— Оставайся расслабленной, не напрягайся, — предупреждаю я, прежде чем медленно войти в нее. — Черт... ты такая тугая, — настолько тесная, что я не думаю, что смогу это сделать, не причинив ей боли. Во всяком случае, не таким образом.

Обхватив ее за талию, я притягиваю ее к себе и прижимаю к груди. Я обхватываю ее другой рукой, а затем скольжу между ее бедер, нащупывая ее набухший клитор.

— Кончи для меня, — я выдыхаю в ее ухо, не переставая поглаживать ее клитор. — Вот так, впусти меня.

Ее голова закидывается на мое плечо, и я использую это новое положение и осыпаю ее шею и плечо легкими поцелуями.

Она расслабляется в моей хватке, и мой член проникает внутрь на дюйм, заставляя ее стонать. Ее тонкие пальцы обхватывают мое запястье, но не отталкивая меня, а прижимая к себе.

Я погружаю три пальца в ее киску и потираю ладонью ее клитор, одновременно погружая член до конца в ее попку. Она вздрагивает, и с ее губ срывается тихий хнык. Ее острые ногти впиваются в мою кожу, и я шиплю от боли.

— Блять… — мои яйца шлепаются о ее кожу, пока я трахаю ее задницу. Одновременно я погружаю пальцы в ее другое отверстие.

— Райдер, — скулит она, ее ногти все глубже впиваются в мою кожу.

— Это и было твоей целью? — мой голос такой низкий и хриплый, что я едва могу признать его своим. — Ты хотела, чтобы я взял тебя именно так? Трахнул тебя, словно ты моя игрушка?

Мои грубые слова окончательно её подводят. Все ее тело конвульсирует, а из горла вырывается придушенный крик. Ее спина выгибается, а ее попка сжимает меня так сильно, что это вызывает мой собственный оргазм.

Я прижимаюсь к ней, цепляясь за ее стройное тело, когда кончаю глубоко внутри ее задницы. Комната кружится, и я вижу звезды. Разрядка накатывает на меня волна за волной, голова затуманилась, а тело ослабло настолько, что я больше не могу поддерживать себя.

Рухнув на кровать, я прижимаю ее тело к себе, пока не удается перевести дух.

Когда я, наконец, вновь обретаю контроль над своим телом, я поднимаюсь, чтобы убедиться, что с Пенни все в порядке. Она все еще тяжело дышит, тонкий слой пота покрывает ее тело. Я смахиваю влажные волосы с ее шеи и нежно целую ее.

Я хочу спросить, все ли с ней в порядке, но, взглянув на ее лицо, я знаю ответ. Выражение ее лица расслабленное, спокойное и сытое. Ее губы даже растянуты в крошечной улыбке. Глаза уже закрыты, и, несмотря на то, что она лежит на этой дерьмовой кровати в мотеле, похоже, что она собирается выспаться лучшим образом.

Осторожно выхожу из нее, морщась от холода и потери контакта.

Сходив в ванную, я достаю мочалку и смачиваю ее теплой водой. Когда я возвращаюсь к кровати, то обнаруживаю, что она не сдвинулась ни на дюйм, а ее глаза закрыты. Она выглядит полностью изможденной.

Она не вздрагивает, когда я вытираю у нее между ног, и не шевелится, когда я приподнимаю ее тело, так что ее голова оказывается на одной из хлипких белых подушек.

Прежде чем лечь, я дважды проверяю замок и окно. Достав из куртки пистолет, я убеждаюсь, что он заряжен, и кладу его на тумбочку. Это место и эта комната совершенно небезопасны, но на сегодня вполне сойдет. Завтра я найду что-нибудь получше.

Ложась на кровать рядом с Пенни, я накрываю нас шершавым одеялом из мотеля и прижимаю ее обмякшее тело к своей груди.

Сегодняшний день выдался на редкость поганым, но, по крайней мере, у меня есть это... она в целости и сохранности в моих объятиях. Даже если это продлится недолго.