Первый полет моего «Челленджера-600» — в Афины. В качестве пассажиров — Олег и пятеро сопровождающих его боевиков из Москвы. Они должны привезти мне подарочек — Монучара.

Я провожаю их на Пушкинском аэродроме. А вечером, как это ни странно, на меня всей своей гигантской массой наваливается тоска. Нет, даже более чем тоска. Одуряющее чувство одиночества, нервяк, отчетливое ощущение того, что должно произойти что-то плохое. Давненько со мной такого не бывало.

Я мечусь по дому. Я беру книгу и, не прочитав и страницы, засовываю ее обратно на полку. Я включаю компьютер, загружаю имитатор «Формулы-1» и в первом же повороте разбиваю свой болид. Я спускаюсь вниз проведать охрану. Трутни втроем сидят у себя в комнате, пьют чай с ватрушками.

— Присаживайся, Вика. Максим, достань чашку.

— Нет, я не буду. Зашла просто так. Что-то мне неспокойно.

— Что такое? — сразу делают стойку исполненные повышенной бдительности секъюрити. — Кто-нибудь звонил?

— Нет, никто. Сама не понимаю, что со мной.

А не сесть ли в машину и не уехать ли к Эльмару? На всё наплевав! Нет, не получится. Завтра в ГУВД аттестация «Пинкертона», продление лицензии на охранную деятельность. Конечно, с этим никаких проблем не возникнет, но всё равно мне надо быть там. Так что Финляндия отменяется. Или, во всяком случае, откладывается на день.

Я достаю из кармана халата телефонную трубку и набираю номер Тамары.

— Здорово. Что делаешь?.. Скучаешь?..

Пускай подъезжает, ей тоже сейчас паршиво. Какого-то беса сбежала от Дениса и закисает от одиночества в квартире на Московском проспекте. Впрочем, даже если бы и не сбежала…

Всё равно сразу после удачной операции в «Простоквашино» Денис на два месяца уехал на Украину.

— …Сегодня проводила в Афины Олега. Тоска! Подъезжай. Запарим шанеры…

Томка сейчас почти каждый день мотается в сиротский коплекс, где завела себе подружку-воспитательницу и установила нечто вроде опеки над четырехлетней девчонкой. А ведь там до сих пор кишмя кишат мусора. Не мудрено и спалиться.

— Отлично! Я жду. Давай побыстрее.

…Побыстрее Тамаре не удается. Она появляется у меня только через два часа. Просто взбешенная!

— Достали легавые! — Тамара швыряет свое светло-бежевое полупальто на диванчик в прихожей. Промахивается, но поднимать с пола и не собирается. — Пока добралась до тебя, докопались два раза, что нет доверенности. Ободрали, как липку! Откуда у меня деньги?!!

Да, у нее всего какой-то жалкий миллион баксов. Нищая!

— Купи ты себе другую машину. Довольно кататься на этой коррозии.

— Пока меня эта рухлядь устраивает. — Томка шагает на кухню, проверяет, есть ли в наличии чай, ставит чайник. — Вика, вызови нотариуса, выпиши мне наконец эту гребаную доверку.

Старый «Форд Скорпио», который я купила Тамаре еще год назад, оформлен на мое имя. И это Томкина головная боль. Скоро она разорится на мзде мусорам.

— Погоди, я сейчас. — Я иду в кабинет, достаю из шнифта свои права.

— Держи, — протягиваю их Тамаре.

— Зачем?

«А то не понятно!»

— Езди с ними. Ни один из легавых не скажет, что здесь не твоя фотография. А я, один хрен, последнее время вообще не сажусь за руль. И навряд ли когда-нибудь сяду. Куда интереснее пилотировать вертолет.

— Спасибо, — Томка засовывает права в портмоне и принимается запаривать чифир. — Ты, как всегда, права, Энглер.

Потом мы сидим в зимней гостиной возле пылающего камина. Я рассказываю о том, что после того, как Олег доставит мне Монучара, собираюсь откупиться от Гепатита. Пусть не мешает мне устраивать личную жизнь, валит обратно в Москву. А я давно строю серьезные планы насчет горячего финского парня Эльмара.

А вот у Томки нет никого… Впрочем, у нее же есть сирота-афганка, живущая в «Простоквашине». Тамара даже мечтает купить себе в Вырице домик, зажить там правильной жизнью.

Правда, пока ничего не получается. И пока не до правильной размеренной жизни. Томка постоянно таскает с собой пистолет, «Глок», который ей подарил Гепатит. И всерьез опасается, что в любой момент может последовать какая-нибудь ответка за то, что наворотила за последнее время. Как-никак, у Котова, Розова и Борщука остались друзья. А ну как вычислят? Я давно предлагала Тамаре телохранителей, но она наотрез отказалась.

Зато не отказывается от другого. Радостно кивает головой, когда я предлагаю подыскать ей дом не в Вырице, а поблизости от меня.

— Отлично! И поможешь мне оформить опекунство над Ниной.

— Ты хочешь сказать, что твою афганку зовут Ниной? — не верю я.

— Конечно же, нет. Просто я не хочу вывернуть наизнанку язык. Поэтому Нина. Ее все так зовут. Она привыкла.

— Была у нее сегодня?

— Нет. Еду завтра.

Я не перестаю на нее удивляться. Передо мной сейчас сидит совсем незнакомая Тамара Астафьева… Ерошенко Диана… Дина-Ди… Принцесса Диана…

— Ты сильно изменилась за этот год.

— Постарела?

— Нет.

— Остепенилась?

— Тоже нет. — Мне никак не удается сформулировать то, что я наблюдаю. — Ты поставила перед собой цель разнести к дьяволу этот концлагерь «Доброе Дело». Ты этой цели добилась. Теперь взяла под опеку афганскую Нину Я уверена: она будет счастлива

— Надеюсь, я тоже, — печально вздыхает Тамара. — Пока мне это не удается

— Тебе всё удастся. Ты, главное, верь.

— Я верю, Энглер А насчет дома ты здорово придумала. Придумай теперь еще насчет Нины… И давай пей чифир. Остывает…

То, что за ней тащится «хвост», она заметила только сегодня. И сразу же поняла, что это продолжается уже на протяжении нескольких дней. Просто раньше не обращала внимания на то, что в зеркалах заднего вида появлялась то старая зеленая «Нива», то красный «Фольксваген Пассат». Те, кто вел ее всё это время, были знатоками своего дела, умело выдерживали максимально допустимую в данный момент дистанцию до объекта и использовали самые незаметные, самые распространенные модели машин, каких сейчас тысячи на российских дорогах. Вот только их автопарк оказался небезграничным, и красный «пассат» в конце концов намозолил глаза.