ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ

РИГГС

— Я иду, и дело с концом, — рычу я, сцепившись с Тайлером.

Его глаза сужаются, и я уворачиваюсь от его удара. Фин встает между нами, хватая нас обоих за футболки, пока мы пыхтим.

— Вы двое, блять, прекратите! У нас есть дела поважнее этого. Наша девочка там, возможно, ранена, возможно, напугана, так что завязывайте с этим. Мы все идем. Мы вытащим нашего брата, найдем нашу девочку и свалим из этой сраной тупой пещерной системы, а потом я проведу с ней в постели как минимум две недели. У кого-нибудь есть ебаные проблемы с этим? Я не против ударить вас по члену! — предупреждает он, сверкая глазами.

Тайлер хмурится на него, готовый снова начать орать, когда Майкл кричит.

— Вы все прекратите это? Единственная семья, которая у меня есть, пропала, а пещеры, в которых мы находимся, кишат людоедскими тварями. Собери все свое дерьмо в кучу и начни вести себя как гребаный лидер! — кричит он, его голос гремит вокруг нас. — Мы остаемся, а вы, ребята, идите. Вы найдете мою Минноу и вернете ее обратно. Работайте вместе и разберитесь с этим дерьмом. У кого-нибудь есть гребаные проблемы с этим? — рычит он, оглядывая нас.

В ярости я вырываюсь из рук Фина и запихиваю вещи в сумку, но под этим гневом скрывается страх. Страх, что мы не найдем Пей, что ее нет в живых. Что она умерла в одиночестве и страхе. Я ненавижу себя. Я должен был быть рядом с ней. Я должен был поцеловать ее, сказать, что люблю ее, и простить, а не быть застенчивым гребаным мудаком. В моей голове постоянно прокручивается статистика, и ни одна из них не успокаивает, поэтому я игнорирую все мысли и сосредотачиваюсь на подсчете своих припасов и перепроверке всего.

Все молчат, пока мы собираемся, готовые отправиться за ними. Майкл следит за Каленом и держит его в курсе событий, а мы отправляемся за ними, особенно за Пей. Мне плевать на каких-то летучих мышей. С тем, как я настроен, я убью их всех.

— Риггс, — Тайлер вздыхает и подходит ко мне. Я скриплю зубами, но поднимаю глаза и вижу, что выражение его лица потерянное и смиренное. Он сглатывает и отводит взгляд.

— Я… я не могу потерять ее, — шепчет он.

— Я знаю, — отвечаю я, но впервые я произношу слова, на которые раньше не решался. — Никто из нас не может, разве ты не видишь этого? Перестань быть таким эгоистом. Мы все любим ее, и сейчас нам всем страшно, но спорами делу не поможешь. Мы должны работать быстро и упорно, и тогда у нас будет шанс найти ее. Майкл прав — соберись. Ты наш лидер, так веди, — огрызаюсь я, хватаю маску и ухожу.

Фин шагает рядом со мной, насвистывая.

— Черт возьми. Добро пожаловать на вечеринку, Риггс, вот твоя мужская карта.

Я закатываю глаза, даже когда улыбка искривляет мои губы.

— Мы… мы найдем ее, не так ли? — спрашивает он, когда мы доходим до бассейна. Я сглатываю и поднимаю на него глаза.

— Мы должны, — отвечаю я, не упоминая о вероятности того, что мы никогда ее не найдем. Мы не исследовали и половины этой системы. Она может быть где угодно, и то падение… Не говоря уже о нападении.

Если она выжила, это чудо, — но я никогда не откажусь от нее. Я найду ее и больше никогда не отпущу.

— Риггс, — окликает Фин и хватает меня за плечо, заглядывая в глаза.

— Она знает, — бормочет он.

— Она знает? — спрашиваю я. — Как?

Он усмехается.

