ГЛАВА 35

Макайла

Я лежу посреди кровати, опустив руки по швам, в красных атласных трусиках, которые Кэннон прислал мне сегодня днем, и красном шелковом шарфе, туго повязанном вокруг глаз. В тот момент, когда он входит в комнату, в воздухе что-то меняется, но энергии, которую я обычно чувствую от него, не хватает. Может быть, у него был плохой день. Стук его парадных туфель по деревянному полу становится все ближе, пока не прекращается, и я чувствую, что он стоит рядом. Мурашки пробегают по моей коже, но не от предвкушения. На этот раз все совершенно по-другому.

Что-то мягкое касается моего плеча, и я узнаю знакомый насыщенный, пряный запах голубой розы, когда она спускается по центру моей груди, касаясь соска правой груди, спускаясь по животу, к краю трусиков, затем возвращаясь к левой груди. Кровать прогибается под его весом, когда он забирается на меня, его колени утопают в матрасе по обе стороны от моих бедер. Он хватает меня за руки и поднимает их над моей головой. Паника наполняет мою грудь, когда я слышу шелест ткани, прежде чем что-то мягкое и шелковистое обхватывает мои запястья, и еще один рывок говорит мне, что меня удерживают. Страх внезапно овладевает мной, когда я понимаю, что упустила три важные детали: он не назвал меня ангелом. Он не спросил меня, была ли я сегодня хорошей девочкой и его знакомый древесный аромат пропал.

— Кэннон? — Шепчу я.

— Тебе всегда шло красное, котенок.

При звуке голоса Виктора у меня перехватило дыхание. Мои глаза под шарфом распахиваются, и мое сердце замирает.

— Виктор. — Я изо всех сил пытаюсь высвободить руки, что только затягивает узел на моих запястьях еще туже. Сделав глубокий вдох, я заставляю себя расслабиться. — Что ты делаешь? — спрашиваю я ровным голосом.

Кровать снова сдвигается, когда он накрывает мое тело своим. Пуговицы его рубашки врезаются в мою кожу, он прижимается своей эрекцией к моему центру.

— Я забираю то, что принадлежит мне, — рычит он, его дыхание пропитано алкоголем, прежде чем прижаться своим ртом к моему.

Сжав губы, я поворачиваю голову.

— Виктор, остановись. Зачем ты это делаешь?

— Потому что ты принадлежишь мне. — Он прикусывает мочку моего уха зубами, прежде чем прижаться губами к моей шее. — Я наблюдал за тобой. — Он делает паузу. — С ним.

Мое тело напрягается, и он приподнимается, чтобы оседлать меня за талию, его вес давит мне на живот. Его сильная рука сжимает мое горло, перекрывая доступ воздуха, и с моих губ срывается булькающий звук. Инстинктивно я выгибаю бедра, борясь за кислород, мои мысли возвращаются к тому дню в его пентхаусе и ужасной сцене, которую он запечатлел в моем мозгу.

— Я завладел тобой первым, ты моя! — Кричит он.

Звезды танцуют у меня перед глазами, когда вокруг меня взрывается хаос. Общий звук торопливых шагов, стучащих по деревянному полу, и громких голосов становится громче. Мое тело сильно дергается, когда ногти Виктора впиваются в кожу моей шеи.

Внезапно его вес исчезает, и я делаю глубокий вдох. Раздается рев, хрюканье и отчетливый звук соприкосновения плоти с плотью. Требуется мгновение, чтобы осознать, что происходит.

Кровать снова прогибается, и я издаю крик.

— Все в порядке, Макайла, — шепчет женский голос. Дезире.

Дрожащие пальцы касаются моих запястий, пытаясь ослабить узел. Мои плечи горят, а руки расслабляются. Потянувшись за повязкой, я убираю ее с глаз и морщусь от яркого света. Моргая, я позволяю своим глазам привыкнуть, прежде чем откатиться в сторону и увидеть, как Кэннон обрушивает град ударов на Виктора, в то время как Джио и Энцо стоят рядом с обнаженными пистолетами.

