ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ

АЛИКС

НАШИ ДНИ

Когда я услышала скрип двери, мое тело полностью оцепенело.

В груди заколотилось сердце.

Мышцы ныли так, словно за сегодня я дважды поднималась на гору Кадиллак.

Мое тело реагировало на Дилана, когда я услышала в комнате шаги его ног.

Я не ожидала его увидеть.

Особенно после свидания со Смитом.

Но он был здесь.

И я не знала, что с собой делать, поэтому так и осталась лежать, свернувшись калачиком, обхватив руками голову и уткнувшись лицом в бедра.

— Прости, — прошептала я, когда он оказался рядом со мной. — Я должна тебе объяснить. Я просто не знаю, что сказать.

Я должна была быть с ним честна.

Я, конечно, не могла лгать.

Не сейчас.

— Ты любишь его?

Из всего возможного он сразу взялся за самое трудное.

Когда я сделала вдох, что-то сместилось у меня в горле, ткнувшись в сторону моего языка.

Я едва могла глотать, так было больно.

Я точно знала, что стало причиной.

Это было чувство вины.

Стыд.

Отвращение.

Потому что я должна была признаться Дилану:

— Думаю, я могла бы его полюбить.

На моих джинсах виднелось пятно, которое образовалось от того, что у меня текло из носа. Скоро прямо над ним появятся еще два развода от моих глаз.

— Аликс...

На данный момент сказать было нечего.

Он не велел бы мне прекратить встречаться со Смитом и не сказал бы, что я делаю что-то не так.

— Я хотел, чтобы ты была моим будущим, но у меня отняли этот выбор.

Чем больше длилось молчание, тем тягостнее оно становилось.

Боже, это место, в котором мы оказались, лучше не стало.

С каждым разом это кололо меня все сильнее и всегда в ту часть тела, в которой это было наименее ожидаемо.

День за днем.

Я чертовски это ненавидела.

— Мне жаль, — снова прошептала я.

— Мне тоже.

У меня сжалось горло, наружу вырвался крик, и я вымолвила:

— Я люблю тебя.

Это не было осознанием.

Мы точно знали, как обстоят дела.

Это также не было и прощанием.

Произнести это было невозможно.

Это было признание того, что наши отношения никогда не станут чем-то большим, чем то, что у нас есть сейчас.

И я искренне верила в это, пока не услышала:

— Хотел бы я сейчас знать то, чего не знал тогда.

Я зажала рот рукой, подавив сорвавшееся с губ рыдание.

Слезы лились так быстро, что мне казалось, будто у меня из глаз течет кровь.

Я не хотела, чтобы он уходил.

Но от того, что я это озвучу, ничего не изменится.

И если я уберу руку от лица, то просто испущу крики, которые Дилану слышать совсем не нужно.

Поэтому оставалось только сказать:

— Дилан, я не собираюсь сегодня ложиться спать.

— Ты хочешь, чтобы я остался?

Меня затошнило.

Я предавала их обоих.

Дилан чувствовал исходящий от меня запах Смита.

И я уверена, что в какой-то момент Смит узнал, что в моем прошлом был кто-то, кого я любила.

Чем дольше я избегала этого вопроса, тем сильнее становилась пульсация в задней части моего горла.

Я не знала, почему медлю с ответом.

Мы оба знали, чего я хочу.

— Да, — сказала я. — Я хочу, чтобы ты остался.

Не меняя позу, в которой находилась, я почувствовала его позади себя. Я прижалась к нему, и покалывание распространилось по моим плечам и всей спине.

Это меня расслабило.

Успокоило.

Это заставило меня закрыть глаза.

И перед тем, как заснуть, я услышала:

— Я тоже люблю тебя, Аликс.