ГЛАВА 29

Макайла

Выходя из своего шкафа, я показываю на короткое розовое платье с запахом, которое купила в маленьком бутике в Виллидж.

— А ты как думаешь? Это не слишком нарядно?

— Нет. Ты выглядишь сексуально, — напевает Хизер, подмигивая. — Я завидую твоим длинным ногам.

— Тебе не кажется, что это слишком коротко? — Спрашиваю я, поворачиваясь, чтобы показать ей спину.

— Почему ты так переживаешь из-за этого свидания? Ты трахаешься с ним больше месяца.

— Хизер, — упрекаю я, упирая руки в бока.

Смеясь, она переворачивается на бок, и я шлепаю ее по заднице.

— Что? Это правда. — Она принимает сидячее положение, выражение ее лица серьезное. — Макайла, Кэннон по уши влюблен в тебя. Это прямо здесь, — она указывает на меня. — Ты то, чего он хотел. Я никогда не видела его таким из-за женщины. Даже с Дезире.

Это должно заставить меня чувствовать себя особенной? Я знаю, чем она пытается меня успокоить, и ценю ее усилия. Как бы сильно это меня ни беспокоило, я решаю оставить тему Дезире на сегодня. Мне слишком многое нужно понять, и я и так нервничаю. Я не хочу испортить свое первое свидание, ведя себя как ревнивая малышка.

Резкий стук в мою дверь вырывает меня из моих мыслей.

— Я открою. — Она поднимается на ноги, ее брови озабоченно сдвинуты. — Ты в порядке?

— Я в порядке. Ладно. — Отмахиваюсь от нее.

Она тяжело вздыхает.

— Хорошо.

Пока Хизер идет поприветствовать Кэннона, я надеваю босоножки на каблуках и бросаю последний взгляд на свое отражение, прежде чем направиться в гостиную.

Одобрительная улыбка Кэннона пробуждает рой бабочек в моем животе.

— Ты выглядишь очень сексуально, ангел.

— Вы тоже, босс, — отвечаю я.

Мой мужчина выглядит сексуально в черной приталенной рубашке на пуговицах, заправленной в пару черных джинсов. Хизер издает сдавленный звук, и я смеюсь, хватая свой клатч. Мы все выходим в коридор, и я запираю дверь.

— Хорошо проведите время, — напевает Хизер, когда мы подходим к лифту.

Дверь открывается, и Джесси выходит, резко останавливаясь, когда замечает нас троих.

— Привет. — Его внимание переключается на Хизер. — Мы можем поговорить?

Она смотрит на меня, и я одариваю ее понимающей улыбкой.

— До завтра.

Кэннон подводит меня к спортивному черному BMW, припаркованному у обочины. Интерьер выполнен в черно-белых тонах, и это сразу же напоминает мне о Вуаль. По дороге в Виллидж я смотрю в пассажирское окно, любуясь пейзажем. Он кладет руку мне на бедро, чтобы успокоить мое подпрыгивающее колено.

— Ты нервничаешь.

— Это наше первое свидание, — признаюсь я, когда он подъезжает к парковщику.

Он наклоняется, прижимаясь губами к моему уху.

— Мой язык был в твоей киске, а большой палец в твоей заднице, и ты нервничаешь из-за свидания за ужином? — Он усмехается, и я разражаюсь смехом.

***

— Что думаешь? — Спрашивает Кэннон.

— Это лучшие равиоли, которые я когда-либо пробовала. — Я улыбаюсь, и его взгляд опускается к моему рту.

Мы сидим за столиком на двоих у большого окна, из которого открывается великолепный вид на струнный квартет, выступающий перед фонтаном в центре деревни. Все это очень романтично.

— У тебя немного соуса… — Он касается уголка моего рта большим пальцем и подносит его к своим губам. — Ммм.

— Пока я живу и дышу, — произносит мужской голос, прежде чем к нашему столику подходит привлекательный мужчина с очень знакомой блондинкой. Откуда я ее знаю?

Кэннон хихикает и качает головой.

— Положись на меня, Купер.

— Не понимаю, что ты имеешь в виду. — Он прижимает руку к груди, невинно хлопая ресницами.

Я смеюсь, переводя взгляд с Кэннона на Купера, которые, кажется, ведут безмолвный разговор.

— Перестань дразнить его, Купер, — говорит симпатичная блондинка, шлепая его по руке, прежде чем переключить свое внимание на Кэннона. — Привет, Кэннон. — Затем она протягивает мне руку и представляется. — Привет, я Паркер, а это мой муж Купер.

Купер улыбается мне так, словно у него есть какой-то секрет.

— Приятно познакомиться, я Макайла.

— Эти двое, молодожены, — говорит мне Кэннон.

— О, поздравляю, — говорю я с улыбкой.

Купер обнимает свою жену за плечи и говорит:

— И мы ждем ребенка.

Его жена мотает головой в сторону.

— Купер, — предупреждает она.

— Прости. — Он запечатлевает поцелуй на ее виске. — Мы только что узнали, и я немного взволнован, — говорит он нам.

О-о-о. Я прижимаю руку к груди, когда Кэннон поднимается со своего места, чтобы поздравить своих друзей. Он заключает Купера в мужские объятия, затем целует Паркер в щеку. Мы прощаемся, пообещав прийти на ужин и посмотреть их новый дом.

— Они милые.

Кэннон кивает и хмыкает в знак согласия, допивая свой напиток.

— Купер хороший друг, и она не могла бы быть для него более идеальной.

— У меня такое чувство, что я ее откуда-то знаю.

— Она влиятельный человек или что-то в этом роде. — Он пожимает плечами.

— Подожди. — Я немного поворачиваюсь на своем сиденье и понижаю голос. — Она Паркер Сандерс?

