ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

ПЕЙТОН

Я голая. Все оборачиваются на меня, когда я выхожу, держась за руки с Риггсом. Глаза Калена сужаются, прежде чем пробежаться по мне. Фин свистит и имитирует шлепок по моей заднице. Тайлер… Глаза Тайлера вспыхивают от ревности, прежде чем он отворачивается, сгорбившись над костром, который он разжигает. Я хмурюсь и обмениваюсь взглядом с Риггсом. Мы разговариваем посредством одного этого действия, а затем он кивает, поднимает мою руку и целует костяшки пальцев, прежде чем отпустить. Мое сердце трепещет от этого жеста. Улыбаясь, я подхожу к Тайлеру и провожу рукой по его плечу.

— Мы можем поговорить?

— Немного занят, детка, — ворчит он, ласкательное обращение проскальзывает, прежде чем он вздыхает.

— Пожалуйста? — ласково спрашиваю я, зная, что он злится.

— Кей, займись костром, чтобы Тайлер перестал меня игнорировать, — прошу я. Кален фыркает, но подходит, отстраняя Тайлера, который отходит в сторону. Он продолжает игнорировать меня, пока не опускает плечи, смотрит на меня, кивает головой в сторону, а затем уходит. Я следую за ним, обмениваясь взглядом с Фином, который показывает мне большой палец вверх в знак пожелания удачи.

Мы проходим мимо сталагмитов и камней в углу, и тут Тайлер прислоняется к ним спиной.

— Что, Эндрюс? — огрызается он. Итак, мы снова используем мою фамилию. Он злится. Я понимаю. Я трахнула Риггса, и он это знает.

— Ты можешь злиться, это нормально, — говорю я ему, шагая ближе. Он вздрагивает, когда я кладу руки ему на грудь, стискивает челюсть, как он обычно делает, когда пытается прикусить язык. — Я трахнула его.

Он снова вздрагивает, словно я дала ему пощечину, и я улыбаюсь, но отказываюсь смягчить удар. Если это должно сработать, он должен знать, что будет происходить. Если он не может справиться с этим сейчас… я должна знать. Я не знаю, смогу ли я отступить от любви к другим, когда я так близка к тому, чтобы получить то, чего я всегда хотела, но я также не могу снова причинить боль Тайлеру.

— Я так и сделала, — пробормотала я. — Это не значит, что я не люблю тебя или не хочу тебя.

Я позволяю себе быть уязвимой, зная, что это единственный способ для него увидеть правду. Мы не можем танцевать вокруг да около.

— Это значит, что и его я тоже люблю. Мне нужно знать, сможешь ли ты с этим справиться. Я знаю, что вы все решили… разделить меня, — я запинаюсь на словах, — Но реальность немного другая. Мне нужно знать, Тайлер.

— Будет ли какая-то разница, если это причинит мне боль… или если я не смогу с этим справиться? — насмешливо спрашивает он.

— Да, — серьезно отвечаю я, — Потому что однажды я уже причинила тебе боль, и я отказываюсь делать это снова, даже если это значит потерять их. Даже если это означает, что я буду несчастна до конца своих дней. Я никогда… — я делаю шаг вперед, прижимаясь к нему и не сводя глаз с его голубых глаз, которые я знаю лучше, чем свои собственные. — Я больше никогда не причиню тебе боль. Я могу жить без всех вас, это убивало меня раньше, но я могу это сделать. Но я не могу жить, разбив твое сердце.

Он смотрит на меня, и постепенно его лицо смягчается.

— Детка, — шепчет он, прежде чем обхватить меня руками и притянуть к себе. Я дрожу, и он вздыхает, целуя мою макушку и прижимая меня к себе, как раньше. — Я не знаю. Мне больно это видеть, признаю, но я не хочу, чтобы тебе тоже было больно. Ты любишь их, я люблю тебя, я согласился попробовать. Это не значит, что я не буду ревновать или не буду уходить на время, чтобы остыть. Мне придется учиться, но я также не хочу, чтобы ты скрывалась, потому что это и их отношения тоже, и они заслуживают большего, чем прятаться по углах, чтобы защитить мои нежные чувства.

Черт, как один человек может быть таким удивительным?

— Я люблю тебя, — это все, что я могу сказать в ответ. — Мне жаль, что тебе было больно видеть нас вместе.

— Я могу придумать, как исправить ситуацию, — его губы медленно растягиваются в улыбке, а глаза темнеют, одаривая меня горящим взглядом, а его руки скользят по моей спине к заднице, сжимая ее.

— Да? — мурлычу я, когда он притягивает меня ближе. Я чувствую, как бусинки браслетов скользят по моей коже, когда он мягко шлепает меня по заднице. Закрыв глаза, я откидываю голову назад, когда его губы опускаются вниз, касаясь моей щеки и шеи. — Не могу поверить, что ты все еще носишь свои браслеты.

— Конечно, ношу. Даже когда я ненавидел тебя, все равно любил, — пробормотал он, касаясь точки моего пульса. — Я всегда буду любить тебя. Я носил их, чтобы всегда иметь при себе частичку тебя, для того чтобы мы могли исследовать мир вместе, как мы всегда мечтали.

— Ты такой чертовски мягкий, — шепчу я, потираясь о его грудь.

— Я покажу тебе, насколько твердым я могу быть, детка, — отвечает он, покусывая мою шею.

— Они услышат нас, — бормочу я, задыхаясь, и его голубой взгляд опускается вниз, пристально глядя на меня. Любовь всей моей жизни, один из них, снова предлагает мне то, чего я хочу.

