ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

ДИЛАН

ДВА ГОДА И ТРИ МЕСЯЦА НАЗАД

Аликс отказалась звонить на работу, поэтому мы не поехали в Мэн на длинные выходные.

Поскольку она была свободна двенадцать часов, именно столько она провела в гостевой комнате, а потом два дня подряд работала, и я почти три дня не слышал ее голоса.

Но мы без конца переписывались.

И я видел, что Аликс старается отвечать на мои сообщения так быстро, как только может.

Она рассказала, что домик в Бар-Харборе был ее мечтой с самого детства.

Я это понял.

А моей был особняк в Лейк-Тахо.

Я получил то, что хотел.

У нее не было причин отказываться.

Поэтому, пока Аликс работала, я поехал в Мэн, чтобы посмотреть объявление о продаже дома, который нашел мой риелтор. Дом был идеальным, и я его купил.

Прежде чем уехать из Бар-Харбора, я нанял управляющего недвижимостью, чтобы, как только дом будет полностью меблирован, он сдал его в аренду для отдыха.

За последние несколько месяцев доходность была на двадцать процентов выше моих прогнозов.

Я оказался прав.

Это было чертовски выгодным вложением денег.

Но на этом все и закончилось, потому что, как только Аликс вернулась домой со смены, я снова позвонил риелтору и рассказал ей о мечте Аликс. В следующие выходные мы прилетели и посмотрели объявления, которые она нам прислала.

Аликс влюбилась в третий дом, который мы увидели.

Это была тысяча квадратных футов с двумя спальнями и одной ванной комнатой.

Там не было посудомоечной машины.

Дом был совсем не в моем вкусе.

Но когда мы стояли на задней террасе, с которой открывался вид на лес и часть горы — вид, который не шел ни в какое сравнение с тем особняком, который я купил, — я понял, как сильно Аликс хотела этот дом.

Она смотрела на меня так, словно я был восходом солнца на вершине горы Кадиллак.

Я повернулся к стоявшему на кухне риелтору и сказал ей, что мы заплатим на десять процентов меньше запрашиваемой цены и закроем сделку в течение тридцати дней.

Это было наше лучшее и окончательное предложение.

Я ясно дал это понять.

Через два часа наше предложение приняли.

Как только нам вручили ключи, мы сразу же начали туда ездить. Поскольку Аликс не могла взять большой отпуск, наши поездки затянулись до самого лета. Ни один из нас не мог насытиться этим местом, и мы стали летать туда каждые выходные, не задерживаясь дольше, чем на четыре ночи.

Прилетев туда, мы каждый вечер ужинали вне дома, обедали в самых популярных ресторанах города. Дни проводили на улице. Иногда просто часами сидели на крыльце. В другие дни мы катались на байдарках или ходили в походы. Когда выпадал снег, мы ехали в Хермон, чтобы покататься на лыжах.

В течение нескольких поездок мы начали знакомиться с местными жителями. Мы обменялись номерами, и вдруг нас стали приглашать на ужины и однодневные походы. Нам даже предложили отправиться на лодках в Новую Шотландию на длинные выходные.

Мэн был спасением.

Очень удобным.

Но вскоре мы закрутились там так же, как и в городе.

Отличие заключалось в том, что, будучи в отъезде, мы не работали по многу. Я несколько раз в день проверял электронную почту, отвечал на важные звонки.

Больше ничего.

У меня там даже компьютера не было.

Когда мы были на севере, у Аликс был весь я.

А у меня была она.

Одним из лучших проведенных там дней, был момент первого снегопада. Аликс взяла недельный отпуск, что позволило нам еще на несколько дней задержаться в этом доме. Первые два дня мы катались на лыжах. На третье утро мы встали поздно, и Аликс приготовила завтрак. После того как поели, мы вынесли кофе на крыльцо.

Было чертовски холодно.

Я схватил одеяло и завернул в него Аликс, а затем сел в кресло и уложил ее на бок к себе на колени. Она прислонилась к моей груди, ее макушка оказалась у меня под подбородком.

Не имело значения, насколько сильно светило солнце; воздух был слишком свежим, чтобы до нас доходило тепло.

Аликс дрожала под одеялом, и я крепче прижал ее к себе, включив находящийся под креслом газовый обогреватель.

Она провела рукой по моему прессу, вздохнула, уткнувшись мне в грудь, и сказала:

— Никогда не думала, что скажу это, но я бы хотела, чтобы было не так много снега.

— Ты больше не хочешь кататься на лыжах? — я поцеловал ее в макушку.

Аликс отлично каталась на лыжах и не нуждалась ни в каких указаниях.

— Нет, хочу. Мне нравится. Просто я буду очень скучать по нашим походам.

