ПЯТЬДЕСЯТ ДВА

АЛИКС

ОДИННАДЦАТЬ МЕСЯЦЕВ НАЗАД

— Нам нужно поговорить о твоем питании, — сказала Роуз с другого конца стола. — Я реально начинаю волноваться.

Я опустила взгляд на место перед собой.

Там лежала бумажная салфетка для столовых приборов и пустой бокал для вина.

Перед Роуз стояла корзинка для бургера и картофеля фри, которые она заглотила после первой порции напитков.

Я убрала руку с коленей и, потянувшись к бокалу, стала вертеть его ножку между двумя забинтованными пальцами.

Еще несколько повязок было у меня на ладонях и предплечьях.

А еще на коленях.

На голенях.

Я проходила второй курс антибиотиков.

Мне, наверное, понадобится третий.

— Я ем, — сказала я Роуз. — Перестань беспокоиться.

— Что? Сельдерей?

Пока она поглощала свой ужин, из корзины выпал маленький кусочек жареной картошки.

Теперь он лежал на столе.

От одного его вида у меня скрутило желудок.

Пересохло во рту.

Мне пришлось отвернуться, пока меня не вырвало.

Последний месяц я почти ничего не ела.

Я знала, что это нужно изменить.

Мой вес начинал пугать даже меня.

Прежде чем я успела ответить, к нашему столику подошла официантка и положила передо мной кожаный чекодержатель, в котором лежали чек и моя кредитная карта.

— Я увидела на карточке Ваше имя, — сказала она.

Я подняла на нее взгляд.

— Хорошо.

Официантка вскинула руку, и я видела каждое движение ее пальцев, пока они не опустились мне на плечо.

Я напряглась.

Она ослабила хватку, повозив взад-вперед большим пальцем.

— Я видела Вашу фотографию в Интернете. То, что сделал этот террорист... — ее голос прервался, глаза наполнились слезами. — В любом случае, я просто хотела выразить Вам сочувствие и поблагодарить за заслуги, оказанные этому городу.

Не дожидаясь ответа, она отошла от стола.

А я сидела и смотрела на Роуз, жалея, что передо мной не стоит еще один полный бокал вина.

— Мне не сбежать, — прошептала я.

Мою фотографию показали по всем новостным каналам страны. Это был не крупный план. А панорамный снимок, охватывающий всю территорию вокруг финишной черты. Металлическая баррикада снесена, я переползла через нее и сидела на дороге, держа в объятьях Дилана.

Я укачивала его.

Прижималась губами к его лбу.

Его рука покоилась на моей руке.

В описании было указано мое имя и род занятий.

И с тех пор мои аккаунты в социальных сетях каждый день набирали толпы новых подписчиков. Меня стали узнавать на улицах. В пожарную часть присылали цветы, которые шеф раз в неделю приносил в мой таунхаус.

Бостон меня поддерживал.

Просто я не хотела внимания.

— Со временем все утихнет, — сказала Роуз. — Сейчас все еще очень свежо.

Так же свежо, как раны у меня на руках.

И внутри моего сознания, которые даже не начали заживать.

Потому что день за днем я только и делала, что проигрывала это в своей голове.

Как сейчас.

Мне нужно было отсюда выбраться.

— Я пойду, — сказала я, встав со стула и закинув на плечо сумочку.

— Я провожу тебя домой.

Я покачала головой.

— Со мной все будет в порядке. Обещаю.

Я придвинулась к Роуз и обняла ее так крепко, как только могла, зная, что это и вполовину не так сильно, как ее объятья.

— Я напишу тебе, когда вернусь домой.

— Да уж, пожалуйста, — вздохнула Роуз. — Могу я увидеть тебя через несколько дней?

Я отпустила ее и кивнула.

Я бы, наверное, отменила встречу.

Но пока что мне было совсем не нужно, чтобы Роуз пилила меня, а согласие отвлечет ее от меня по крайней мере на день или два.

— Люблю тебя, — бросила я через плечо, уже шагая по тротуару.

— Я тебя больше.

Я сделала еще несколько шагов и свернула на поперечную улицу.

К счастью, выбранный Роуз ресторан находился недалеко от моего дома. Она сделала это специально. Ей не хотелось, чтобы я шла больше пары кварталов.

Как будто лишняя ходьба причинит мне еще больше боли.

Как ни странно, это было одно из того немногого, что не причиняло боли.

Добравшись до своего квартала, я увеличила скорость, и поспешила вверх по ступенькам.

Я пересчитала каждую.

Не знаю почему, просто от этого мне стало легче.

