Пролог

РЕКС, 5 ЛЕТ НАЗАД

«Ваша карьера закончена».

Эти слова постоянно крутятся в мыслях с момента полученной полгода назад травмы, когда врачи и тренеры сказали, что я больше никогда не выйду на лед. Как минимум, не буду играть в хоккей в НХЛ. Я старался не обращать на них внимания, притворяться, что все это неправда. Прошел через операцию, физиотерапию и даже попробовал новую пробную терапию, которая могла бы стать эффективной при травмах, подобных моей.

Но если быть честным, я уже давно знал, что все кончено, и чувствовал себя чертовски паршиво. Хоккей всегда был для меня тем единственным, чего никто не мог у меня отнять. С самого детства я работал и вкладывал в него всю свою душу и сердце. Даже не представляю, куда мне отсюда идти и что делать дальше. У меня нет запасного плана. Всегда был один лишь хоккей. В колледже я специализировался на коммуникациях. Если это не кричит о «спортсмене, который, черт возьми, не знает, что делать», то я не знаю, что еще надо.

Но в мгновение ока все это исчезло, и все из-за дурацкого несчастного случая.

Теперь я травмирован и не знаю, как мне жить дальше. Есть только я и упаковка болеутоляющих таблеток, которые, надеюсь, обезболят не только мое колено.

Год спустя

Лежа в кровати, смотрю в потолок, как делаю это каждый день. Именно здесь я больше всего думаю, и это палка о двух концах. Мне нужно думать о моих дальнейших действиях или о том, как вытащить себя из этой черной дыры. Что еще важнее, я должен подумать об уборке своей квартиры. Если оглядеться вокруг, то зловоние водки от беспорядочно разбросанных пустых бутылок и оставшихся контейнеров с едой на вынос - не самое приятное зрелище.

Но в спокойной обстановке я думаю об травме и о том, как потерял единственное, что значит для меня больше всего.

Я в полном беспорядке. Между таблетками по рецепту, алкоголем и тем, что я трахаюсь с разными женщинами так часто, как только могу, не знаю, куда мне двигаться дальше. Что-то нужно менять.

Родители пытались помочь. Они даже переехали ко мне пару месяцев назад, стараясь поддержать меня, но ничего не могли сделать, когда я так не хочу видеть ничего позитивного. Я застрял в своей квартире.

На мой взгляд, все уже кончено, так какой смысл бороться за возвращение? Даже если добьюсь большего результата по своему колену, мне тридцать три года. Я не то, чтобы в самом расцвете сил и жду возможности присоединиться к другой команде или вернуться в старую. Я - старая новость. Списанный. Такую тяжелую пилюлю чертовски трудно проглотить, и поверьте, я пробовал не раз.

Когда в семь утра раздается звонок в дверь, предполагаю, что это мои родители или, по крайней мере, мама. С тех пор как получил травму, у нас с отцом сложились интересные отношения. Он не злится из-за травмы, но устал ждать, когда я наберусь смелости, вытащу голову из песка и возьму себя в руки.

Накинув спортивные штаны, иду к двери мимо контейнеров из-под еды на вынос и бутылок из-под спиртного в гостиной, которые мне еще предстоит убрать. Сегодня приедет мама, и у нее будет чем заняться на целый день из-за этого беспорядка.

Но когда открываю дверь, на пороге стоит не моя мама.

Я узнаю стоящую передо мной женщину, но не могу вспомнить ее имя или откуда ее знаю. Но самое страшное даже не это.

Страшнее всего то, что она стоит на пороге моего дома, по ее лицу текут слезы, а в руках она держит ребенка, завернутого в одеяло.

Что. За. Фигня.

— Э-э, привет. Могу я вам помочь? — выдавливаю я, чувствуя, как в меня медленно закрадывается беспокойство, пока борюсь с туманом в голове. Почему она выглядит такой знакомой?

Может быть, я видел ее раньше? Вряд ли, у нас своеобразный жилой комплекс.

— Рекс? — шепчет она неуверенно.

Твою мать. Да кто она, такая?

