— Да, — сказал Натан, шагнув вперёд. — Ты была довольно непостоянна, не так ли? Ты не смогла выбрать между ним и мной, — он дёрнул подбородком в сторону Марлина, и я увидела, как тот вздрогнул.

— Я бы так не сказал, — сказал Марлин, придвигаясь ближе к Хелен. По тому, как вздрагивали его плечи под плащом, я поняла, что он хочет расправить крылья и накинуть их на голову Хелен: — Я бы сказал, что Хелен выбрала меня.

— Только потому, что она боялась своих чувств ко мне, — сказал Натан, придвигаясь ближе к Хелен. Взгляд её голубых глаз метался с одного на другого, мелькая под вуалью, как пара птиц, пойманных в сеть: — Когда прошлым летом я рассказал тебе о своих чувствах, ты мне не поверила... Наверное, я неправильно выразился.

— Ты сказал, — произнесла Хелен, не сводя голубых глаз с Натана, — что раз уж Ава выбрала Рэйвена, мы с тобой можем вместе взяться за вёсла.

— Ты — идиот! — воскликнула я, шлёпнув Натана по руке. — Ты прекрасно знаешь, что всегда любил только Хелен.

— Да, теперь я это знаю. И я знаю, каким идиотом был, большое спасибо, но я пытаюсь всё исправить, — он повернулся к Хелен. — Чёрт возьми, Хелен, неужели ты не понимаешь, что я чувствую? Я люблю тебя с тех пор, как ты лазила со мной по деревьям, хотя ты до жути боялась высоты, потому что знала, что я очень не хочу быть один. Я люблю тебя, потому что, несмотря на все мои дурацкие поступки, ты поддерживала меня. Ты всегда видела во мне хорошее, даже когда я сам этого не замечал. Так же, как я вижу мою Хелен здесь, даже под чарами ван Друда, борющуюся за свободу и выход из-под этой ужасной вуали, — он протянул руку к вуали, но Хелен отшатнулась.

— Очень милая речь, мистер Бекуит, но вряд ли уместная для помолвленной леди. Конечно, у меня тоже много приятных воспоминаний о наших детских выходках, но не более того. Я уже отбросила свои детские привычки и предлагаю вам сделать то же самое. Полагаю, вы заключили сделку с моим женихом. У вас есть то, что ему нужно. Вы полагаете, что сможете обманом заставить его отпустить меня, не выполнив свою часть сделки, но я предупреждаю вас, ради дружбы, которую мы разделили, ради старых времён, — её глаза метнулись ко мне, — вы потерпите неудачу. Юдикус Ван Друд всегда получает то, что хочет. А торговаться за моё освобождение бессмысленно. Я связана с ним цепями, которые никто из вас не может разорвать.

Она вызывающе посмотрела на каждого из нас, голубые глаза сверкали под вуалью. Натан сжал кулаки, крылья Марлина шевелились под пальто, но именно Омар выступил вперёд и встретил её вызывающий взгляд.

— Это трюк мастера гипноза, заставить свою жертву поверить, что спасения нет, что прутья её клетки нерушимы, что кандалы, которые связывают её, не сломить. Но ни одна клетка не станет незыблемой, если пленник верит, что побег возможен.

— Тогда я действительно обречена, мистер Омар, потому что считаю, что побег невозможен.

— Но ты же знаешь, что на тебя наложены чары, — воскликнул Марлин. — Разве это не должно облегчить тебе возможность разрушить их?

— Никто не околдовывал меня, — сказала Хелен таким ледяным голосом, что я задрожала. — Мне просто показали правду. Мистер ван Друд снял пелену с моих глаз и показал мне, каков истинный мир. Я видела, как вежливые улыбки дам превращались в ревнивые взгляды, а благожелательное отношение джентльменов в похотливые ухмылки. Я видела, как материнская забота проявлялась в трусливом страхе перед собственной бедностью и позором. Даже твоё милое признание в любви, Натан, всего лишь отчаянная попытка спастись от ненависти к самому себе. Точно так же, как твои попытки спасти меня, — она повернулась к Марлину, — вызваны чувством вины за то, что ты поставил крест на той девушке из Блитвуда, которая пропустила встречу с тобой в лесу. А тебе приходило в голову, что она могла не прийти, потому что с ней что-то случилось. Но вместо того, чтобы искать её, ты решил обидеться.

— Это несправедливо... — начала я, но Хелен повернулась ко мне, её голубые глаза заморозили слова в моём горле.

— Ты хуже всех, Ава. Мая дорогая подруга, Авалайн, ты так бескорыстна в своём стремлении к правому делу. Феникс, мститель за несправедливость, герой среди работающих девушек. Но ты не спасла свою подругу Тилли, не так ли? Как и свою мать. Ты боишься, что если не спасёшь меня, то никогда не сможешь жить с этим.

— Это правда, Хелен, — сказала я, подавляя тёмную тварь у основания моего позвоночника, которая угрожала подняться и ударить Хелен по лицу за произнесённые ею обидные слова. "Это говорит ван Друд, — сказала я себе. — Моя лучшая подруга не считает меня трусливой лицемеркой". — Я не смогу жить с этим, но это не значит, что я не люблю тебя.

— Я никогда и не говорила этого. Я знаю, что ты любишь меня, но я также знаю, что ты любишь себя больше. Не обижайся, Авалайн, это верно в отношении всех, и в первую очередь для меня. Именно это и показал мне мистер ван Друд, сняв с моих глаз пелену. Мир, который он создаёт, будет намного проще. Каждый на своём месте, никто не пытается подняться выше своей станции. Он будет работать слаженно, как хорошо смазанная машина.

Я поморщилась, вспомнив свой сон о фабричных девушках, пришивавших себя к своим машинам, о ван Друде, лакающем их кровь, а потом вспомнила, что Жилли говорил о фабриках ван Друда в будущем.

— Хелен, — сказала я, поднимая руку к её вуали, — ты не можешь хотеть такого мира. Что с тобой сделал ван Друд?

Она вздрогнула, когда моя рука коснулась паутины вуали. Кружево на ощупь было каким-то странным, влажным и губчатым, словно она была...

— Живая, — выдохнул Омар. — Сеть на её платье и вуали живая. Должно быть, так она попалась в ловушку. Если бы мы сможем её снять...

— О, боже, — сказала Хелен, — представьте, что скажут люди, если увидят, как вы срываете с меня платье посреди Белгрейв-Сквер. И, кроме того... — она дёрнула вуаль и приподняла её на несколько дюймов надо лбом, потянув вместе с ней кожу. Вуаль присосалась к её коже крошечными теневыми стежками... кошмарное эхо моего сна о фабричных девушках, пришивающих себя к своим машинам. — Если вы сорвёте с меня вуаль, я истеку кровью. Видите ли, она пришита к моей коже.