— И что? — шепчет он. — Пускай. Ничего такого, чего бы они не слышали раньше, детка, и я ждал три года, чтобы вытрахать наши проблемы… Если только ты не хочешь? — дразнит он.

Я сужаю глаза и бросаюсь на него. Он ловит меня со смехом, когда мои ноги обвиваются вокруг его талии, и прижимает меня спиной к камню. Он запускает руку в мои волосы, а его рот опускается на мой.

— Трахни меня, — требую я, прижимаясь к его рту.

— Таков план, детка. Оттрахать тебя так сильно, чтобы ты больше никогда не смогла от нас уйти, — бормочет он.

Да, черт возьми.

Прижав меня спиной к камням, он удерживает меня на месте, обхватывая мою грудь, массируя мягкую плоть, пока целует меня. Его умелые пальцы пощипывают мой сосок так, как мне нравится, — почти на грани боли, но затем он выкручивает его, пронизывая болью все мое тело, пока я громко не застонала, а он не усмехнулся мне в губы. О, так вот в какую игру мы играем, да?

Он хочет, чтобы они слушали. Хочет заставить меня кричать, пока они слушают.

Я слышу, как их разговор на мгновение стихает, прежде чем Фин смеется, и они продолжают говорить, несомненно, пытаясь игнорировать очевидные звуки, издаваемые моими устами.

— Тай… — хнычу я, когда он отпускает мой сосок, а затем пощипывает другой и зажимает его, превращая в твердую пику. Он отрывает свой рот от моего и опускает голову, всасывая один сосок в рот. Откинувшись на камень, я закрываю глаза, когда удовольствие проносится по мне, переходя от соска к клитору. У меня все еще болит после Риггса, но я бы не остановилась ни за что на свете. Я представляла себе это в течение трех лет — как снова окажусь в его объятиях, почувствую, как он прикасается ко мне, целует меня… вводит в меня свой член.

Словно он знает направление моих мыслей, его рука медленно скользит по моему животу, по тому месту, которое, как он знает, расслабляет меня, как желе, прежде чем он опускается ниже. Медленно поглаживая мои половые губы, он нежно дразнит меня, даже когда его зубы терзают мой сосок.

— Пожалуйста, — умоляюще шепчу я, хотя сама не знаю, о чем прошу. Но Тайлер всегда знает, потому что он знает мое тело лучше меня. Он точно знает, что нужно погладить, ущипнуть, щелкнуть и потереть. Он знает, как сильно и когда. Тай — мастер доставлять мне удовольствие, и всегда им был, ведь он потратил годы на изучение каждого изгиба и точки, но очевидно, что он намерен изучить их снова, стерев те годы между нами.

Его пальцы раздвигают мои половые губы и проводят по моей влажной киске, затем возвращаются назад и медленно обводят мой пульсирующий клитор.

— Пожалуйста что, детка? — хрипит он, отпуская мой сосок и целуя грудь, когда его глаза встречаются с моими. — Трахнуть тебя? Попробовать тебя на вкус?

— Все это, — я стону и выгибаюсь, когда он покрывает поцелуями мои соски, настойчиво втягивая их в рот.

— Мне нужно наверстать три года, Пейтон. Ты не будешь меня торопить, — властно заявляет он. Мой сильный, уверенный парень вернулся, тот самый, который пробовал меня на вкус и прикасался ко мне часами, не позволяя мне кончить, пока он не будет готов.

— Нам нужно выбраться отсюда, из пещер, — начинаю я, и он поднимает голову. Он до боли сжимает мой подбородок, заставляя меня посмотреть ему в глаза.

— Нет ничего такого, что не могло бы подождать. А теперь прекрати выдумывать отговорки, или я трахну твою киску, пока сам не кончу, после чего оставлю тебя мокрой и нуждáющейся. Поняла, детка? — рычит он, заставляя меня дрожать от силы его тона. Он улыбается, зная, что мне нравится, когда он все контролирует. Его вторая рука, наконец, опускается ниже, и он вводит в меня один палец, затем другой. Он не сводит с меня глаз, растягивая меня. Мой рот открывается в стоне, а глаза стремятся закрыться от удовольствия, но его контроль не позволяет мне этого сделать.

— Я скучал по этой киске, — рычит он, облизывая губы, наблюдая за мной.

— Да? — простонала я. — Тогда покажи мне, как сильно.

Усмехаясь, он наклоняется и снова целует меня, в то время как его пальцы сгибаются во мне, поглаживая мои стенки, прежде чем отстраниться и снова войти, медленно, чертовски медленно. Он держит меня на краю пропасти, пока его язык переплетается с моим.

Я приподнимаю бедра, подстегивая его, и он отстраняется, обхватывая меня рукой за талию.

— Держись за камень, — инструктирует он. Я послушно хватаюсь, и вовремя, поскольку он отпускает меня и опускается на колени. Он раздвигает мои бедра, хватая их, и смотрит на мою киску жадными глазами, и как раз когда я готова сорваться, он наклоняется и сосет мой клитор. От неожиданности я дергаюсь, и чуть не падаю, прежде чем впиться пальцами в камни и удержаться на ногах, закинув ноги ему на плечи, пока он ласкает мою киску.

Он ест меня так, как я люблю — быстро и грязно.

Его язык скользит по моей сердцевине, прежде чем погрузиться внутрь. Он пронзает меня им, затем скользит вверх и ласкает мой клитор снова и снова, и так до тех пор, пока я на грани оргазма, но затем он отстраняется и ухмыляется мне, его подбородок и губы блестят от моих соков.