— То ты не получишь ответов, извини. — Он пытается улыбнуться, но выражение его глаз не соответствует. Напоминает мне о Черче. Тобиас вздыхает, и некоторое время мы сидим в тишине. Я не могу перестать задаваться вопросом, кто мог забрать фото Дженики, и не тот ли это человек, который оставлял мне все записки. Не забывай: как они вообще узнали твой секрет? Вероятно, прячась в кустах возле папиного дома, вот как. Я дрожу от одной только мысли об этом.

— Есть ещё что-нибудь, что мне следует знать о Дженике? — спрашиваю я, и Тобиас, наконец, оглядывается на меня, прежде чем встать.

— Кроме того факта, что полиции всё равно, администрации всё равно, и даже её собственная мать отвернулась от неё? Да, больше ничего особенного. Это всего лишь одна большая грёбаная тайна. — Он делает ещё глоток пива, бросает бутылку в корзину для пикника и тянется к моей руке. Когда я беру её, меня охватывает лёгкий трепет, и Тобиас притягивает меня к себе.

— Что ты делаешь? — спрашиваю я, чувствуя, как горят мои щёки, и он кладёт руки по обе стороны от моей талии. Моё сердце бешено колотится, когда я кладу ладони ему на грудь. Он смотрит на меня сверху-вниз тёмно-зелёными глазами, за которыми танцуют тени, намекающие на миллион скрытых эмоций. — Предполагается, что мы здесь должны беспокоиться о Дженике.

— Я беспокоюсь о Дженике только потому, что её ситуация касается тебя. — Тобиас делает паузу и слегка наклоняет голову набок, слабая улыбка появляется на его губах. На этот раз я действительно встречаюсь с ним взглядом. — Знаешь, с тех пор как мой брат поцеловал тебя, я умираю от любопытства.

Мой румянец усиливается, и я облизываю нижнюю губу, отводя глаза в сторону, потому что прямо сейчас смотреть на него слишком тяжело.

— Я поцеловала тебя, — неуверенно добавляю я, и он смеётся, крепче сжимая мою талию.

— Если ты считаешь это настоящим поцелуем, Чак Карсон, тогда есть пара вещей, которым я мог бы тебя научить. — Тобиас протягивает руку и берёт меня пальцем за подбородок, приподнимая моё лицо, чтобы я посмотрела на него. Он вообще почти не оказывает давления; если бы я захотела, я могла бы сопротивляться. — Хочешь небольшой урок?

Поскольку я внезапно обнаруживаю, что не могу говорить, вместо этого я киваю, и Тобиас улыбается.

— Хорошо, тайная девушка, давай посмотрим, на что ты способна. — Он кладёт одну руку мне на затылок, нежно обхватывая его, и прижимается своими губами к моим, обжигая меня жаром. Я издаю тихий звук, даже не осознавая этого, это настойчивое, отчаянное хныканье, которое побуждает Тобиаса притянуть меня ближе. Его язык обводит край моей нижней губы, прежде чем проскользнуть в них. Я ловлю себя на том, что растворяюсь в нём, хотя изо всех сил стараюсь сопротивляться.

Но связь с одним близнецом означает связь с обоими, не так ли? Они говорили что-то о совместном использовании, но… Я и близко не так опытна, как они. И не уверена, готова ли ко всей этой интенсивности и страсти.

И всё же я не могу перестать целовать Тобиаса.

Нет, он слишком хорош на вкус, слишком приятен на ощупь, и за моими веками вспыхивают фейерверки.

Поцелуи с Коди никогда не были такими, как сейчас.

Когда я прижимаюсь к нему сильнее, Тобиас смеётся и отстраняется, одаривая меня самоуверенной улыбкой, которая творит всякие странные вещи с моими трусиками. А именно, она их расплавляет.

— Нет, я так не думаю, Чак. Это было всего лишь пособие. Ты ещё не готова к полному курсу.

Я набираю пригоршню сухих листьев и бросаю их в него, отчего они разлетаются в воздухе, как коричневые снежинки.

— Ты серьёзно рулон-туалетной-бумаги, ты это знаешь?

Он запрокидывает голову и смеётся надо мной, как будто это самая глупая вещь, которую он когда-либо слышал в своей жизни.

— Оу, жжёшь, Чак, жжёшь. — Тобиас подмигивает мне, а затем указывает подбородком на дверь. — Давай сваливать отсюда, пока не появился убийца, хорошо? Я не могу умереть, пока не надеру задницу Мике во время драг-рейсинга. Ублюдок всегда выигрывает.

— Против тебя?! — спрашиваю я, выходя вслед за ним на прохладный вечерний воздух. — И ты всё равно позволил мне участвовать с ним в гонках? — Тобиас просто смеётся и продолжает идти, а я бегу трусцой, чтобы не отставать от его длинных шагов. Где-то недалеко от тропинки ухает одна из этих дурацких сов.

И где-то там… есть тайна смерти Дженики, которая только и ждёт, чтобы её раскрыли.