Я отперла дверь и вошла внутрь.

Вместо того чтобы бросить ключи в сумочку, я положила их в миску на столике в прихожей.

Она была декоративной, а не для хранения.

Мне было пофиг.

Обычно я относила свою сумку наверх и оставляла ее в гардеробной.

Но она показалась мне слишком тяжелой.

Поэтому я поставила ее на ближайший барный стул на кухне.

Прямо перед ним, на стойке, лежала записка от Дилана.

У меня от него было восемьдесят четыре записки.

Именно столько мне удалось сохранить.

Прочитав его слова, я схватила бутылку красного вина и, налив себе бокал, понесла его к лестнице. Я так устала, что у меня едва хватило сил по ней подняться.

Оказавшись в гардеробной, я бросила серьги и часы в ящик, одежду — в корзину для белья, а туфли остались там, где я разулась.

Слишком уставшая, чтобы чистить зубы или смывать тушь, которую я все-таки нанесла, я принесла вино к кровати и забралась внутрь. Устроившись поудобнее, я тут же нажала на планшете кнопку, чтобы погасить свет, и еще одну, чтобы включить телевизор.

HGTV.

Это был единственный канал, который я могла терпеть.

На котором никогда не упоминалось о взрыве.

Я сделала несколько глотков вина и опустилась на матрас, мои мышцы начали медленно расслабляться.

Тепло от алкоголя переместилось к центру моей груди. Я поставила бокал на тумбочку и опустилась вниз, пока не уткнулась головой в пушистую подушку.

Закрыла глаза.

Перекатилась на живот.

Прижав к себе подушку, я вдруг услышала, как открывается дверь.

Я распахнула глаза.

Перестала дышать.

Задрожала всем телом.

Я не могла вынести еще одной раны.

Еще большей травмы.

Это был конец.

И я уже была к этому готова.

Кто бы сейчас ни вошел в мою спальню, я надеялась, что он убьет меня прежде, чем причинит какую-либо боль.

Лучше умереть, чем чувствовать себя хуже, чем сейчас.

Я уже собиралась повернуться, чтобы встретиться взглядом с незваным гостем, как вдруг услышала:

— Это я.

«Дилан».

О Боже.

Я не знала, плакать мне или радоваться.

Или прижать руки к вискам и закричать: «Как?»

Я ничего из этого не сделала.

Сохраняя спокойствие, насколько это было возможно, я спросила:

— Что ты здесь делаешь?

Мне так хотелось повернуться и посмотреть на его красивое лицо.

Но я не могла.

Боль была слишком сильной.

На данный момент было достаточно его голоса.

— Я скучаю по тебе.

С моих губ сорвалось рыдание, и я прикрыла рот рукой.

Боль в груди была невыносимой.

Я больше ни секунды не могла этого вынести.

— Не надо, — рыдала я. — Дилан, пожалуйста, не надо.

И тут же пожалела, что сказала ему это.

Мне хотелось, чтобы он по мне скучал.

Я просто не могла этого слышать.

— Ты куда-то ходила сегодня вечером?

Чувство вины.

Оно поднималось из моего желудка и прокладывало себе путь в рот.

У него был привкус желчи.

— Да, — ответила я.

— Этого я и хочу, — услышала я его слова. — Потому что сегодня был момент. Так же, как вчера и позавчера. Я хочу, чтобы ты отмечала каждую веху, каждую победу, Аликс.

Роуз понравится это предложение.

Она была готова праздновать что угодно, особенно если это означало положительную динамику. Так она концентрировалась на чем-то другом и переставала каждую секунду беспокоиться обо мне.

— Можешь сделать это для меня?

— Я могу попробовать, — ответила я, покачав головой, чтобы убедиться, что все правильно расслышала.

— Пообещай мне, Аликс.

Я сжала обеими руками подушку.

— Обещаю.

— Тогда я хочу пожелать тебе спокойной ночи.

— Нет!

В горле что-то сжалось, и я с трудом сглотнула.

— Не уходи.

Я почувствовала, как позади меня шевельнулось тепло.

Как что-то еще скользнуло по моему животу.

Он обнял меня, и в моем теле воцарилось спокойствие.

— Спокойной ночи, — прошептала я.

Перед тем как заснуть, я еще раз прокрутила все в голове.

Каждую секунду.

Каждую деталь.

И сохранила все это в памяти.

Потому что, несмотря на то, что завтра наступит новый день, он будет точно таким же, как сегодня.

Но это может быть совсем не плохо, особенно если это означало, что Дилан вернется домой.