— Ты нужна мне живой, по крайней мере, ещё немного, — сказал он.

Конечно, он не считал, что ему это нужно.

— Это потому, что ты находишь меня... милой и привлекательной?

Я хрипло произносила слова, которые звучали так, словно половину букв я проглотила.

Гавриил опустился на колени рядом со мной, его жестокое красивое лицо то появлялось, то исчезало.

— Скорее мне нужна твоя горячая кровь, когда она течёт. Я же говорил тебе, что могу сделать это легко и мирно. Я бы позволил тебе исполнить твоё заветное желание. Ты бы наслаждалась тем временем, что у тебя осталось, но ты выбрала эту судьбу. Страдать. Так глупо по-человечески.

Кровь хлынула из моего рта, когда я закашлялась, и моё дыхание стало хриплым.

— Ты... много болтаешь.

— Я был голосом Бога, — рука Гавриила легла мне на горло.

Воздух тут же отключили. Он поднял меня, мои ноги свисали в нескольких футах над землей, а тело болталось, как куча тряпья.

— Посланник Его Веры и Славы, но теперь я Предвестник, и я открою новую эру. Возмездие будет болью с очищающей силой крови, и когда Небеса рухнут, у тех, кто останется, будет новый Бог.

— Она права. Ты слишком много болтаешь.

Гавриил повернулся к источнику голоса. Мне удалось повернуть голову всего на полдюйма, но достаточно, чтобы увидеть Рота.

— И знаешь что? — сказал Рот, стоя без Сулиена.

Его рука странно повисла, но он стоял.

— Ты ужасно похож на кого-то, кого я знаю. Это звучит знакомо? Взойду на Небо, вознесу престол Мой над звёздами Божиими; сяду также на горе собрания, по сторонам севера; взойду над высотами облаков; буду подобен Всевышнему.

— Не сравнивай меня с ним, — прорычал Гавриил.

— Даже не подумал бы об этом, — ответил Рот. — Это было бы оскорблением для Сияющего.

Сразу произошло несколько событий. Гавриил издал рёв, который потряс мир, и выбросил руку вперёд. Должно быть, что-то покинуло его руку, потому что я услышала, как Рот хрюкнул и упал на землю, смеясь, он смеялся. Усмешка Гавриила исчезла.

— Идиот, — выдохнул Рот. — Эгоистичный идиот. Надеюсь, тебе будет легче от того, что ты прав.

— Ты будешь присутствовать при смерти своего сына.

Мой вздох при звуке голоса Зейна был заглушен криком Гавриила, когда он снова повернулся.

Зейн стоял позади Гавриила, его рука обнимала шею Сулиена, пока Истиннорождённый боролся, благодать вспыхивала из его правой руки, образуя шпагу, которая могла убить Зейна, даже если бы он не был ослаблен. Другой вид страха переполнил меня.

Но Зейн был быстр, невероятно быстр, когда схватил голову Истиннорождённого и повернул.

Гавриил закричал, его ярость прогремела по пещере, как землетрясение, когда Зейн бросил Истиннорождённого, а затем рванулся вперёд, врезавшись в Архангела, ломая хватку Гавриила на моём горле. Я начала падать, но Зейн поймал меня. Вспышка боли от его объятий угрожала утащить меня под воду, и я, должно быть, потеряла сознание, потому что следующее, что я помню, это то, что я лежу на спине, а Зейн поднимается передо мной, его крылья расправлены по обе стороны от него.

И я увидела его.

Многочисленные царапины и борозды покрывали его спину, а крылья выглядели не так, как надо. Одно висело под странным углом, а под левым крылом был глубокий разрез, обнажавший кости и ткани. Эта рана была...

О, боже.

Как это случилось с ним? Как он был ранен? Он только что пришёл. Он просто...

Собрав всё, что осталось во мне, я сумела перевернуться на бок. Я села, но боль пронзила всё моё тело. Моя щека ударилась о землю. Мне удалось поднять подбородок, ища Рота. Он должен был вытащить Зейна отсюда. Надо было увести его подальше от Гавриила. Я закричала, зовя принца демонов, но из горла вырвалось только карканье. Что-то было не так с моим горлом.

