Таким образом, мы можем заключить, что первые судорожные припадки (после детских и отроческих) надо считать с 1860 года (при смерти брата Николая. 2-й припадок судорожный -- время 1-х родов Кити, его жены, в 1863 году, т. е. как раз, когда ему было 35 дет от роду. Что и подтверждает он вышеупомянутым самопризнанием в "Записках сумасшедшего": "до 35 лет я жил и ничего за мной заметно не было" и т. д.

Из последующих указаний на судорожные припадки мы имеем в 1881 году (или 1883 г.) в воспоминаниях Кашкина:

... "Я отправился к Рубинштейну. И как только сказал ему о моем ходатайстве, он тотчас же распорядился непременно устроить место для графа Толстого и послал ему (билет от имени Рубинштейна. Билет был послан и место приготовлено. Но граф на концерт не явился.

"В один из следующих дней я встретил сестру Льва Николаевича, графиню Марию Николаевну Толстую, которая рассказала мне, что Лев Николаевич был очень обрадован посылкой билета, стал вечером собираться на концерт и даже совсем оделся для выезда, но вдруг его стали обуревать сомнения: должен ли и может ли он| идти в концерт? Сомнения разрешились жестоким нервным припадком (разряд. наша Г. С. ), так что пришлось даже послать за доктором. (Воспоминание Н. Кашкина "Л. Н. Толстой и его отношение к музыке". Альманах "О Толстом" Под редакцией П. Сергеенко, т, I).

Воспоминание это относится к началу восьмидесятых годов (по словам Кашкина).

Затем, упоминание о припадках имеется еще в письме Софьи Андреевны 1885 года.

... "Случилось то, что уже столько раз случалось*: Левочка пришел в крайне нервное и мрачное настроение. Сижу раз, пишу, входит: я смотрю -лицо страшное. До сих пор жили прекрасно: ни одного слова неприятного не было сказано, ровно, ровно ничего.

__________________

*) Разрядка здесь и дальше наша. (Г. С. ).

"Я пришел сказать, что хочу с тобой разводиться, жить так не могу, еду в Париж или Америку".

"Понимаешь, Таня, если бы мне на голову весь дом обрушился, я бы не так удивилась. Я спрашиваю удивленно: "Что случилось"? "Ничего, но если на воз накладывают все больше и больше, лошадь станет и не везет". -- Что накладывалось, неизвестно. Но начался крик, упреки, грубые слова, все хуже, хуже и, наконец, я терпела, терпела, не отвечала ничего почти; вижу, человек сумасшедший и когда он сказал, "где ты -- там воздух заражен", я велела принести сундуки и стала укладываться. Хотела ехать к вам хоть на несколько дней. Прибежали дети, рев. Таня говорит: "Я с вами уеду, за что это"? Стал умолять остаться. Я осталась, но вдруг начались истерические рыдания, ужас просто, подумай, Левочку всего трясет и дергает от рыданий. Тут мне стало жаль его, дети, 4: Таня, Илья, Леля, Маша ревут на крик: нашел на меня столбняк, ни говорить, ни плакать, все хотелось вздор говорить, и я боюсь этого и молчу и молчу три часа, хоть убей, говорить не могу. Так и кончилось,

"Но тоска, горе, разрыв, болезненное состояние отчужденности -- все это во мне осталось. Понимаешь, я часто до безумия спрашиваю себя: ну, теперь, за что же? Я из дома ни шагу не делаю, работаю с изданием до трех часов ночи, тиха, всех так любила и помнила это время, как никогда, и за что?

... Но вот, после этой истории, вчера, почти дружелюбно расстались. Поехал Левочка с Таней вдвоем на неопределенное время в деревню...

... Я все эти нервные взрывы и мрачность, и бессонницу приписываю вегетарианству и Непосильной физической работе. Авось, он там образумится. Здесь топлением печей, возкой воды и проч. он замучил себя до худобы и до нервного состояния... (С. А. Толстая -- Г. А. Кузьминской, декабрь 1885 г. ).

Здесь мы имеем не только упоминание припадка, но подтверждение, что припадки бывали много раз и именно в словах: "случилось то, что уже столько раз случалось".

Каковы были эти припадки? Какова клиническая картина этих припадков? Из этих данных мы узнать ничего не можем.

Единственный ценный документ, ил которого мы можем узнать характере, и вообще подробную клиническую картину судорожных припадков Л. Толстого -является дневник В. Ф. Булгакова. Поэтому для освещения этого вопроса, приведем те места из его дневника, где описывается подробно припадок*).

__________________

*) Описанный припадок В. Ф. Булгаковым, впервые нами освещался клинически в 1925 году в "Клинич. Архиве Гениальн. и одарен", в 1-м выпуске I тома", в статье: "К патографии Льва Толстого".

В дневнике В. Ф. Булгакова (секретаря Л. Толстого) на стр. 336 3-го октября (изд. "Задруга", 1898 года) мы читаем:

.. Писал сегодня Л. Н. статью о социализме, начатую до совету Душана для журнала чешских анархистов. Меня он просил не переписывать ее, а оставить до приезда Ал. Л-ны, зная, что ей эта лишняя работа будет приятна.

Ездил верхом с Душаном. Вернувшись с прогулки, проходил через "ремингтонную".

-- Хорошо съездил, без приключений, -- улыбнулся он и забрал, с собой со стола полученную на его имя с сегодняшней почтой книгу.

И ни он, ни я никак не предполагали того, что должно было случиться сегодня. Случилось это вечером*.

_________________

* 3десь, а также и дальше, разрядка наша (Г. С. )

Л. Н. заспался, и, прождав его до 7 часов, сели обедать без него. Разлив суп, С. А-на встала и еще раз пошла послушать не встает ли Л. Н. Вернувшись, она сообщила, что в тот момент, как она подошла к двери спальни, она услышала чирканье о коробку зажигаемой спички. Входила ко Л. Н-чу. Он сидел на кровати. Спросил, который час и обедают ли. Но Софье Андреевне почудилось что-то недоброе: глаза Л. Н-ча показались ей странными,

-- Глаза бессмысленные... Это перед припадком. Он впадает в забытье... Я уж знаю. У него всегда перед припадком такие глаза бывают.

Она немного поела супу. Потом, шурша платьем, отодвинула стул, поднялась и снова пошла в кабинет.

Дети -- Сергей Львович и Татьяна Львовна -- недовольно переглянулись: зачем она беспокоит отца?

Но на вернувшейся С. А. лица не было. -- Душан Петрович, подите скорее к нему!... Он впал в беспамятство, опять лежит и что-то такое бормочет... Бог знает что такое!

Все вскочили точно г. од действием электрической искры Душан за ним остальные, побежали через гостиную и кабинет в спальню.

Там -- темнота. Л. Н. лежал в постели. Он шевелил челюстями и издавал странные, негромкие похожие на мычание, звуки.