Вэнь Кэсин посмотрел на него с жалостью:

— Ты что, в Персиковом источнике вырос?^[95] Или на какой-то тайной горе? У вас в Тяньчуане все такие невежды, или я чего-то не понимаю?

Чжоу Цзышу усмехнулся:

— Разве я говорил, откуда…

Не дав закончить фразу, Вэнь Кэсин молниеносным движением ткнул в центральную акупунктурную точку на его груди. Прикосновение было настолько лёгким, что в другое время Чжоу Цзышу ничего бы не почувствовал сквозь одежду. Но он был измотан, гвозди снова закапризничали, и Чжоу Цзышу подавлял их воздействие из последних сил. Как пресловутая соломинка сломала спину верблюда, эта атака заставила его застонать и свернуться от боли. Он только и смог, что злобно прохрипеть:

— Ты!..

Вэнь Кэсин потёр подбородок и знающим тоном изрёк:

— Твои возможности незаурядны даже при весьма серьёзных внутренних травмах. Сомневаюсь, что Тяньчуан мог просто отпустить тебя. Из того, что я слышал, гвозди «семи отверстий на три осени» — это совсем не шутки. Но что же я вижу? Ты всё ещё в состоянии есть, пить и передвигаться, как обычный человек. Даже слишком резво для обычного человека. Пусть иногда ты ведёшь себя глупо, но гвозди в этом винить нельзя… Неужели мои догадки и впрямь ошибочны?

Обливаясь холодным потом, Чжоу Цзышу прошипел сквозь зубы:

— Вэнь… Кэсин… я поимею каждого… твоего предка…

Наконец-то он перестал прикрываться вежливой чепухой, вроде «бла-бла-бла, Вэнь-сюн» и всё в таком духе. Вэнь Кэсин почувствовал лёгкий привкус торжества несмотря на то, что его оскорбили. Стойкий, как каменная твердь, он и бровью не повёл:

— Вынужден тебя разочаровать: мои предки давно обратились в прах. Веришь ли, я даже не знаю их имён. Как насчёт того, чтобы снять маску и показать настоящее лицо? Если ты действительно красив, я готов предложить себя в качестве замены всем прародителям.

Сжав челюсти и скорчившись креветкой, Чжоу Цзышу пытался удержать под контролем восстание гвоздей. Но услышав, в какие бредовые дали унеслась болтовня Вэнь Кэсина, снова выругался:

— Твою мать, да заткнись уже!

Вэнь Кэсин немедленно замолчал, но продолжил наблюдать, не испытывая ни капли вины за сделанное и сказанное.

Миновали долгие часы, прежде чем Чжоу Цзышу наконец открыл налитые кровью глаза. Хотя его настоящее лицо скрывалось под маской, нетрудно было догадаться, что выглядело оно не лучшим образом.

— Рассвет, — хрипло объявил Чжоу Цзышу.

Гвозди засыпáли только с восходом солнца. Получается, они с Вэнь Кэсином провели в чёртовой пещере целую ночь! Вэнь Кэсин сдержанно кивнул, как будто прискорбные обстоятельства не слишком его касались, и счёл нужным предупредить:

— Похоже, тебя нарочно заманили сюда. Заранее спланировали смертельную западню, желая твоей гибели.

— Нет. Твоей, — огрызнулся Чжоу Цзышу.

— Очевидно же, что твоей! Я-то хороший человек, — не отступался Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу не стал продолжать спор и поднялся, держась за грязную стену. Облокотившись на уступ, он начал прикидывать план спасения, как вдруг услышал неожиданный вопрос:

— Разве ты не боишься смерти, Чжоу Сюй?

— Боюсь, — без промедления ответил Чжоу Цзышу.

Вэнь Кэсин удивлённо изогнул бровь.

— Я ещё не собрал достаточно добродетелей, — обстоятельно разъяснил Чжоу Цзышу. — Если прямо сейчас попаду в Диюй, владыка Яньван вряд ли проявит великодушие в выборе моего следующего воплощения.

— Значит, до сих пор ты не был хорошим человеком, — безапелляционно заявил Вэнь Кэсин. И, не дожидаясь ответа, продолжил, копируя серьёзный тон собеседника: — Не думаешь, что начинать накопление добрых дел уже поздновато?

Чжоу Цзышу оттолкнулся от стены и двинулся дальше по туннелю.

— Почему поздновато? — возразил он, углубляясь во тьму. — Знаешь поговорку «Брось мясницкий нож — и станешь Буддой»?^[96]

Вэнь Кэсин вскочил и поспешно догнал его.

— Ты куда? — спросил он, оставив прежнюю тему.

— Завтракать, — отозвался Чжоу Цзышу. — Раз уж кто-то заманил нас в ловушку…

— Заманил в ловушку тебя, — поправил Вэнь Кэсин.

Чжоу Цзышу закатил глаза и продолжил мысль:

— Питаясь мясом громадной собаки, мы продержимся несколько дней. Или, как вариант, можем наловить водных монстров. В любом случае с голоду не умрём. Кем бы ни был тот человек в чёрном, что заманил нас сюда, он рано или поздно покажется.

Вэнь Кэсин онемел от потрясения:

— Вчера тебе была противна речная вода, а сегодня ты готов есть кишащих в ней паразитов?!

Чжоу Цзышу искоса поглядел на своего щепетильного спутника.

— О, так ты предпочитаешь умереть от голода и позволить здешним тварям полакомиться твоим трупом? — ответил он вопросом на вопрос. — Это будет в высшей мере добродетельный поступок, Вэнь-сюн!

