Глава 20

После той ночи все изменилось, но на самом деле ничего особо не изменилось.

Я все еще принимала таблетки, даже дополнительные, которые прислал доктор Норрис. Ощущение того, что я разрываюсь на части, растворяюсь и не привязана к этому миру, было для меня слишком сильным. Я боялась, что это повторится.

Однако доктор Норрис все еще был недоволен моим пренебрежением к его приказам. Меня отправили на академический испытательный срок, но мы все знали, что на самом деле ничего не произойдет, если я что-нибудь сделаю. Я была практически неприкасаема, и все это знали.

Но, несмотря на это и мою огромную неприязнь к этому человеку, я продолжала свои еженедельные процедуры и принимала эти чертовы таблетки, как хорошая девочка из высшего общества. Безмозглая, бездушная Высшая, чьим единственным долгом было служить своей семье и своему будущему мужу, и никому другому. Это бесило, но я смирилась, и стало терпимо.

С туман в мозгу теперь стало возможно жить. Я наконец-то начала привыкать быть собой и не мной, с Уиллоу и другой Уиллоу, сосуществующими одновременно в одной клетке из мышц и костей.

Мои дни в Кримсон начали перетекать один в другой, рутина стала первостепенной задачей для поддержания меня в стабильном состоянии, а скука стала тем, что прочно привязывало меня к этому миру.

Я все еще пыталась разобраться в своих чувствах к трем разным парням в моей жизни. Александр всегда был рядом со мной в обеденном зале и на каждом мероприятии Академии Кримсон, от собраний до вечеров кино в большом зале.

Большую часть времени я видела Рома рядом с Александром, и раз или два он застал меня врасплох, когда я стояла под стеной и ждала Александра. Он застал меня там одну, и мы поговорили, но не прикоснулись друг к другу. Мы хотели этого. Я чувствовала это между нами, как якорь, стягивающий нас вместе.

Но мы этого не сделали. Ради Александра, потому что Ром считал его братом, но также и ради меня. Мне казалось, что если я зайду слишком далеко с Ромом в одиночку, то потеряю хрупкую связь, которую сохраняла со своей реальностью, и с головой окунусь в причудливые вещи, которые танцевали по краям моих воспоминаний.

Всякий раз, когда Александр заставал нас там одних, он сначала был напряжен, но в то же время заинтригован. Я чувствовала, что мог бы исследовать вместе с ним, если правильно разыграю свои карты. Я могла бы подтолкнуть его и выяснить, как далеко он зайдет.

Возможности были безграничны. Мне просто нужно было сбросить оковы Академии Кримсон и их смехотворно длинный список правил и предписаний для Высших женщин.

Нам с Люком удавалось немного бывать наедине на краю лабиринта из живой изгороди, в том месте, где я впервые нашла его. Не часто, но иногда. В основном я была там с Харлоу, и я не хотела, чтобы она думала, что я просто использую ее для доступа к Люку, поэтому я не стала вести себя странно и не начала целоваться с ним у нее на глазах или что- то в этом роде.

Сентябрь пролетел быстро, и мы плыли весь октябрь, пока не подошли к концу. В ночь Хэллоуина был осенний танец в большом зале, где Александр и Грейс исполняли свой первый танец в качестве своего рода неофициальных короля и королевы Академии Кримсон.

Мне сказали, что это только для одного танца, но Грейс вела себя иначе. Конечно, она приняла титул королевы близко к сердцу и бежала с ним, делая каждый невыносимый урок еще хуже, чем он должен был быть.

Единственное, в чем я была хоть немного хороша и что мне действительно нравилось, — это фехтование, которое по- прежнему не имело для меня никакого смысла, но обошла Викторию в мгновение ока. Это было неудивительно, поскольку все по-прежнему настаивали на том, что я уже достигла следующего уровня в тренировках до аварии.

— Но почему все-таки бои на мечах? — спросила я Генри во время урока. Мне только что удалось защититься от его натиска ударами меча и танцующими движениями ног. Мы оба тяжело дышали, и ему потребовалось мгновение, чтобы ответить.

— Из-за восстания, — сказал он наконец.

