ГЛАВА 25

— Элиас! — прокричала Айседора, пробегая по коридорам Национального музея истории. Не получив ответа, она остановилась на пересечении коридоров и прикрыла глаза, пытаясь почувствовать мужчину, которого вновь впустила в свою жизнь, постель и, да, в сердце.

Вампиресса подумала об их последнем визите в музей. Они допрашивали добычу Аласдэра, Леонида, в его же кабинете. Танос тогда открыл дверь Элиасу, и Иса припомнила — ах, да — длинный коридор и лифт, в котором, без сомнений, Элиас и поднял её в офис из подвала.

Она заметила двери лифта справа и направилась в конец длинного узкого коридора. Элиаса почувствовать не удавалось, и потому накатывало ощущение тревоги. Танос сказал, что оставил человека живым. Там же, где произошло нападение. И всё же, сколько бы Айседора ни шла, не было слышно ни звука.

— Элиас! — вновь крикнула она, надеясь, что мужчина каким-то образом услышит и отзовётся. Но ничто не нарушило тишину, и вампиресса коснулась рукой кулона в виде розы на шее.

Это был подарок Элиаса в их первую встречу. Айседора закрыла глаза, думая о нём. Ясно представила серебристые глаза, темнеющие в моменты близости. Угольно-чёрные волосы, припорошённые сединой, и тёмную щетину. Стоило образу ярко возникнуть в сознании, как Иса услышала. Глухой стук слабого сердцебиения.

Она побежала дальше и поняла, что близка, когда пульсирующий ритм стал громче. В самом конце коридора находилась незнакомая дверь, и если бы не ровное биение, которое раздавалось за деревянной панелью, Айседора ни за что не вспомнила бы место.

Магия.

Чёртовы Итон и Танос могли плести заклинания, как и любой, у кого тёмное искусство было в крови от рождения. Старейшина защитил комнату от любого вмешательства и тем самым спрятал Элиаса от всех, кто мог бы разыскивать его в офисе.

Не раздумывая, Айседора потянулась к ручке, распахнула дверь и, разглядев происходящее, пронеслась через кабинет Лео.

Элиас был подвешен за запястья, и его ноги едва касались пола. Одет он был лишь в чёрные брюки, которые Иса дала ему в логове. Но сейчас они были в крови, как и тело мужчины ниже груди. Остальная кожа мертвенно побледнела.

Вампиресса остановилась перед мужчиной, приподняла его голову, обхватив лицо обеими руками, и увидела рассечённую губу и закрытые глаза.

— Элиас, — произнесла она, откидывая тёмные волосы со лба. Не получив ответа, потянулась к цепям вокруг запястий и, рванув, вытащила их.

Мужчина рухнул ей в объятия словно тряпичная кукла весом почти две сотни фунтов. Айседора легко отнесла его к дивану, на который их с Таносом когда-то переместил Аласдэр для допроса Леонида.

— Элиас, очнись, — повторяла Иса, положив его голову к себе на колени, гладя по щеке и стараясь не касаться крови. Она оглядела всё его тело, раны и попыталась сдержать ярость.

Гнев сейчас никому не поможет. И вообще, имела ли она право злиться на Итона и Таноса? Да, Иса простила Элиаса, потому что у них была общая история, а Диомед простил из-за неё. Но двое других вампиров… Их жизни были разрушены, бесповоротно изменились, и всё потому, что Элиас начал действовать.

Эти мысли не помогли умерить эмоций. Иса сидела и умоляла Элиаса открыть глаза, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.

— Давай же, очнись, — шептала она, вытирая влажные дорожки на своём лице.

Как давно она не ревела?

Много лет? Десятилетий? Веков?

Вспомнить не удавалось, но то, что она столь откровенно сейчас плакала из-за мужчины, говорило об одном. Он возродил тот кусочек её души, который Иса считала навсегда похороненным.

— Ты не умрёшь раньше меня, Элиас Фонтана. Я живу дольше. Я вправе уйти первой и оставить тебя с разбитым сердцем.

Она коснулась его губ дрожащими пальцами и в тот же момент мельком подумала, что может не пережить потери Элиаса. Пусть Диомед и был неотъемлемой частью её бессмертия, Элиас олицетворял человечность, которую Иса, казалось, потеряла навечно.

Со слезами на глазах Айседора позвала Диомеда, понимая, что попросит почти невозможного, но готова была рискнуть ради возвращения Элиаса.

«Диомед, ты мне нужен…» — голос первообращённой раздался в голове Диомеда, когда он вместе с Василиосом созывал в зал глав всех вампирских кланов.

— Василиос, мне нужно уйти. Айседора зовёт.

Брат, сидевший на своём троне на помосте, глянул вниз:

— Она в опасности? Или это тот третий?

— Нет, нет. Я не чувствую у неё никаких травм, но она встревожена.

— Тогда иди. Мы почти закончили, и остальные вскоре присоединятся.

Диомед кивнул и встал, но не успел исчезнуть из зала, как Василиос добавил:

— Будь осторожен, брат. И если понадобится помощь…

— Я не раздумывая позову.

Василиос склонил голову, и в ту же секунду Диомед исчез из логова и направился по следу своей первообращённой. Перемещаясь, он рассчитывал оказаться в судебном зале, но увидел незнакомое помещение.

Быстро оглянувшись, он почувствовал Ису. Не только присутствие, но и её особенный аромат. Он смешивался с другими запахами — Итона, Таноса и мужчины, которого старейшина недавно пустил в свою постель, Элиаса.