Я откинул голову, чтобы посмотреть ей в лицо.

— Кто сказал, что мы не можем ходить в походы по снегу?

— Мы можем; просто это опасно, особенно если под ним скрывается ледяная корка.

Я обхватил рукой ее подбородок и приподнял так, чтобы Аликс посмотрела на меня.

— Я еще ни разу не видел, чтобы что-то могло тебя удержать. Только не говори мне, что первым будет снег.

— А что, если я скажу, что это будет холод?

Я рассмеялся.

— Тогда я буду знал, что ты врешь.

Аликс должна была быть на грани гипотермии, чтобы позволить мне занести ее в дом. Не важно, как сильно она дрожала; эта девушка любила холод.

— Значит ли это, что завтра мы поднимаемся на Кадиллак? — спросила она.

Моя улыбка не исчезла.

— Что-то подсказывает мне, что ты знала, к чему приведет этот разговор, и это с самого начала был твой план, — я скользнул губами к ее шее, потираясь двухдневной щетиной о ее кожу. — Ты знаешь, что это пытка — вставать так рано, когда я в отпуске.

Аликс боялась щекотки, и она не могла молчать и не двигаться.

— Дилан, — сказала сквозь смех Аликс. — Хорошо, хорошо, я признаю; это с самого начала был мой план.

— Ты меня надула, — я отстранился, теперь мои губы были в нескольких дюймах от ее губ.

Этот чертов взгляд.

Тот, что был на ее лице.

Взгляд, которому я никогда не мог отказать.

— Я заключу с тобой сделку, — сказала Аликс. — Если мы проверим погоду и выяснится, что завтра будет снег, мы пойдем на гору. Если будет солнечно, то пойдем на прогулку.

Я уже знал погоду. Я проверил ее утром после того, как просмотрел свою электронную почту.

— Договорились.

Я немного приподнял Аликс, чтобы сунуть руку в карман и достать свой телефон. Как только он оказался у меня, я выставил его вперед и нажал на приложение «Погода».

— Я мечтал о солнечном дне, — сказал я ей, когда она уставилась на изображение солнца под завтрашней датой.

Ее взгляд встретился с моим.

— Правда?

Я кивнул.

— Я полагала, что ты хочешь покататься на лыжах.

— Я хочу, — я положил телефон обратно в карман и обнял ее. — Но я не могу сделать ставку против солнечного дня.

— Почему? Это что-то особенное?

Я просунул руку под одеяло, моя ладонь оказалась на ноге у Аликс и медленно поползла к внутренней стороне ее бедра.

— Перед каждым полетом мы со вторым пилотом изучаем погоду, через которую будем пролетать. Мы учимся летать при любой погоде. Мы для этого тренируемся. Но мы всегда надеемся на солнечные дни. Это самые легкие, самые безопасные, те, в которые меньше всего забот.

— Значит, ты никогда не ставишь против солнца?

Я покачал головой, двигаясь пальцами выше, пока не почувствовал тепло ее киски.

— Умный человек никогда не ставит против прекрасного.

— Это может быть любой солнечный день.

Я поцеловал ее в шею, скользнул губами ниже, пока они не достигли ключиц.

— И ты.

Я скользнул рукой под пояс ее штанов для йоги и, обхватив ее киску, провел большим пальцем по клитору, и Аликс застонала: «Дилан...».

Когда она откинула голову назад, я целовал ее в шею, пока мои губы не коснулись ее рта. Там я осторожно прикусил ее нижнюю губу и, отпустив ее, заполнил пространство языком. Сделав это, я поднял Аликс, полностью развернув, чтобы она села на меня. С включенным обогревателем было достаточно тепло, и я спустил с ног свои треники. Затем Аликс сняла штаны, чтобы нас ничего не разделяло.

Я держал ее прямо над своим членом, влажность ее киски дразнила мою головку.

Одеяло исчезло.

Аликс сняла рубашку и бросила ее на деревянный настил.

Ничто не прикрывало ее совершенное тело.

И ни одна гребаная душа не могла его увидеть, поскольку нас окружали одни деревья.

Она подняла мои руки со своих бедер и положила их на подлокотники кресла. Прижала ладони к моей груди, расположившись поудобнее.

Аликс брала то, что хотела.

Мне чертовски нравилось, когда она так делала.

Когда я мог смотреть, как она двигает бедрами на моем члене.

Отпустив меня, она стала опускаться, пока мой член не вошел в нее полностью.

— Блядь, — простонал я.

Ее бедра напряглись.

Киска сжалась.

Я хотел увидеть, как она кончает.

А потом настала моя очередь.

Это было лучше любого солнечного дня.