Что еще по этому Глебу? Спортсмен, увлекается скалолазанием и спелеологией. («Вот уж кто точно не страдает клаустрофобией», – подумал я, как только услышал об этом его экзотическом хобби.) Для прикрытия числится сейчас в одной из риэлторских фирм обычным агентом, а в противоречие с законом вступает только эпизодически, по мере возникновения недостатка хрустов и поступления предложений, вроде того, что накануне сделала Света. С которой он, кстати, познакомился почти год назад в гостях не у кого-нибудь, а у моего доброго кореша Крокодила. О моих прошлых художествах, типа соскока через тайгу или захвата войскового Ми-8, краем уха наслышан и оказаться со мной в одной связке очень даже непротив.

Одним словом, в четверг, 20 сентября, мы с Челентано пришли к соглашению, и нас стало трое: я, Конфетка и спец по люкам и сигнализациям. Но нужен был еще один человек.

– Посчитай сам, – настойчиво втолковывал мне Глеб. – Как минимум, двое должны проникнуть в подвал, еще одному в это время предстоит отключить сигнализацию. Что получается?

– Три человека. Нас и есть трое.

– Нет, двое, – покачал головой Челентано. – Светлану я в расчет не беру. Она, какой бы крутой ни была, всего-навсего баба. Не обижайся, сестренка, – шутливо ткнул он в плечо накуксившуюся Конфетку, – надо считаться с тем, что тем двоим, что полезут в подвал, достанется тяжелая мужская работа. Придется разбивать кирпичные перемычки и делать это в условиях ограниченного пространства. Потом предстоит пахать на домкратах и перекусывать арматуру. И опять в условиях ограниченного… только уже не пространства, а времени. Так что в подвал должны идти два крепких мужчины. Теперь перейдем к третьему человеку, которому надо разобраться с сигнализацией. Этим займусь только я. Потому что никто, кроме меня, с системой охраны не справится. Я, конечно, могу объяснить той же Конфетке, что там следует сделать, но, уверен, в девяти случаях из десяти она все равно ошибется. Так что, куда ни кинь, а она вне игры.

Я с ехидной улыбочкой наблюдал за медленно закипающей Светкой и думал о том, что Челентано сейчас бродит по самому краю крутого обрыва, в любой момент рискуя сорваться вниз. Вот как развернется сейчас выведенная из себя амазонка к нему, сидящему на заднем сидении! Я ведь помочь ничем не смогу.

– Так что нужен еще один парень, который отправится с тобой в подвал, – не замечая опасности, продолжал распространяться Глеб. – И такой у меня на примете есть.

«Итого, получается, – поморщился я, – уже четверо. Если и дальше пойдет теми же темпами, то через неделю численность нашей команды сравняется с количеством населения карликового европейского государства. При всем при том, что из всей группы я с уверенностью могу положиться только на себя и Конфетку. И то с огромной натяжкой. Плохо. Так плохо, что дальше некуда! Но, с другой стороны, приходится признать, что Глеб совершенно прав. И довериться ему. Включить в число соучастников еще одного человека».

Его мне представили на следующий день, когда наша команда, теперь уже в полном составе, собралась на квартире у Светы.

Серега с погоняловом Сварадзе ни на каких там «…дзе» или «…швили» внешне не походил совершенно. По комплекции – точная копия миниатюрного Глеба, светлые, всклокоченные, словно только со сна волосы, маленькие, близко посаженные глазенки, и внешне он немного напомнил мне бывшего нападающего «Зенита» Александра Панова. По образованию – инженер-строитель, по призванию – вор, еще десять лет назад он, шутя, обносил расположенные на первых этажах магазины именно тем способом, который я выбрал для проникновения в «Северо-Запад» – через проломленный домкратами пол. Он с его опытом был для нас просто бесценной находкой.

В Питер Сварадзе прибыл полгода назад из небольшого сибирского городка, название которого, так же как и причину своего переезда, он сообщать не спешил. А я не настаивал и, в отличие от вчерашнего допроса с пристрастием Глеба, на этот раз ограничился всего несколькими коротенькими вопросами. Мне надоело исполнять роль дотошного инспектора отдела кадров, и уже через четверть часа после знакомства, наложив в устной форме резолюцию: «Ладно, Серега, ты с нами», я поспешил перейти к обсуждению технической стороны предстоящего дела. И к распределению обязанностей между Сварадзе, Конфеткой и Глебом, при этом совершенно забыв про себя.

– Примерно так выглядит дом, – грубо набросал я на бумажке план здания «Северо-Запада», указав при этом и арку, и будку охраны, и массивную дубовую дверь, которую раньше приходилось, кряхтя, открывать ребятишкам из метростроевского детского сада, а теперь немногочисленным клиентам банка. – Это фойе. – Я схематически изобразил конторку секьюрити, турникет, неширокую короткую лестницу.

– А это чего? – ткнула пальчиком в два кружочка справа от двери Света.

– Пальмы.

– Чего?!!

– Пальмы. В горшках. Но это неважно. Смотрите дальше. – Я нарисовал план коридора, отделенную от него стеклянной дверью VIP-зону с кабинетами управляющего и финансового директора. – Вот здесь находится каморка администратора, в которой позавчера я проторчал два часа. А вот здесь, – я жирно обвел по периметру квадратик на схеме, – хранилище. Депозитарий. Приблизительно пять метров в ширину, семь метров в длину. Девять с половиной шагов от его центральной оси до вот этой стены. У меня создалось впечатление, что она капитальная.

– Или даже брандмауэр, – заметил Сварадзе.

– Или даже брандмауэр. Не суть. Главное, мы теперь схематически можем привязать помещение депозитария к старым планам детского садика и подвала.

– Остается эти планы достать.

– Для этого на площади Островского есть управление Метростроя. А там должно быть нечто вроде архива технической документации…

– …С грифом «секретно», – перебила меня Конфетка. – Все геодезические отметки, все маркшейдерские схемы подземных сооружений всегда засекречены.

– Надеюсь, это на бывшие детские садики не распространяется. На худой конец есть КУГИ,[13] есть всевозможные отделы жилых и нежилых фондов в администрации. Одним словом, здесь я проблемы не вижу. И отвечаешь за планы подвала и детского садика ты, – ткнул я пальцем в Светлану. – Как технического консультанта привлеки Сварадзе и действуй. Включи все свое обаяние, очаруй архивных работников, делай с ними, что хочешь – только не убивай, – но чтобы вся документация на это чертово здание у нас была уже в понедельник. Справишься? – улыбнулся я Свете, и в ответ она неуверенно кивнула. – Я даже не сомневаюсь, что справишься. Это несложно. Теперь, что касается сигнализации. – Я перевел взгляд на Челентано. – В этом вопросе я круглый дурак. Это можно сказать и обо всех остальных. Так что, никто не будет тебе подсказывать, что надо делать, никто не станет тебя контролировать. Важен сам результат, и мне наплевать, как ты его достигнешь. Система охраны должна быть отключена точно в определенное время и не меньше чем на два часа. При этом у мусоров ни до, ни во время ее отключения не должно возникнуть никаких подозрений насчет «Северо-Запада». А нам за это время надо спокойно, чтобы никто не мешал, проковырять пол и провернуть все дела в депозитарии. Обеспечишь?