— Э, да, это я. А ты кто?

— Миранда. Мы познакомились в баре «Конечная остановка» в старом городе. Это было... не так давно.

Она явно нервничает. Почему она здесь, если так нервничает?

— Очевидно, ты меня не помнишь, что не совсем удивительно. Ночка выдалась странная, для нас обоих. Но я помню твое имя и как ты выглядел, и ты показался мне достаточно милым парнем, — бормочет она, запутывая меня еще больше.

Еще чертовски рано для такого.

— Миранда, да? Сейчас чертовски рано, и ты говоришь слишком быстро, чтобы я успел что-то понять. Повтори, чего ты хочешь?

Она выглядит расстроенной, но уверенной, когда произносит следующие слова:

— Я хочу, чтобы ты забрал своего ребенка.

Знаю, что у меня похмелье, возможно, я все еще пьян, плюс сейчас только семь утра, но, черт возьми, не может быть, чтобы правильно ее расслышал... правильно?

Моего ребенка?

— Э-э-э, что, прости? У меня нет ребенка.

У нее странное выражение лица: смесь грусти, смущения и, кажется, страха.

— Итак, мы познакомились около девяти месяцев назад. Ты, наверное, мало что помнишь. Я работала барменом, а ты пил столько, что забыл бы всю ночь, а то и неделю. Но перед закрытием мы оказались в туалете и, очевидно, не предохранялись, потому что она здесь.

Она.

У меня есть дочь.

— Морин... Я…

— Миранда.

— Извини, думаю, ты ошиблась. Я никак не могу быть отцом, к тому же всегда предохраняюсь.

Это правда. Я всегда использую защиту, несмотря ни на что. Даже когда я был в команде и цеплял хоккейных зайчиковⁱ на наших играх, никогда не забывал о защите. Но... что, если я забыл? Если мои подсчеты верны, это случилось бы вскоре после того, как я понял, что моя карьера в хоккее закончена.

— Хорошо, Рекс. Ну, она здесь, и она твоя. Это ее сумка, в ней есть все, что тебе понадобится. Ты гораздо больше подходишь ей, чем я, даже если кажется, что тебе сейчас трудно, — говорит она, оглядывая мою квартиру, слезы наполняют ее глаза. — Послушай, я просто хочу, чтобы у нее был шанс на лучшую жизнь, а это не ко мне. Я не хочу быть матерью; да и вообще никогда не хотела. — Я пытаюсь остановить ее, подняв руку, но девушка с лёгкостью игнорирует меня, продолжая говорить, как будто боится замолчать. — Вместе со всеми ее вещами в сумке лежит ее свидетельство о рождении и тест на отцовство. Не спрашивай, но я клянусь, что это правда. Можешь повторить тест, и ты получишь те же результаты. Я также отказалась от своих прав. Теперь она твоя и только твоя.

Реальность ситуации начинает доходить до меня, и понимаю, что моя квартира прямо сейчас никак не подходит для новорожденного ребенка

— Можешь дать мне минутку? Заходи, мне просто нужно собраться с мыслями.

— Я не могу остаться надолго, мне нужно успеть на поезд через час.

— Подожди. Ты уже уезжаешь?

— Да. Я... я не могу остаться. Думала, что смогу, но нет, и, честно говоря, буду выглядеть ужасным человеком, но я не хочу оставаться. Не хочу быть мамой. Но я не злодейка. Просто не хочу, чтобы у нее была плохая жизнь. Ты ее отец и ее единственный шанс.

Она сейчас серьезно? Я не могу позаботиться даже о себе, и все же эта женщина считает, что я в состоянии позаботиться о ребенке, о существовании которого даже не подозревал.

— Могу я позвонить, пока ты не ушла?

— Да без проблем.

Пройдя мимо беспорядка в гостиной, возвращаюсь в свою комнату, чтобы найти телефон. Есть только один человек, которому могу позвонить, и просто молюсь, чтобы она смогла быстро приехать.

— Мама? Ты мне нужна. Срочно. Пожалуйста, приезжай.