— Не все так плохо разбираются в людях, как ты. Она знает, что мы любим ее, поэтому она и ушла, но теперь она вернулась, ясно? Что такого в нескольких существах, пожирающих мужчин и женщин? — он подмигивает, а затем мы оба замолкаем, когда Тайлер направляется к нам, готовый к погружению.

Прежде чем мы заходим в воду, он поворачивается к нам, выражение его лица спокойное, и кажется, что он снова контролирует себя. Спасибо, черт возьми. Кален — единственная королева драмы, в которой мы нуждаемся.

— Мне жаль, — говорит он. — Мне не следовало набрасываться на тебя. Я знаю, мы все волнуемся.

— Тай, чувак, мы все понимаем. Тебе не нужно извиняться. Семья навсегда, — говорит Фин, и Тайлер улыбается.

Тайлер собирается уйти, но вдруг останавливается.

— Нам придется поговорить о… другом позже.

— Ты имеешь в виду тот факт, что мы все влюблены в одну и ту же женщину? — Фин смеется. — Я не вижу в этом проблемы. В любом случае, Пейтон слишком много для одного мужчины.

— Фин прав, и, честно говоря, мы все тогда были почти в отношениях, только без… физических аспектов. Ты должен это понимать, Тай, — рассуждаю я.

Он кивает, а потом трет лицо.

— Черт, я думал, что достаточно плохо, что мой брат любит ее, но вы, два придурка, тоже? Черт, это так странно. Ладно, давайте сначала найдем ее, а потом разберемся с этим.

— Но… ты не ненавидишь нас? — спрашиваю я, с тревогой в голосе.

Он бросает на меня взгляд и улыбается.

— Брат, я бы никогда не смог вас ненавидеть, и, наверное, в глубине души я всегда все знал. Это странно, скажу тебе. Возможно, я и ревнивый мудак, но, честно говоря? Это не беспокоит меня так сильно, как я думал, — он отворачивается, и мы с Фином обмениваемся взглядами.

Неужели Тайлер только что разрешил нам любить его девушку?

КАЛЕН

Крики стихли милю назад, когда им не удалось пройти через туннель на этом участке, но я продолжаю двигаться, не давая себе времени на раздумья. Моя закалка, приобретенная в армии, пригодилась. Крик Пейтон все еще стоит в моих ушах, но я использую его, позволяя ему подпитывать меня и толкать вперед. Моя цель — найти ее. Мои ноги и ступни кровоточат от их когтей, боль пронизывает меня с каждым новым шагом, но мне плевать.

Бывало и хуже — не физически, а эмоционально, когда я потерял свою принцессу в первый раз. Я не собираюсь терять ее снова. Физическая боль — ничто по сравнению с этим.

— Ты все еще там, засранец? — спрашивает Майкл.

— Да, — огрызаюсь я.

— Хорошо, не умирай. Мне бы не хотелось говорить Пейтон, что это не я убил тебя, — он смеется, а я закатываю глаза. Я понимаю, почему он ей нравится, черт, я даже могу по достоинству оценить его честность. — Твои друзья только что вошли. Они собираются двигаться медленно и посмотреть, смогут ли они найти ее, так что просто продолжай двигаться. Я здесь, с тобой.

— Утешительно, — бормочу я, заставляя его снова хихикать.

— Неужели благодаря такому отношению ты нравишься Пейтон? — с любопытством спрашивает он.

— Ей все равно, она любит спорить со мной, — говорю я ему, не зная почему.

— Не сомневаюсь. Эта девчонка любит хорошую драку, но вот тебе идея, ловкач, может, попробуешь хоть раз быть милым с ней, — предлагает он.

— Заткнись, старик, — насмехаюсь я, поворачивая за угол.

— Просто говорю, сынок, хочешь удержать свою девушку? Подари ей цветы, назови ее красивой, купи закусок и время от времени поглаживай ей спинку. Возможно, ей нравится вся эта мудацкая фигня, но это не значит, что она хочет этого постоянно.

— О Боже, как, блять, мне тебя заткнуть?

