3. Августина
Передо мной упал конверт.
Я подняла глаза, но посыльный уже уходил. Стоявшая рядом со мной Сахар тоже подняла голову. На самом деле, весь Анненберг-холл, казалось, прекратил то, что они делали, и повернулся в мою сторону.
Анненберг-холл был столовой, предназначенной для первокурсников, массивным помещением в английском готическом стиле, стены которого были обшиты панелями из орехового дерева. Витражи создавали захватывающий дух декор, но истинным источником света были люстры, свисавшие с балочной кровли. Ряды за рядами столов из красного дерева заполняли пространство, за которыми наблюдали статуи и портреты исторических личностей.
Почти к концу моей второй недели в Гарварде я привыкла к приятному распорядку дня. Сахар и я просыпались рано, прежде чем отправиться завтракать, проводили день, переходя с семинаров на лекции, прежде чем вернуться в Анненберг на ужин. За это время я ни разу не получала писем и никогда не видела, чтобы кто-нибудь их получал.
Я взяла конверт, держа его в руках.
— Тебя запанчили! — сказала девушка, сидевшая параллельно мне. Её вьющиеся рыжие волосы были заплетены в тугую французскую косу, а на шее висело жемчужное ожерелье. Она выглядела так, словно только что вернулась с соревнований по конному спорту.
Запанчили. Панчинг — это термин, используемый для обозначения случаев, когда Финальные Клубы проявляли интерес к студенту и рассматривали возможность его инициации. Студент ходил на обеды, коктейльные вечеринки и общался с важными членами клуба. Если общение проходило успешно, их принимали в клуб, гарантируя пожизненный успех, связи и элитарность.
— А вот и нет, Сериз, — сказала девушка рядом с ней, которая использовала свой учебник анатомии в качестве импровизированной салфетки. Рандомные пряди выбивались из её светлого пучка, а очки сползали с носа каждый раз, когда она опускала взгляд. — Девушкам не рады в клубе «Аргус». Это братская организация, существующая на протяжении веков.
— С чего ты взяла, что это клуб «Аргус»? — спросила Сахар.
Она указала на конверт.
— Из-за оленя. Это же очевидно.
На обороте, лишь чуть светлее черного конверта, были изображены две оленьи головы. Их рога были сделаны в виде двух букв А. У дяди Карлайла были запонки с такой же эмблемой.
— Тогда зачем ещё им было давать ей приглашение, Айрис? — выпытывала Сериз.
Айрис закатила глаза, вгрызаясь в бекон с яростью, которую я могла бы описать только как животную.
— Из-за него, Сериз.
Сериз замолчала.
Мое любопытство взяло верх, и я воспользовалась ножом для масла, чтобы вскрыть конверт. Приглашение было размером с ладонь, напечатанное белым каллиграфическим почерком на черном картоне.
Мисс Грейди, мы любезно приглашаем Вас посетить
ежегодную коктейльную вечеринку клуба «Аргус».
Пятница, 5 сентября, 7 часов.
В Бристлмор-хаусе.
Пожалуйста, возьмите это приглашение с собой.
Затем внизу, рукописным шрифтом написано: Надень белое — Р
Я показала приглашение Сахар, чьи глаза становились всё шире и шире по мере того, как они продвигались дальше по странице.
— Августина, ты и... эм... и Риккард вместе? — спросила она.
И Айрис, и Сериз наклонились ближе.
— Нет, у меня есть парень.
— Это никогда не останавливало таких парней, как Риккард Хоторн, — добавила Айрис.
— Нет других парней, подобных Риккарду Хоторну, — сказала Сериз. — Мы вместе учились в Академии Филлипса в Эксетере, и он был самым популярным парнем в школе. Все парни хотели быть на его месте, все девочки были влюблены в него. Даже учителя души в нем не чаяли.
Айрис закатила глаза.
— Он просто ещё один богатый избалованный парниша, который перепутал богатство с достоинством, Сериз.
— Может быть, — в голосе Сериз звучало сомнение. — Но это не значит, что он не добьется того, о чём мы даже мечтать не могли. Такие люди... Они не такие, как все мы.
— Я согласна с Сериз, — сказала Сахар. — Мой отец ведет бизнес с Найлзом Хоторном. Хоторны — династия, — она бросила на меня быстрый взгляд. — И Риккард — их наследник.
— Это вызывает у тебя интерес, Августина? — спросила Айрис.
Сериз заговорила прежде, чем я успела: — Конечно, вызывает, Айрис. Выйди замуж за Хоторна, и ты обеспечена на всю жизнь. Августина это понимает.
— Звучишь, как типичная девушка из представителей Белых англосаксонских протестантов5, — прокомментировала Айрис.
Сериз выглядела так, словно ей совсем не стыдно.
— Любовь умирает. Но уважение и понимание длятся вечно. Они создают династии — как семья Хоторнов.
— Ты что, совсем забыла, что случилось с Фионой Трулок? — потребовала ответа Айрис. Я никогда не слышала имени Фиона Трулок и обратилась к Сериз за разъяснениями, но она избегала моего взгляда.
— Они просто не подходили друг другу, Айрис, — защищалась Сериз.
Айрис покачала головой.