— Диомед.

Голос Айседоры прозвучал из-за спины. Вампир развернулся, увидел её на диване и скривился, заметив Элиаса, чья голова лежала на коленях Исы.

Приблизился, отмечая, как неважно выглядел человек. Едва слышное сердцебиение подсказывало, что он пока цеплялся за остатки жизни.

— Моя Иса. — Диомед склонился перед вампирессой и мужчиной. — Что ты тут делаешь? Ты должна быть рядом с Парисом. В судебном зале.

— Знаю, — ответила она и прикусила губу. — Но Танос вернулся с Итоном и сказал, что Элиас здесь, и…

— Он вернулся с Итоном?

— Да. Вместе с Итоном.

Диомед прикрыл глаза, осознавая, что Итон по-прежнему жив. Облегчение, которое принесла эта новость, было незначительным на общем фоне, но всё же необходимым.

— А третий?

— Он с Таносом. Не похоже, чтобы он хотел причинить вред, — шепнула Иса. — Вообще-то, скорее наоборот.

Диомед глянул на человека, лежащего у неё на коленях, и медленно покачал головой. Что такого в этих мужчинах? Они ворвались в мир вампиров, чтобы убить их, одного за другим, но, кажется, взамен возродили их. Подарили ту самую жизнь, которую вампиры упускали, даже о том не подозревая.

Возможно, такова жестокая ирония. Дать им нечто желанное, чтобы показать, каково это потерять.

— Диомед?

— Итон, верно? — спросил он, указывая на тело Элиаса.

Айседора кивнула, пропуская пальцы сквозь волосы Элиаса, и у неё в глазах, к потрясению Диомеда, выступили слёзы.

— Иса, miikri mou agria polemistria, тебе следовало знать, что это может произойти. После того, что он сделал…

— Знаю. Не могу объяснить свои чувства. Сама с трудом понимаю их. Но… он не может… Я не могу позволить ему умереть, Диомед.

Взгляд старейшины переместился к мужчине в руках Исы, и он поразился её способности прощать. Откуда это в ней? Элиас принёс ей адские страдания. Мучил. Сломал. И несмотря на это она, Айседора, сидит и молит о немыслимом. Она хочет, чтобы Диомед спас Элиаса Фонтану, и невысказанная просьба повисла между ними в воздухе.

Иса знала, как Диомед относится к человеку. Как относится к нему всё логово. Если Диомед напоит Элиаса кровью, тот, кого они хотели убить, окажется навсегда связан с их жизнями. Он станет петлёй на их шеях, грузом на ногах — один лёгкий жест подходящего человека, и все трое погибнут.

Диомед выпрямился в полный рост и отошёл подальше от умоляющего взгляда. Смог бы он сказать «нет»? Ответ был прост. Нет, не смог бы. Она беззаветно посвятила себя Диомеду в течение многих лет. Они разделили связь, которую было практически невозможно представить, пока Айседора не вошла в его жизнь и не сказала «да».

Всего за одно слово она получила его вечную преданность и уважение, и не было ничего, что он не дал бы ей. Раз Иса хочет Элиаса, значит Диомед сделает то, что должно быть сделано.

— Ты же понимаешь, что произойдёт, если я соглашусь?

Не услышав ответа, Диомед оглянулся через плечо и увидел, как Айседора смотрит на него с обожанием и уважением.

— Айседора?

— Ты сделаешь это? Ради меня?

Он метнулся через комнату и обхватил лицо вампирессы ладонями.

— Я что угодно ради тебя сделаю, даже это.

Иса посмотрела на Элиаса и провела пальцами по тёмной брови.

— Я просто не способна его отпустить. Пока нет.

Он погладил её по щеке и приподнял за подбородок:

— Понимаю. Я чувствую то же самое к тебе. Но знай, что когда Василиос сделал это с Леонидом, тот изменился.

— Изменился как? Он же до сих пор жив. Я его видела.

— Да. Но я присутствовал там. Леонид очнулся с какими-то способностями, которые, в случае этого конкретного мужчины, могут быть достаточно опасны. — Её глаза заискрились. — Он получит нашу скорость, умение общаться мысленно и…

— И? — шепнула вампиресса.

— Он будет силён, Айседора. Намного сильнее тебя.

Она опустила глаза к человеку, которого до сих пор держала в руках, и произнесла:

— Ты беспокоишься, что он навредит мне.

— Тебе, Аласдэру, Таносу. Он будет сильнее вас троих.

— Как и Леонид, но тот никому не навредил.

Диомед пожал плечами и тихо произнёс:

— Никогда не думал, что скажу это, но тот мужчина, Леонид, только и способен, что влюблённо пялиться на Василиоса и Аласдэра. Он заботится о них, Айседора. Твой Элиас… — Старейшина опустил взгляд на человека. — Он продемонстрировал свою безжалостность и, кстати, не только ранил тебя, но и почти убил Таноса. Могу смело сказать, что, если выполню твою просьбу, результат будет кардинально отличаться от игрушки Аласдэра, напоенной кровью Василиоса.

Айседора прикусила нижнюю губу, и Диомед тут же услышал её мысль: «Я не могу смотреть, как он умирает».

Диомед кивнул:

— Тогда ты и не будешь.

Он поднёс своё запястье к губам, прокусил вену под тонкой кожей, и от предвкушения по телу пронеслась волна удовольствия.