Глава 42

Индия

Когда я просыпаюсь, то боюсь, что найду пустую кровать, и прошедшая ночь окажется сном. Но моё ноющее тело и прижатый ко мне большой источник тепла, говорят мне, что я ошибаюсь в обоих случаях. Слава богу.

Я переворачиваюсь и вижу тёмные волосы, разбросанные по подушке, и загорелую руку Джерико всего в нескольких дюймах от моего лица.

Я не дарила ему кольцо. На этот раз всё изменится.

Из-за спешки прошлой ночи я так и не спросила, был ли закончен бракоразводный процесс. Но, если я чему и научилась за последний месяц, так это тому, что лист бумаги ничего не значит, когда дело доходит до любви. Ты либо в деле, либо нет. И даже, если мы больше не женаты, это ничего не меняет ни в моих чувствах, ни в направлении нашего будущего.

Когда Джерико открывает свои серые глаза, они уже не такие грозовые этим утром. Теперь они больше похожи на тёмное серебро затуманенной луны, отражающейся в океане. И они невероятно красивы.

— Ты здесь. — Его голос звучит хрипло ото сна.

— Думал, меня здесь не будет? — спрашиваю я, скользя пальцами по его мускулистой руке.

Ближайшая к моему лицу рука поднимается, и он проводит двумя пальцами по моей щеке.

— Я думал, что проснусь, и всё это окажется сном.

Я улыбаюсь.

— Я думала о том же.

— Хотя это лучший чёртов сон в моей жизни. Я никогда не хочу просыпаться от этого, Инди. — Его ладонь ложится на мою щеку, а пальцы зарываются в волосы. — Поцелуй меня, чтобы я знал, что ты настоящая.

— Утреннее дыхание…

— Плевать.

Губы Джерико захватывают мои, а язык скользит внутрь. Он обхватывает меня рукой и притягивает ближе к своей груди. Кожа к коже. Он целует меня, как будто я важнее всего в мире. Важнее времени, денег или кислорода.

Когда он наконец отстраняется, его серые глаза становятся серьёзными.

— Больше никаких игр. Больше никаких сделок. Мы говорим. Обсуждаем. Когда что-то идёт не так или тебя что-то беспокоит, ты говоришь мне. А я говорю тебе. Больше никаких сюрпризов. Мы будем ссориться, потому что оба чертовски упрямы, но потом мириться. И это, чёрт возьми, будет того стоить.

— Мне нравится, как это звучит.

— Хорошо, потому что я здесь не для того, чтобы указывать тебе, как жить. Я просто хочу быть счастливым сукиным сыном, который будет участвовать в этом каждый день.

Вспышка тепла пронзает меня, и я сильнее обнимаю его.

— Я люблю тебя.

— Хорошо, потому что ты застряла со мной.

Я поднимаюсь, чтобы встретиться с ним взглядом.

— Ты должен сказать, что тоже меня любишь.

— Я люблю тебя больше жизни. Если бы тебе нужна была рука, я бы предложил свою, как бы странно она ни выглядела прикреплённой к твоему телу. Вот, что ты значишь для меня, Инди.

Его мужественное красивое лицо с тёмной пятичасовой щетиной совершенно серьёзно, и мне кажется, что моё сердце вот-вот разорвётся от радости.

— Я люблю тебя, — снова шепчу я, на этот раз со слезами, текущими из уголков глаз.

— Туз, ты не можешь сейчас плакать. Твои слёзы убивают меня.

— Это слёзы от счастья, — говорю я, когда он осторожно вытирает их.

— Я должен был установить правило не плакать, когда у меня был шанс, — ворчит он невнятно. — Давай. Я приготовлю тебе завтрак.

Я переворачиваюсь на спину и смотрю в потолок.

— И он умеет готовить, — шепчу я. — Я самая. Счастливая. Женщина. Из всех.

Смех Джерико эхом разносится по спальне, когда он тянется за моей рукой, чтобы вытащить из постели.