ГЛАВА 21

«Я снова в комнате без дверей», — подумал Парис, придя в себя и потерев голову. Вновь в той же комнате со стенами, обитыми кожей, и свисающим с потолка зловещим крюком. А напротив, в единственном кресле, очень напоминающем трон, устроилась вампиресса, Айседора.

Парис приподнялся, сел, зарывшись пальцами в мягкий чёрный ворс ковра, и, закрыв глаза, попытался успокоиться.

— Да, уж, пожалуйста, — заговорила Айседора, заметив его движение. — Я видела, на что ты способен, когда расстроен. Думаю, от меня будет немного пользы, если я рассыплюсь прахом у твоих ног.

Он сглотнул, вспоминая, скрестил ноги и поднял взгляд на женщину. Та настороженно наблюдала, словно в любую секунду ждала нападения.

— Всё хорошо. — Ему захотелось её утешить. — Я тебе не наврежу.

Кроваво-красные губы Айседоры чуть изогнулись в улыбке. Парис посмотрел на длинные волнистые волосы и фарфоровую кожу и поразился, насколько она отличалась от Айседоры в их первую встречу. Вампиресса была прекрасна.

— Хочется верить, что ты не желаешь мне вреда. Но это сложно, ведь ты и сам не знаешь, как смог это сделать.

Она права. Хотя Парис считал, что должен быть какой-то знак. Может покалывание в ладонях или шестое чувство?

— А может ты просто разозлишься, бабах — и я мертва.

Забавным это не было, учитывая всё произошедшее, но Парис не смог сдержать вырвавшийся смех.

— Прости. — Он прикрыл рот ладонью.

— И что тебя так развеселило? — нахмурилась Айседора.

Парис помотал головой. Боже, его жизнь превратилась в нечто необъяснимое.

— Абсолютно ничего. Это просто безумие какое-то. — Иса подалась вперёд. — Ты вампир. — Она не ответила, и Парис продолжил: — Я всё думаю про кабинет Элиаса и про его слова о твоей опасности, а теперь сижу тут, мир сходит с ума, а ты боишься меня. Забавно, не находишь?

Он вновь рассмеялся, будто теряя рассудок. Возможно, так и было. Вампиры, боги, полубоги. Чёрт, Парис почти верил, что лишился разума ещё тогда, когда впервые очнулся в этом месте.

— Можешь его почувствовать?

Вопрос прозвучал тихо. Парис посмотрел на Айседору и заметил настоящее беспокойство в её глазах.

— Кого?

— Элиаса. Можешь его почувствовать?

Что она имеет в виду под «почувствовать»?

— Мы способны чувствовать друг друга. — Иса соскользнула с кресла и опустилась на колени на ковёр напротив Париса. — Их близость, их состояние. Мы способны чувствовать наших старейшин. Интересно, можешь ли ты?

Парис помотал головой, и она расстроенно вздохнула.

— Так и думала. — Айседора прикрыла глаза, густые ресницы легли на щёки, и Парис дотронулся до её руки.

— Уверен, он в порядке. Элиас сильнее, чем ты думаешь.

Вампиресса открыла сверкающие глаза, и Парис услышал свой вопрос:

— Что это значит?

Иса полуприкрыла глаза, вытянула свою ладонь, и мужчина сцепил свои руки поверх коленей.

— Что именно?

— Твои глаза… В смысле, глаза у вампиров. Они иногда светятся. Что это значит?

— У всех по-своему, красавчик. О ком конкретно ты думаешь?

Парис мгновенно представил Таноса. В ванной, когда тот держал его в объятиях. Послышавшийся смешок Айседоры вернул его к действительности.

— Предполагаю, ты и сам понимаешь, что это значит.

Парис облизнул нижнюю губу, и Иса кивнула.

— Да, именно это. Он находит тебя… привлекательным.

— Как еду?

Невероятно, но вампиресса громко захохотала.

— Нет. Так же, как и ты находишь его привлекательным.

Нет. Невозможно, чтобы Танос заинтересовался им. Он вообще почти не смотрел на него.

— Он еле меня терпит. Даже приблизиться не позволяет.

— И всё-таки ты первый, с кем он заговорил за последние дни… недели.

«Правда?»

— Да. Он отдалился ото всех после нападения. Поэтому, поверь, увидеть его сегодня стало настоящим шоком.

Парис попытался вникнуть в то, что говорила Айседора, но по-прежнему не понимал всего происходящего.

— Почему он прятался? Что Элиас с ним сделал?

Айседора нахмурилась и привалилась к креслу.

— Он напал на Таноса в ту же ночь, когда похитил меня. Очень сильно ранил.

— Лицо?

— Да. И даже больше.

Должно быть, она имела в виду то происшествие с Итоном, из-за которого все так сильно обеспокоились. Парис видел, насколько она и Аласдэр были близки со своими старейшинами, или как их там называли. «Каково это — разорвать с ним связь?»

— Агония, — шепнула Айседора. — Словно тебя вспороли и бросили истекать кровью.

Парис представил скорбь в глазах Таноса и почувствовал непреодолимое желание помочь. Как мог его давний друг так сильно кому-то навредить? Просто уму непостижимо. Сложно представить, что знакомый ему Элиас натворил нечто столь чудовищное. Но, очевидно, Парис многого не знал о своём бывшем профессоре и нынешнем начальнике.

— Это правда. Элиас много лет посвятил своему заданию, которое ему навязала мстительная богиня, не раскрывшая весь масштаб ситуации.

Парис потёр пальцами лоб.