— Кроме того, если ты снова обидишь ее, можешь не беспокоиться о тех маленьких ублюдках, которые там с тобой. Я сам разорву тебя на части, понял?

Свесив голову, я застонал.

— Черт, давай поговорим о чем-нибудь другом, например, о том, как вы познакомились, — отчаянно говорю я, пытаясь остановить его от погружения в наши с Пейтон отношения.

— Она нашла меня пьяным в стельку и в отключке, предложила мне работу. Сказала, что если я хочу ее получить, то должен протрезветь и прийти в доки на следующее утро. Я пришел, не знаю почему, но с тех пор я никогда не оглядывался назад, — делится он, и в его голосе явно сквозит любовь. — Она спасла меня.

— Ага, она умеет это делать, — бормочу я. Я почти удерживаюсь от того, чтобы спросить, но ведь никто больше не может меня услышать. — Она когда-нибудь говорила о нас?

— Нет, думаю, это слишком ранило ее, — отвечает он.

Мое сердце щемит при этих словах, когда я перелезаю через завал и продолжаю ползти, не обращая внимания на боль и усталость.

— Но ведь она была в порядке, правда?

— Честно, сынок? У нее было разбито сердце. Она просто выживала, переходила от погружения к погружению и искала острых ощущений, чтобы не чувствовать. Я знаю, как выглядит разбитое сердце, думаешь, почему я начал пить? Она была так чертовски сломлена. Но она справилась, продолжала жить и устроила свою жизнь, но я не хочу, чтобы ей снова было больно. Она наконец-то начала улыбаться и смеяться, так что не делай ей больно.

Я сглатываю и на мгновение прикрываю глаза.

— Я не хочу, — признаю я.

— Она когда-нибудь рассказывала тебе мою историю? — спрашивает он.

— Нет, — ворчу я.

— Моя семья погибла в результате несчастного случая, дурацкой гребаной автокатастрофы. Авария одновременно забрала мою маленькую дочку и мою жену. Она была беременна нашим вторым ребенком. Я был так чертовски рад снова стать папой, а потом их просто не стало. Я не мог функционировать, не мог дышать. Даже пытался покончить с собой, но не смог довести дело до конца. Тогда я попытался напиться до смерти. Я многое повидал в этом мире и знаю, до каких глубин тьмы можно опуститься, но если ты дашь этой девушке хоть полшанса, она прольет свет в этот мрак и спасет тебя. Мой совет? Не отпускай ее больше. Если бы у меня была хоть какая-то возможность снова обнять своих девочек, хотя бы на секунду… увидеть их лица, их улыбки, — нет ничего, чего бы я не сделал. Ничего. Не дай ей уйти, или будешь жалеть об этом всю жизнь и закончишь, как я — старым, измызганным, пьяным моряком.

До меня доносится шум, и я ругаюсь, двигаясь быстрее. Его слова не выходят у меня из головы. Я не думаю, что смогу позволить ей снова уйти, но прав ли он? Способна ли она освободить меня от демонов в моей душе? От крови на моих руках? От кошмаров, которые мучают меня? И если да, то не погублю ли я ее всей этой тьмой?

Разве мне не все равно?

Нет, потому что Пейтон Эндрюс — любовь всей моей жизни, и даже если это эгоистично и неправильно, я никогда снова не останусь без нее, даже ради того, чтобы спасти ее от меня.

От этой мысли я удваиваю усилия, чтобы выбраться из этого гребаного туннеля и найти ее. Повернув голову, я замечаю одного из маленьких засранцев позади себя. Да пошло оно все. Я вижу свет впереди и выпрыгиваю из туннеля, тяжело приземляясь на камни внизу. Перекатившись, я выхватываю нож, и когда тварь с визгом вылетает из туннеля, я резко подпрыгиваю и нападаю на нее в воздухе, перерезая горло. Кровь заливает мое лицо, и мы падаем на землю. Задыхаясь, я поднимаюсь на ноги, смотрю на маленького ублюдка и сплевываю.