— Восстание оставило свой след, несмотря на то, что произошло так давно. Разве вы не учили это в школе?

— Я уверена, что учили, но у меня проблемы с памятью, — сказала я ему. Мы тренировались одни в комнате рядом с тренажерным залом, и я не знаю, что на меня нашло, когда я сказала ему это. Что- то побуждало меня поделиться своим самым темным секретом с этим человеком, надменным придурком, который только что попытался ударить меня плоской стороной своего тонкого оружия.

— Я задавался вопросом, — ответил он, все еще слегка задыхаясь. Его седые волосы были влажными на висках, и он пристально посмотрел на меня, когда продолжил. — Что, ты другая. Я уверен, ты слышала это от других людей о твоей личности, но моя работа заключается в том, чтобы обращать внимание на физическую форму. Твое тело другое.

— Я попала в довольно серьезную аварию, — ответила я. — Может быть, это меня деформировало или что-то в этом роде.

— Дело не в этом, — сказал он. — У тебя больше мышц. Ты более сильный человек. Если только они не привязали тебя к гантелям и бы не поднимали их все время, пока находилась в больнице, это не имеет смысла.

Его темные глаза блестели от невысказанного любопытства. Он хотел сказать больше, возможно, высказать свое мнение, но я не была готова к этому. Как бы сильно мне ни хотелось поделиться своим сокровенным секретом с Генри, быть разоблаченной подобным образом было просто чересчур.

— Я тренировалась в своей комнате, — быстро сказала я и взмахнула мечом. — А теперь закончи историю происхождения или познакомься со своим создателем.

Я рассмеялась, поднеся острие меча к его горлу, а он просто улыбнулся и покачал головой.

— Восстание было около сорока лет назад. Произошел всплеск низших слоев населения, которые устали от того положения, которое они занимали в обществе, поэтому они решили что-то с этим сделать. Они дождались, пока мужчины уйдут на работу, и напали на женщин. Как ты можешь себе представить, это была катастрофическая ситуация.

— Что произошло? — спросила я. Где-то, каким-то образом, это показалось мне знакомым, как будто я слышала об этом раньше.

— Женщины и дети были убиты в своих домах, и мы поклялись как нация никогда больше не оставлять наших женщин уязвимыми.

— Почему бы просто не купить им оружие?

— Пистолеты — не женское оружие, — ответил Генри, скривив губы в гримасе отвращения. — Женщины также не смогут справиться с ними под давлением. Попав не в те руки, они могут принести больше вреда, чем пользы.

— Итак, вы уходите на работу и оставляете своих Высших женщин одних в доме с мечами. Имеет смысл, — сказала я, сарказм сочился из моих слов. Это была ужасная идея, и я даже не была той, кто любил оружие. Но почему в стране, которая боготворила их, заставлять своих женщин защищаться устаревшим оружием?

— Можно списать это на еще одну вещь, которая не имела никакого смысла в нашей культуре.

Генри был не в настроении спорить со мной, а я все еще чувствовала себя уязвимой из-за того, что спонтанно открылась ему, поэтому отступила и позволила этому утихнуть. Он завершил наше занятие, показав мне несколько движений, чтобы остудить натруженные мышцы, и заставил меня задуматься о восстании. Не то чтобы это произошло, но эта часть имела смысл. Но тот факт, что женщины были убиты, когда мужчины были на работе.

Почему их не было на работе или, по крайней мере, не было возможности? И как будет выглядеть моя жизнь, если я буду замужем за Александром? Окажусь ли я запертой в прекрасной тюрьме?

* * *

— Большой зал будет полон людей, — сказала мне Виктория за ужином за несколько дней до танцев. В обеденном зале было многолюдно, и все помещение гудело от волнения по поводу предстоящего события. — Там будут все, кто что-то значит. Студенты, выпускники Кримсон, родители, исследовательская группа Ремингтона — все будут там.

— Я слышала, — сказала я и подцепила вилкой ломтик ветчины. Я все еще ненавидела еду в Кримсон. Все это казалось мне излишним, устаревшим, слишком жирным, соленым и прочими вещами, которые я не хотела бы видеть в своем теле. Но все это ели.