— И даже после того, что он натворил, ты беспокоишься о нём?

В глазах Исы было отчаяние, и она наклонила голову.

— Видимо, даже когда сердце останавливается, оно всё равно узнает того, для кого суждено биться.

Парис не хотел задавать следующий вопрос, но понимал, что должен.

— Ты… думаешь, он мёртв?

— Нет. — Айседора помотала головой.

— Почему? Ты его чувствуешь?

— Нет. — Теперь она слабо улыбнулась.

— Тогда почему ты настолько уверена?

— Потому что я должна верить, что его смерть я бы точно почувствовала.

Её слова были полны твёрдой веры. Вампиресса встала и начала ходить из стороны в сторону. Туда и обратно. Туда и обратно. И, прежде чем сообразил, Парис спросил:

— Ты его любишь?

Айседора остановилась, медленно развернулась на каблуках и уставилась на мужчину.

— Кого?

«Кого? Разве они не об Элиасе говорили?»

— Видимо, да. Но в моей жизни много разных «его», Парис.

Да уж, она права. На что это похоже? От этих вампиров голова идёт кругом. Все они одинаково ужасны.

— Верно. Я постоянно окружена мужской заносчивостью и позёрством. И пусть такое присуще любому представителю нашего вида, эти семеро — совершенно иной тип мужчин. Они — короли королей, а я — единственная королева. Неплохая роль для девушки, которая чуть не умерла от руки собственного брата. Но что до твоего вопроса. Ты подразумеваешь Элиаса, да? Люблю ли я его?

Парис кивнул.

— Да. Ты… Я имею в виду, можешь ли ты кого-то любить?

Айседора приблизилась и склонилась, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты спрашиваешь ради Элиаса или ради самого себя?

Парис нахмурился, и она потянулась к его лбу, разглаживая большим пальцем складку между бровями.

— Хочешь знать, способен ли Танос?

Глаза Париса расширились.

— Нет.

— Да. — Вампиресса печально улыбнулась. — Ты милый, Парис Антониу. Я вижу и слышу всё, что ты чувствуешь. Но тебе нужно остановиться. Не думай больше о Таносе, иначе не успеешь моргнуть, как окажешься в могиле. Он не для тебя. Твой милый нрав и наивность доведут тебя до смерти.

— От твоих рук?

Она провела кончиками пальцев по его щеке и выпрямилась.

— Нет.

— Тогда от чьих?

— Того, кто всегда желал того же, что и ты теперь.

Парис подумал о пронзительном взгляде Таноса, о том, как вампир держал его, пока делился воспоминаниями. По телу прошёл озноб, Парис потёр руки и спросил:

— И кто это?

Она собиралась ответить, как некто — раз — просто появился между ними. Парис видел лишь широкую спину, но капюшон и размах плеч подсказали: к ним присоединился Танос. И он кого-то нёс.

— Чёрт, Танос. — Айседора подтвердила его подозрения, но отшатнулась, словно увидела незнакомца.

Парис попытался заглянуть за плечо Таноса на то, что было у него в руках, но не успел. Вампир опустился на колени и положил на пол… тело.

Айседора прикрыла рот ладонью, уставившись на пару на ковре, затем, похоже, пришла в себя и спросила:

— Что ты натворил?

Парис никак не мог привыкнуть к той скорости, с какой передвигались вампиры. Едва слова сорвались с губ Исы, Танос вскочил, перешагнул через тело и начал теснить её к креслу, в котором она сидела ранее.

Когда вампиресса наткнулась на сиденье и упала на него, Танос положил руки на тяжёлые подлокотники и склонился над ней. Парис увидел подлинный ужас на лице Исы.

— Что я натворил? Думаю, здесь только я и имею право задать этот вопрос.

Айседора прищурилась и уточнила:

— Что с тобой? Почему ты так зол?

— Ты предала меня, Иса.

— Чт… Что?

— Почему ты не сказала, что позволила этому отродью лечь между твоих бёдер? С Диомедом?

«Ох, чёрт», — подумал Парис. Танос схватил Айседору за запястье и дёрнул так, что она вскрикнула.

— Ты — предательница. — Голос вампира был настолько холоден, что Парис готов был поклясться, что температура в комнате упала ниже нуля.

— Ты говорил с Элиасом, — заключила Айседора.

— Предательница, — повторил Танос, и в этот раз Парис отчётливо услышал треск ломающейся кости.

— Кузен… Танос. Позволь объяснить.

Сердце у Париса забилось быстрее, когда Танос навис над женщиной, которая вопреки всему была добра к нему. Парис не понимал, насколько тесными были родственные связи в этом сообществе, но совсем не хотел смотреть на то, как Танос будет убивать Айседору. Поэтому он медленно подобрался поближе, оставляя между собой и телом на полу большую дистанцию и не сводя с него взгляд. На случай если оно, мало ли, пошевелится.

— Ситуация изменилась после того, как всё началось, — произнесла Айседора. — Элиас сожалеет о содеянном. Он помогал…

— Помогал? — перебил Танос. — Как именно? Трахая тебя? Побереги слова, Айседора. Этот мужчина, который тебе помогал, разрушил меня и мою жизнь. Он пытал тебя и сделал со мной такое, что ты и не смеешь даже взглянуть мне в лицо. Так что уж прости, что я не желаю слушать твои объяснения.

Вампир клокотал от ярости. Парис остановился в паре шагов позади и задумался, что он вообще собирается сделать.

«Я в самом деле хочу отвлечь его внимание на себя?»