— Ты не проживёшь достаточно, чтобы пожалеть об этом, — предупредил Гавриил.

— Я разорву тебя на куски, — прорычал Зейн. — А потом я сожгу твоё тело рядом с его.

— Я ждал этого момента, — тон Гавриила был самодовольным — слишком самодовольным.

У меня в голове зазвенела сигнализация.

— Я знал, что ты придёшь.

Раздался задыхающийся звук, и Зейн сделал шаг назад, его крылья поднялись и затем опустились. Рот закричал.

— Теперь ты знаешь, почему Истиннорождённым и их Защитникам запрещено быть вместе? — голос Гавриила был шёпотом, который донёс ветер, который начал подниматься в комнате. — Любовь затмевает суждение. Это слабость, которую можно использовать.

Я попыталась разглядеть, что происходит, но уже не могла поднять голову.

— Горечь и ненависть будут гнить и расти в ней, как это было с Сулиеном и с теми, кто был до неё. Она с радостью прольёт свою кровь против Бога, который может быть таким жестоким, — голос Гавриила был повсюду, внутри и снаружи, вибрируя в моих сломанных рёбрах. — Ты забрал моего сына, но взамен подарил мне дочь.

Вспыхнул золотистый раскалённый свет, а затем наступила тишина.

— Зейн, — позвал Рот. — Дружище...

Я увидела, как ноги Зейна подогнулись и сложились. Он опустился на колени, спиной ко мне. Я попыталась произнести его имя. Его рука двинулась вперёд, к груди. Он застонал, и его тело дёрнулось.

На землю упал кинжал.

Мой кинжал.

Потом он тоже упал.

Зейн приземлился рядом со мной, на спину и сломанное крыло. Зачем ему падать так? Я не понимала, что происходит, почему Рот вдруг оказался рядом с Зейном. Демон звал кого-то, Каймана, а потом Лейлу, пытаясь удержать Зейна, но Зейн оттолкнул Рота и перекатился на бок лицом ко мне.

Я видела его грудь, я видела рану над сердцем и кровь, которая хлестала с каждым ударом сердца.

— Нет, — прошептала я, и огромный ужас впился в меня когтями. — Зейн...

— Всё в порядке, — сказал он, и из уголка его рта потекла кровь.

Я попыталась поднять руку, но всё, что мне удалось, это дёрнуться, как будто меня переехал самосвал. Паника поднялась как ураган, когда я снова попыталась дотянуться до него. Внезапно Рот оказался позади меня. Он подхватил меня и положил, чтобы я была рядом с Зейном.

— Ты не можешь... Нет, Пожалуйста, Боже, нет, Зейн, пожалуйста...

Рот осторожно взял мою руку и положил её на щёку Зейна. Движение причиняло боль, но мне было всё равно. Его гранитная кожа была слишком прохладной. Это было совсем не правильно. Мои пальцы двигались, пытаясь втереть тепло обратно в его кожу. Эти бледные волчьи глаза были открыты, но они... В них не было света. Его грудь не двигалась. Было тихо. Он был неподвижен. Я не понимала, не хотела понимать. Я тёрла его кожу, продолжала тереть, даже когда она перестала казаться настоящей.

— Тринити, — начал Рот каким-то неправильным голосом.

Он откинулся назад, опустив руки на колени, а затем отвернулся, поднимаясь на ноги. Он пошатнулся, поднял руки к волосам и наклонился.

— Он...

— Нет, нет, — я вгляделась в лицо Зейна. — Зейн?

Единственным ответом была связь, рвущаяся глубоко внутри меня, как будто это был слишком туго натянутый шнур. Он вырвался на свободу, когда пронзительный вопль разорвал воздух, вырвался из самой моей души. Я больше не чувствовала связи.

А потом я уже ничего не чувствовала.