Тот пел соловьем. Говорил, что на зоне долго не засидится, что Тохтамбаш-баши своих не бросает, вытаскивает из любых передряг. И его вытащит непременно, хотя в отряде он - ноль без палочки. Уверял, что бай - человек слова, что если он когда-то что-то пообещал, то выполнит непременно. И что дружба для него - дело святое.

Не один вечер продолжались разговоры с Урюком. Студень его больше не обижал и другим не давал обижать слишком сильно. В благодарность за помощь таджик лил бальзам на уши своего покровителя. Студень выслушивал все это с усмешкой, но доброе слово и кошке приятно, а ему уже очень давно никто не говорил хороших вещей.

Капля за каплей, созрело решение. В том, что дядя Жора - Тохтамбаш-баши, Студень не сомневался. Он - человек чести… Может быть, это - последний шанс? Даже не так! Это - тот шанс, которого он ждал всю свою жизнь. Ради которого терпел все невзгоды. Что, если бай Тохтамбаш, увидев кольцо и прослушав рассказ сына старого друга, выполнит обещание? Очень возможно! И, в любом случае, лучше рискнуть и пропасть, чем медленно загнивать на Ижменской зоне. Здесь, можно быть точно уверенным, никаких богатств до конца срока не светит. А конец этот - ого, как далеко! Не факт, что дождешься.

С технической точки зрения "рывок" с зоны не представлялся чем-то невыполнимым. Власть администрации сильно ослабла, так что можно было провернуть дельце и без помощи с воли.

Тем более что, во-первых, никакой помощи Студень ждать просто не мог, а во-вторых, всегда привык полагаться только на свои силы.

Долго не знал, как поступить с Урюком. Взять с собой? В согласии не приходилось сомневаться, но нужен ли такой попутчик? Доводы "против" перевесили доводы "за". Попутчик не нужен. Но и здесь его нельзя оставлять. На него так насядут в оперчасти, что он выложит все, и тогда дорога в Таджикистан будет закрыта. Стало быть, выход один. Урюка нужно мочить.

В ночь перед побегом Студень вспоминал письмо отца.

"…Жора, которого ты должна помнить… Он на фотографии на отвальной по случаю перевода, помнишь, тебе очень понравился его шашлык?

Володя должен приехать с женой или невестой, показать это кольцо, и тогда Жора отдаст ему мое наследство. Обеспеченная старость нам гарантирована.

И запомни эти цифры 7019 3626…"

Когда я вышел на полянку, заваленную буреломом, Санька видно не было. Я похрустел валежником, покашлял, чтобы он меня услышал - без толку. Что ж такое, думаю, и полез под корягу за сумкой.

И только нагнулся, а мне в затылок железка - торк!

Ни х… себе - думаю!

И руки в стороны развожу, чтобы видно было, что я смирный и все понял.

Железка исчезла, и веселый голос Санька говорит:

- Не менжуйся, шутка!

Я поворачиваюсь, а он лыбится и пистолет под мышку убирает.

У меня аж в глазах потемнело.

И тут я ему ладонью с правой по голове как наварил! По диагонали вниз! Сильно я озлился. Но соображения не потерял и ударил не кулаком. А то и убить бы мог.

Санек поплыл, пушку выронил и уселся на пенек. Башкой трясет.

Я пистоль подобрал, в сумку кинул и говорю:

- Потряси, потряси, может там у тебя ума еще немножко и осталось. Ты, видать, вовсе ох…ел, браток!

Хотя - какой он мне браток, мент поганый.

- А если бы меня, - говорю, - после всех нервяков кондратий бы прибрал, а? Что бы ты Арцыбашеву доложил? Что я в болоте утоп? А если бы я решил валить тебя, не оборачиваясь, тогда мне, стало быть, рассказывать ему, как тебя медведь съел? Ты больше так не шути, индеец х…ев! Подкрался хорошо, не спорю. А вот дальше - плохие шутки.

Санек очухался, вроде даже ему стыдно стало…

- Извини, Костя, - говорит.

- Ладно, - отвечаю, - теперь это не имеет никакого значения, потому что мы с тобой тут расстаемся. Я выяснил все, что было нужно, и принял решение. А решение такое. Ты едешь к Арцыбашеву и докладываешь ему, что я вышел с зоны живой и веселый и велел тебе отправляться в Москву. А сам я пошел в тайгу Студня искать. И попутчики мне не нужны. Особенно такие, которые думают, что парма дурацкие шутки с рук спускает. Будешь ждать меня каждый четверг на Казанском вокзале в шесть часов вечера. Все коротко и понятно. Повтори.

- Каждый четверг в шесть вечера на Казанском.

- Хорошо. Теперь давай смотреть, что у нас там в сумке имеется. Я забираю все с собой. Тайга…

Открыли мы сумку и начали проверять, что там имеется.

Пистолет Макарова и четыре обоймы.

Автомат АКСУ с глушителем и четыре магазина.

Нож десантный универсальный ручной работы. Хороший нож.

Шесть пачек "Мальборо".

Аэрозоль "Антидог".

Аэрозоль от гнуса, какой-то фирменный.

Аптечка.

Бинокль полевой 24-кратный.

Монокуляр ночного видения. Маленький такой, но нормальный.

Мышь полевая, живая - одна штука. Сразу же ноги сделала.

Сухой рацион - шесть пачек.

Спички в герметичной упаковке. Двухлитровая бомба из-под пепси, наполненная водой.

Все.

Я с корточек встал, Санек тоже. За голову держится.

- Так, Санек, - говорю, - а дай-ка ты мне свою кобуру подмышечную. Думаю, не вредная она мне будет.

Он снимает кобуру, дает ее мне, я цепляю ее на себя, настраиваю ремешки, забиваю обойму в "макаров", передергиваю затвор и ставлю его на предохранитель. Потом пихаю пушку в кобуру и запахиваю ватник. Очень хорошо. Я сразу стал чувствовать себя намного увереннее.

Все остальное я перекладываю в рюкзак и закидываю его на горб.

Ну вот и все. Можно идти дальше.

Я подумал еще немного и говорю:

- Ладно, Санек, спасибо, что проводил и дождался. Извини, если что не так. Я пошел.

И протягиваю ему руку.

Он, конечно, не ожидал, что его так резко отстегнут от дела, но что он мог изменить? Ровным счетом ничего. Так что.

Мы пожали друг другу руки и пошли в разные стороны.

Пройдя несколько шагов, я обернулся и сказал ему в спину:

- Слышь, Санек, не вздумай идти за мной. Я тебя просто убью.

Он даже не обернулся. Надеюсь, что понял.

Кто не знает тайги, может подумать, что люди ходят по ней как вздумается. Вдоль, поперек, по диагонали, куда глаза глядят, дорог-то нету. Но это не так. Тайга сама решает, куда тебе идти. И поэтому получается, что горки, буреломы и болота направляют ходока туда, где идти можно. А где нельзя, тайга туда не пустит. То есть, конечно, пустит, но тогда может и не выпустить.