— Моя сестра учится на их курсе, Сериз. Она сказала мне, что Риккард стал для неё всем миром, воздухом в легких, а потом ему стало скучно, и он бросил её ради чего-то лучшего, — она прямо встретила мой взгляд. — Фиона Трулок была отличницей, когда она привлекла его внимание. Теперь она бродит по кампусу, как привидение. И знаешь что? Он ведёт себя словно ничего не было. Абсолютно ничего.
— Я согласна с Айрис, — сказала Сахар беззлобно. — Такие парни ходят по воде и даже не заметят, когда ты начнешь тонуть.
Я притворилась, что оцениваю приглашение, но на самом деле я обдумывала их слова.
Моя семья была богатой и уважаемой, но наша родословная была связана с политикой, академическими кругами и загородными клубами. Хоторны были членами американской королевской семьи с родословной, уходящей вглубь веков, фамилией столь же могущественной, как Ротшильды, Борджиа или Романовы. Члены клуба были частными лицами, но их фамилии появлялись на первых полосах газет, меняли рыночный ландшафт одним упоминанием и прописывались в учебниках истории. В кампусе даже стояла статуя некоего Лесли Хоторна.
Как и сказала Сахар, Хоторны были династией.
— Вы не знаете, приглашал ли он других девушек на посвящения в клуб «Аргус»? — спросила я у Сериз. Вы не знаете, приглашал ли он Фиону? Вот что я на самом деле имела в виду.
Её глаза расширились.
— Ни в коем случае. Я даже никогда не слышала, чтобы у него были серьезные отношения — и поверьте мне, вся элита Манхэттена пыталась отдать ему своих дочерей.
Я ещё раз посмотрела на почерк Риккарда. Это приглашение не имело никакого отношения к клубу «Аргус». Это был тест, вопрос. Искал ли он ответа на нашу встречу в библиотеке?
— На твоем месте, Августина, я бы улетела отсюда первым же рейсом, — сказала Айрис. Ни Сериз, ни Сахар не опровергли её совет.
Но ты — не я, — подумала я.
— Спасибо за предупреждение.
Приглашение было как кирпич в моей сумке, пока я шла на занятия. Моё внимание было отвлечено от лекций, и вместо заметок я составила список плюсов и минусов посещения мероприятия Клуба «Аргуса». Возможно, клуб и запанчил меня, потому что технически я была наследницей Стэнхоупов, но быстрый поиск в Интернете показал мне, что даже после десятков судебных исков клуб отказывался принимать женщин. Они не стали бы пренебрегать многовековыми традициями ради племянницы библиотекаря Клуба.
Что означало, что это как-то связано с Риккардом. Я не могла решить, бросает ли он мне вызов или играет со мной. Хотя мы были, по сути, незнакомцами, я подозревала, что он заинтересовался мной, потому что я была чем-то новым, чем-то, что он не мог сразу понять. И как только он это сделает, я ему надоем.
И все же мое сердце забилось немного быстрее при мысли о том, что я снова увижу его. Сколько времени прошло с тех пор, как что-то вызывало у меня неподдельный восторг?
Когда мой последний профессор отпустил нас, я приняла решение.
***
Особняк клуба «Аргус» находился на Брэттл-стрит, известной также как — «Королевское шоссе» или «Тори-роу»6. По обеим сторонам дороги выстроились особняки в колониальном и георгианском стиле, их периметр защищали железные кованые ворота. Сквозь заборы можно было разглядеть Lamborghini и Rolls Royce, припаркованные на мощеных дорожках.
Улица была темной, если не считать редких фонарей, но при этом удивительно оживленной. У большинства Финальных Клубов — если не у всех — были свои дома, но только самые престижные владели особняками с большим количеством спален и ванных комнат, и все они, похоже, тоже проводили свои вечера посвящения. Студенты, в основном мужского пола, направлялись в сторону предназначенных им особняков, некоторые нервничали, некоторые выглядели крайне самодовольными.
— Августина! — раздался знакомый голос.
Повернувшись, я увидела Сериз, спешащую ко мне, с пальто, натянутым до подбородка. Сегодня в Кембридже было тепло, пока солнце не зашло, и температура не упала. Но после двадцатиминутной прогулки по двору я стянула с себя пальто, чтобы охладиться.
Сериз подошла ко мне. Её рыжие волосы были заколоты в элегантный шиньон, на ней был её фирменный жемчуг.
— Меня запанчили в Пчелиный Клуб, — сказала она, прежде чем я успела спросить. Пчелиный Клуб — это женский Финальный Клуб, созданный в 1911 году в отместку мужским Финальным Клубам.
— Поздравляю, — ответила я.
— Спасибо. И моя мама, и бабушка были Пчелками, — она искренне улыбнулась мне. — Ты очень красивая. И ты надела белое.
Последняя фраза была сказана гораздо тише, как будто это был секрет.
С помощью Сахар и Эдвины по телефону я тщательно оделась для сегодняшнего вечера. Я знала, что Риккард был причиной, по которой меня пригласили, но я не собиралась ставить в неловкое положение себя или своего дядю перед старшими членами клуба.
Платье было А-силуэтного покроя, с квадратным вырезом и расклешенной юбкой, которая заканчивалась чуть выше моего колена. Уместная и официальная вещь, которую я бы надела на шикарный ужин.