Отправляясь в странствия, Чжоу Цзышу предполагал, что придётся путешествовать ночью, и прихватил с собой несколько огненных трубок. На крайний случай у него в запасе имелась светящаяся жемчужина, украденная у «богатых в пользу бедных». Жемчужина была маленькой, но её сияния хватало, чтобы видеть дорогу.

В слабом перламутровом мерцании Вэнь Кэсин не мог различить неприятные черты Чжоу Цзышу и болезненные пятна на его лице. Видна была только пара выразительных глаз, глядящих с лукавым блеском. Почему-то этот взгляд казался Вэнь Кэсину давно знакомым. Какое-то время он пытался увязать это ощущение со своим прошлым, но ничего не припомнил и, отвлёкшись, забыл ответить на последнюю колкость.

Во время обоюдного молчания Чжоу Цзышу уловил слабый звук дыхания, которое не принадлежало ни ему, ни Вэнь Кэсину. Чжоу Цзышу торжествующе улыбнулся про себя: как и ожидалось, кое-кто утратил выдержку, подслушав их рассуждения о запасах еды и воды.

Вернувшись по зачарованной тропе на берег подземной реки, Чжоу Цзышу наклонился вымыть руки и мимоходом прикончил водную тварь, которая пыталась к нему подкрасться. Выдернув монстра за горло, Чжоу Цзышу швырнул его об землю. Шея существа сразу переломилась, и оно испустило дух, не успев пискнуть. Чжоу Цзышу спокойно наклонился ещё раз, зачерпнул воды сложенными ладонями и начал пить.

Вэнь Кэсин не был избалованным неженкой. Он задумчиво поглядел на спутника, оттолкнул ногой мёртвую тварь и тоже присел у речки, чтобы сделать несколько глотков. Тотчас сзади послышался свист рассекаемого воздуха. Вэнь Кэсин ничуть не удивился нападению и плавно отступил в сторону, уклонившись от стального клинка. Лезвие задело край его одежд и плюхнулось в воду.

Чжоу Цзышу со смехом скрестил руки на груди:

— Вот и разгадка, Вэнь-сюн! Говорю же — такая дивная ловушка предназначена вовсе не мне! Если кто-то приложил столько усилий, чтобы тебя убить, боюсь, ты тоже не слишком «хороший человек».

Едва он договорил, как клинки полетели со всех сторон. Стальной дождь был нацелен исключительно на Вэнь Кэсина, но тот нисколько не был этим обескуражен. Чжоу Цзышу уже успел выяснить, что его новый знакомый хорошо владеет цингуном, но всё же не ожидал от него такого блестящего мастерства.

Про себя Вэнь Кэсин рассыпáлся в проклятиях. Насколько мелочным был этот Чжоу, чтобы мстить за невинное поддразнивание? Он не просто не был хорошим, он был ещё и коварным! Вэнь Кэсин наотмашь отбил очередную саблю так, что лезвие задело штанину Чжоу Цзышу, прежде чем вонзилось в землю.

— Бросить человека на погибель — таков твой путь накопления добродетелей, краса моя? — проворчал Вэнь Кэсин.

Примечание к части

∾ Наньцзян (南疆) — досл. «Южные границы». Молодого шамана держали в заложниках, поскольку он был наследником покорённого племени/ государства. Подробнее события описываются в новелле «Седьмой Лорд».

∾ Центральные равнины — 中原, равнинная территория между реками Хуанхэ и Янцзы. Считается родиной китайской цивилизации.

∾ «Никогда не ел свинины, но часто видел пробегающих мимо поросят» — «周子舒没吃过猪肉，也目睹了猪奔跑的姿态那么多年», поговорка, переведена буквально.

∾ Цимэнь Дуньцзя — 奇门遁甲, древняя техника предсказания, основана на астрономических наблюдениях и расчёте распределения благоприятной энергии ци во времени и пространстве для осуществления замыслов и управления событиями.

∾ Королева цветов — в контексте «королева цветов» (花魁) относится к самой красивой/ известной проститутке. В древнем Китае работники публичных домов мужского пола назывались так же, как и женщины (прим. переводчика анлейта).

∾ Персиковый источник — 世外, образ из поэмы Тао Цяня «Персиковый источник», где описывается изолированное, не сталкивающееся с военными действиями, благополучное и прекрасное место.

∾ «Брось мясницкий нож — и станешь Буддой» — старое буддийское изречение. Ссылается на историю о мяснике, который достиг пробуждения на месте, когда получил писания от ученика Будды. Означает, что никогда не поздно раскаяться.

Том 1. Глава 14. Спасение

Примечание к части

Я досмотрела дораму и в конце вообще не поняла, что с ними произошло, поэтому переводим и читаем, чтобы разобраться, в чём соль.

Чжоу Цзышу оглядел Вэнь Кэсина с ног до головы, прежде чем неторопливо ответить:

— Ты вовсе не похож на человека в смертельной опасности…

Но не успел он договорить, как Вэнь Кэсин, словно опровергая легкомысленное высказывание, согнулся и вскрикнул от боли — один из клинков воткнулся ему в бок, погрузившись по самую рукоять. Мгновенно спав с лица, Вэнь Кэсин только и смог, что прошептать:

— Ты такой… 

Чжоу Цзышу замер на долю секунды, а затем бросился в противоположную сторону, где мимолётно промелькнула тёмная фигура. Чжоу Цзышу заметил её благодаря тому, что в узком прямом туннеле негде было спрятаться. В мгновение ока он догнал метателя сабель и нанёс удар.

Противник не успел увернуться и откатился на несколько шагов. Кровь хлынула из его рта, заливая маску. Однако он тотчас вскочил на ноги и бросился наутёк.