— Да.

Я слежу за Паркер в социальных сетях, но она ничего не публиковала после ссоры со своим бывшим.

Когда официант приносит новую порцию напитков, Кэннон просит счет, и как только он оказывается вне пределов слышимости, я спрашиваю:

— Тебя всегда привлекали женщины помоложе?

Он выгибает аккуратно подстриженную бровь.

— Ты спрашиваешь, предпочитаю ли я женщин помоложе?

Я отвечаю пожатием плеч.

— Я встречался с женщинами помоложе и постарше. У меня нет предпочтений. Все дело в самой женщине. Тебя беспокоит наша разница в возрасте?

— На самом деле не кажется, что есть какая-то разница. — Я наклоняюсь к нему и подставляю губы для поцелуя. — Я знаю, что я немного незрела, но быть с тобой такое чувство… правильное. Как будто мы подходим друг другу. Ты понимаешь?

Он наклоняется к моему уху.

— О, я понимаю.

Официант возвращается с нашим чеком, и после того, как Кэннон оплачивает счет, мы направляемся к нему. По какой-то причине я представила себе Кэннона, живущего в высотке где-нибудь в центре города, рядом с офисом. Я удивляюсь, когда он сворачивает на боковую улицу всего в нескольких кварталах от Виллидж. Пока он проезжает по тихому району, я смотрю в окно, любуясь большими красивыми домами с идеально подстриженными газонами. Машина замедляет ход, прежде чем свернуть на подъездную дорожку, ведущую к белому двухэтажному дому на плантации. Окна с несколькими стеклами обрамлены черными ставнями, и, конечно же, входная дверь красного цвета.

— Это твой дом? — Спрашиваю я.

Он заглушает двигатель и смотрит на меня, приподняв брови.

— А ты ожидала чего-то другого?

— Не знаю. Может быть. Я думала, ты живешь в холостяцкой берлоге или в чем-то более показушном. Это семейный дом.

— Это место, где я вырос. — Он открывает водительскую дверь и вылезает наружу. Сиди на месте.

Закрыв дверь, он обходит свою машину спереди и подходит ко мне, беря меня за руку, когда я выхожу.

— Мои родители были влюблены друг в друга в старших классах, поженились сразу после окончания школы, — говорит он. — Четыре с половиной года спустя они купили этот дом. Шесть месяцев спустя родился я. — Он вставляет ключ в замок, отпирая боковую дверь, и я следую за ним внутрь.

Кэннон закрывает и запирает дверь, и пока он отключает сигнализацию, я прохожу по маленькой гостиной. В углу стоит кожаное кресло в современном стиле. Рядом с ним консольный столик, сверху несколько рамок для фотографий и серебряная чаша в форме раковины моллюска.

Я беру одну из фотографий в рамке. На ней дата, и я предполагаю, что молодая пара его родители, а маленький мальчик на бедре женщины Кэннон.

Кэннон бросает свои ключи в декоративную вазочку, затем изучает изображение через мое плечо. Его взгляд смягчается, и он улыбается.

— Мне было интересно узнать о твоей матери, но я не хотела совать нос не в свое дело, — признаюсь я.

— Моя мать живет в Бока, — говорит он мне. — Мои родители развелись сразу после того, как я окончил колледж. Они отдалились друг от друга, так что развод был мирным. Два года спустя мой отец женился на матери Хизер, Джули.

— Вы с ней ладили? — Спросила я.

— Я любил Джулию. Она сделала моего отца счастливым, и она была хорошей матерью не только для Хизер, но и для меня. Хизер было всего девять, когда они поженились, а мне было двадцать четыре, так что у нас было не так уж много общего. Нам потребовалось пару лет, чтобы потеплеть друг к другу. Когда они умерли, она цеплялась за меня, как за свой единственный спасательный круг.

Я ставлю рамку на стол и поворачиваюсь к нему лицом.

— Хизер на самом деле не рассказывает о своей семье.

— Потому что у нее не так уж много семьи. Ее отец умер, когда она была совсем маленькой. Ее бабушка и дедушка на самом деле не прилагают никаких усилий, чтобы повидаться с ней. — Он пожимает плечами. — Я это почти все, что у нее есть. Она довольно хорошо ладит с моей мамой, а еще есть мой двоюродный брат Райан и его дочь.

Я обвиваю руками его шею, и он дергает головой в сторону, когда мой браслет чуть не бьет его по лицу.

— Прости. — Смеюсь я, прежде чем запечатлеть целомудренный поцелуй на его губах.

Он легонько хлопает меня по заднице.

— Давай я покажу тебе все вокруг.

Дом был полностью реконструирован. Мы проходим через современную кухню с темно-синими шкафчиками, столешницами из белого мрамора и приборами из нержавеющей стали, которые выглядят так, словно он ими никогда не пользовался. В уютной гостиной установлен темно-синий диван и акцентное кресло кремового цвета. Над камином, расположенным в центре стены, висит плоский экран, а по бокам от него расположены книжные полки с еще большим количеством рамок.

— Мне нравится, что у тебя повсюду фотографии твоей семьи, — говорю я, уделяя несколько мгновений взгляду на фотографии в рамках.

— У меня много хороших воспоминаний.

Мы продолжаем экскурсию, проходя мимо столовой, кабинета и ванной комнаты на втором этаже, где находятся спальни и дополнительные ванные комнаты. Главная спальня напоминает мне нашу комнату в Вуаль, только менее гостиничную. Стены и мебель черные, постельное белье черно-белое с подушкой с монограммой в центре. На стенах аккуратно расставлены черно-белые фотографии в серебряных рамках. Это стильно, как что-то из рекламы Ralph Lauren.