваюсь к Дону, прижимаясь спиной к Сету. Я чувствую, как мышцы его живота сокращаются и расслабляются, сокращаются и снова расслабляются.

— Ты отвратительный, — плюю я в Дона, и его улыбка превращается в насмешку.