«Надеюсь, он не пожертвует своей долей – немалой, – чтобы все-таки угробить меня, – подумал я. – Ведь если он сейчас опустит домкрат, рюкзак из депозитария ему будет уже не достать. На то, чтобы опять поднять перекрытие, ему попросту не хватит времени».

– Денис!

«Хрен тебе, а не Денис! Хрен тебе, а не деньги! Не знал ты, парниша, кого захотел наебать! Не беда, скоро узнаешь!»

– Кидай деньги, или я сейчас пну по стопору! – открытым текстом озвучил свои планы Серега. – Ты спалишься в этом хранилище!

– Нет! – Я уже был готов спустить ноги в узкую щель, оскалившуюся остатками арматуры. Но в последний момент замялся.

И тут Сварадзе полностью утратил контроль над собой. Возможно, всего на какой-то миг, но этого мига хватило на то, чтобы он сделал, чего делать вовсе не собирался, пока у него в руках не будет рюкзак с деньгами.

– Ну, сволочь! – процедил он.

В проем я наблюдал его перекошенное от злобы крысиное личико. Я видел, как он приподнял правую ногу, нацелился на домкрат черным литым сапогом. Мне захотелось крикнуть: «Не надо! Погоди! Не спеши!» Но это было лишь мимолетное побуждение. Я промолчал, в душе еще лелея надежду на то, что Серега опомнится, что жадность возобладает в нем над приступом бешенства. Ведь, если рассудить здраво, какую огромную сумму он платит сейчас за то, чтобы учинить мне вселенское западло, отдать меня мусорам! Всего лишь потому, что я сумел раскрыть его подленькие намерения, не подарил ему эти фишки, не лег безропотно под железобетонную гильотину. Или он просто понял, что уже приговорен мною, что если он все же даст мне пролезть в эту щель, то из нас двоих выйдет отсюда только один. Второй останется. Мертвым. И это наверняка будет он, Серега Сварадзе.

У него просто не оставалось иного выхода, чтобы выжить.

– Хрен с тобой! Получай! – просипел он. И в следующее мгновение удар сапога сбил стопор с домкрата. Плита глухо вздохнула и, подняв облако пыли, встала на прежнее место.

Ловушка захлопнулась!

– Вот идиот! – пробормотал я и сокрушенно покачал головой. Луч фонаря, закрепленного на каске, несколько раз метнулся по стене напротив меня. Единственный луч света в этом, будь оно проклято, царстве!

Я повернул на фонаре выключатель, перевел его на более щадящий режим – надо экономить энергию – и, прихватив с собой рюкзачок, спокойно отправился в дальний от развороченного пола угол пересчитывать деньги.

И дожидаться, когда мусора исправят сигнализацию, и сигнал с объемных датчиков поступит на пульт вневедомственной охраны.

Тогда лишь останется ждать приезда гостей. И очень надеяться на свой «пояс шахида». На то, что блеф с ним удастся.

Тот момент, когда за дверью хранилища объявились менты, я чуть не проспал. «Проспал» – в буквальном смысле этого смысла. Третья бессонная ночь все же сломила меня, и я только успел перелопатить хрусты – ровно четыреста тысяч бачков стошками, полтахами и двадцатками в банковских упаковках, – как тут же, несмотря на полный отстой положения, в котором в тот момент находился, стал клевать носом. Мне даже начали сниться какие-то совершенно мирные сны, и если бы мусора не топтались по коридору, как стадо слонов, и на протяжении часа не царапались в дверь, они смогли бы взять меня сонным и тепленьким. Но парни этой профессии, похоже, в последнее время разучились вести себя незаметно. В этом я убедился еще месяц назад, когда в «Призматик» наблюдал за «засадой» на даче. Это подтвердилось и сейчас.

Сначала меня удивило, что группа захвата, прибывшая по тревожному вызову, не спешит врываться в хранилище, проводить захват неудачливого воришки и зарабатывать поощрения по службе. Но потом я сообразил: для проникновения в депозитарий, ментам нужны ключи или болгарка, чтобы разрезать дверь.

Лучше ключи, а поэтому надо дождаться кого-то из сотрудников банка, несущего за них, а заодно и за депозитарий ответственность. Итак, остается ждать, когда прибудет этот несчастный сотрудник, раньше обычного поднятый из теплой постельки.

Я посмотрел на часы: половина седьмого утра. Подумал: «Впрочем, и так уже пора подниматься» и достал из кармана трубу. Попытался дозвониться сначала до Глеба, потом до Сварадзе. Конечно, их телефоны оказались отключены. Другого я просто не ожидал, и набирал их номера лишь потому, что больше было нечем заняться. Ожидание выматывало. Еще сильнее выматывала неравная борьба со сном, которую я пока с огромным трудом выигрывал. Но это пока. Я срубался уже даже стоя. Я боялся, что больше не выдержу. Я с нетерпением ждал хоть какого-нибудь изменения ситуации. Я мечтал:

«Ну когда же ко мне, наконец, придут мусора!!!»

Они пришли ровно в семь утра. В помещении, освещенном доселе лишь моей коногонкой, вспыхнул верхний свет и в замке заскрежетал ключ.

Я, нацепив на плечи рюкзачок с долларами, пошире распахнул полы куртки, чтобы лучше был виден мой «пояс шахида», левую руку с кнопочным выключателем размером с кусок туалетного мыла, прижал к груди, проверил, не отсоединились ли от батарейки два проводочка – зеленый и красный, – соединяющие ее с выключателем. Потом нажал большим пальцем на кнопку и решительно шагнул к двери. До того, как она отворится и я окажусь лицом к лицу с противником, оставались мгновения.

Единственная надежда на фактор внезапности. Мусора – те, что за дверью – уверены, что приехали по ложному вызову. И они растеряются – не спецназовцы же! – когда, словно чертик из табакерки, из депозитария выскочу я. Да еще с «бомбой» на поясе. Эти мальчишки, лишь недавно закончившие школу милиции, естественно, слышали, что подобные психи со взрывчаткой на пузе водятся в далеком Израиле, но чтобы в центре Санкт-Петербурга!.. Короче, они растеряются, и у меня будет пара секунд на то, чтобы сориентироваться в коридоре и попробовать прижаться «бомбой» к кому-нибудь из мирных работников банка.

Хорошо бы, к тому же, еще и захватить автомат.

«Нет, автомат мне не отдадут. Придется ограничиваться „бомбой“. И заложником», – подумал я и в тот момент, когда начала открываться дверь, нахально попер на превосходящие силы противника. При этом противник – менты, – словно спецом сделал все для того, чтобы я смел его в первое же мгновение. А заодно мне сразу же была предоставлена идеальная заложница. Низенькая и хрупкая дамочка средних лет, перепуганная донельзя и надушенная дорогими духами, в легкой болоньевой курточке и с почти полным отсутствием груди. Вот и все, что я запомнил об этой своей случайной знакомой.