Мой вздох заставляет все головы повернуться ко мне с широко раскрытыми глазами. Из груди Кэннона вырывается глубокое рычание, его ноздри раздуваются. Его взгляд опускается на красные атласные трусики, затем поднимается к моей груди, и я понимаю, что практически обнажена. Дезире подходит ко мне, накрывает меня простыней, прежде чем обнять за плечи.

Кэннон поднимается с пола и бросается к кровати, притягивая меня в свои объятия.

— Ты в порядке?

Уткнувшись лицом ему в грудь, я вдыхаю его знакомый древесный запах и киваю, когда страх, паника и облегчение захлестывают меня одновременно.

А потом я разрыдалась.

— Ангел, — шепчет он, обхватывая ладонями мой затылок.

Виктор издает невеселый смешок.

— Ты не можешь убить меня, Канторе. Это против правил.

Джио издает смешок, от которого у меня по спине пробегает холодок.

— Я знаю правила, пятно от дерьма.

Я отстраняюсь как раз вовремя, чтобы увидеть, как он прячет пистолет за спину, прежде чем протянуть руку Виктору и помочь ему подняться с пола. Виктор покачивается на ногах, его сердитый взгляд мечется между мужчинами, затем на Дезире, прежде чем остановиться на мне.

Руки Кэннона сжимаются вокруг меня, его тело сотрясается от гнева. Все еще держа пистолет, Энцо мотает головой в сторону, и Виктор, спотыкаясь, выходит из комнаты.

— Джио, — бормочет Дезире рядом со мной.

Когда Джио подходит к ней, я замечаю его темно-русые волосы и щетину на подбородке.

— В чем дело, любовь моя? — Спрашивает он мягким и ласковым голосом.

Обожание в его светлых глазах противоречит злу, которое я слышала в его смехе. Стиснув зубы, он поднимает руку и нежно обхватывает ее щеку. Только тогда я замечаю ее избитое лицо и делаю глубокий вдох.

— Не убивай его, — умоляет она.

Мое тело замирает, и я смотрю на Кэннона широко раскрытыми глазами.

— Мы должны позвонить в полицию и выдвинуть обвинения, — предлагаю я.

Кэннон вздрагивает от хрипоты моего голоса. Его взгляд перемещается на мое горло, и выражение его лица становится жестче. Ноздри раздуваются, он качает головой.

— Мы не вмешиваем полицию в семейные дела, — говорит Джио.

Я смотрю на Джио, в замешательстве сдвинув брови.

— Семейные?

Руки Кэннона крепче обхватывают меня. Молчаливое предупреждение прекратить задавать вопросы. Джио ухмыляется.

— Мы не убьем его. — Он опускает голову. — Даю тебе слово.

Возвращая свое внимание к Кэннону, я говорю ему:

— Виктор сказал, что наблюдал за нами, когда мы…

Кэннон указывает на зеркало во весь рост.

— Это двустороннее зеркало. С другой стороны, есть маленькая комната. — Я вспоминаю маленькие замочные скважины, которые видела в тот день, когда Дезире проводила для меня экскурсию. — Это для тех, кому нравится, когда за ними наблюдают, — объясняет он. — Но тебе нужен ключ, чтобы войти. Я использовал его как потайной вход, чтобы не столкнуться с тобой.

— Виктор, вероятно, украл у меня ключ и сделал себе копию, — признается Дезире, и слезы текут по ее щекам. — Мне так жаль, Макайла.

Мои губы складываются в хмурую гримасу, и я качаю головой.

— Во всем этом нет твоей вины. Мы обе жертвы. — Я беру ее за руку. — Ты в порядке?

Она кивает.

— Да. Спасибо.

Кэннон прижимается губами к моему виску.

— Давай ангел. Я отвезу тебя домой.