- Остановитесь, выслушайте меня.

Они не могли не остановиться - это был голос повелительницы, в нем чувствовалась сила, власть, и все они, так похожие друг на друга, решили что перед ними еще одна могучая колдунья - они привыкли исполнять волю колдуний, потому и ждали, что она скажет.

- Я привела вам этого беглеца, и за это мне полагается награда, не так ли?..

- Да, все что угодно. - пробормотал краб.

- Тогда я хотела бы встретится с Брохаурой.

- Да, да - это можно; она ведь гостит сейчас в нашем славном городе.

- Я знаю, что она гостит в городе. Я хотела бы подняться в ее покои, пока она отлучится куда-нибудь. Ведь я ее младшая сестра - она будет рада неожиданной встречи. А того, кто доложит ей о моем прибытии раньше срока, я разорву в клочья.

- Как вам будет угодно. - пролепетал этот краб, который мог бы легко перекусить своей клешней и человека и железную трубу - он припал к полу его примеру последовали и все остальные повара.

И только крысы так и не поняли, что же происходит - они, продолжая щелкать зубами, надвигались и на девушку, и на Унти, и на Михаила; сейчас они жаждали только одного - разорвать этих ненавистных в клочья, поглотить их. Но вот Михаил догадался - чуть приподнял край полотна - хлынул оттуда звездный свет - крысы отпрянули, да и бросились, поджав хвосты, в один из темных проломов в стене. Этот свет только укрепил чудовищных поваров, что перед ними могучие волшебники, и они, окончательно сбитые с толку, готовы были исполнить любое их повеление - это поняла девушка, и голосом, не терпящим возражений, голосом, от которого все эти повара передернулись, она потребовала:

- Я требую, чтобы блюдо из детей было приготовлено так, как это любит моя старшая сестра.

- Как же она любит? - подобострастно вопрошал исполинский рак.

- А вот как: чтобы было побольше приправы, но чтобы дети были живы.

- Значит...

- Вы к ним вообще не должны прикасаться - ясно?

- Ясно. Ясно. Ясно. - закивали повара.

А дальше началась сутолока, канитель - повара очень долго возились, так как боялись приготовить приправы не так как надо, боялись рассердить могучую Брохауру, а еще больше - ее грозную сестру, которая так пугала их блеском своих золотистых волос. Они тащили и тащили какие-то банки, бочонки, выкладывали из них коренья, фрукты, овощи, поливали все это ароматными, или напротив - смрадными подливками, посыпали еще каким-то порошком; во многих-многих котлах что-то варилось, булькало; исходило самыми разнообразными дымами; воздух был такой жаркий, что тяжело было дышать. Да долго это продолжалось, и все больше усиливалось волнение девушки и Михаила - Унти же, которого поставили на стол, рядом с другими детьми, вскоре зарыдал так же, как и все они. Наконец, девушка спросила:

- Долго ли вы еще собираетесь возиться?

- О, чтобы приготовить все как любит ваша старшая сестра, может понадобиться еще около часа.

- А скоро ли она вернется?

- С минуту на минуту.

- Так что же вы медлите! К черту эти подливки - главное сделать ее сюрприз моим неожиданным появлением. Давайте - ведите нас.

Однако, идти никуда не пришлось. В центре этой залы была большая черная платформа на цепях. На нее и поставили многометровое, наполненное тушами всяких животных да бессчетными пряностями блюдо - в центре же стояли, но уже не рыдали, ибо уже совсем истомились, двадцать шесть ребятишек. По краям этого блюда торжественно встали несколько метровых, одетых во все белое тараканов, и как только девушка и Михаил присоединились у ним, платформа начала подъем.

Долгим-долгим был этот подъем. Толчками отползали вниз однообразные, темные стены, скрежетали цепи; кальмары стояли без всякого движения, и в их черных, завешенных блестящей оболочках глазах тоже не было никакого движения - можно было подумать, что и они часть блюда, и, если бы девушка предостерегающе не взяла его за руку, то Михаил непременно сказал бы что-нибудь необдуманное, что могло бы их выдать.

Велико было волнение - боязнь, что они не успеют до возвращения ведьмы; но, все-таки, они успели. Они оказались в таком месте из которого хотелось бежать - бежать с криком, а потом долго-долго пытаться забыть эту жуть. Там были призрачно-темные стены, которые вдруг, сами собою, сильно вздрагивали, передергивались; бежали по ним трепещущие, дрожащие призраки, разрывались в клочья, вновь собирались; все это беспрерывно стенало, выло, сотрясалось отовсюду чудилось движенье, будто неслись некие ужасные, адские чудища; в каждое мгновенье приходилось отдергиваться - потому что краем глаза всегда видел этих, изготовленных к прыжку тварей. Это помещение постоянно меняло свои очертания: то там не было окон, то вдруг появилось - громадное, во всю стену, стал виден мрачный город, переплетенье улиц - сколько же, сколько же было этих улиц больших и малых! Удивительным казалось, что они вообще смогли добраться от окраин и до этого места. Вот оглушительно, резко взвыл ветер мириады снежинок, что неслись там сложились вдруг в исполинскую, мрачную тень; и Михаил не смог сдержать мучительного стона - он был уверен, что это Брохаура вернулась; однако - это была не ведьма; тень исчезла столь же стремительно, как и появилась.

Тем временем кальмары подхватили поднос, и снесли его с платформы на некое возвышение, напоминающее черные алтарь, затем - они поклонились девушке, и поспешили удалиться - платформа понесла их вниз. Еще долгое время скрежетали цепи, но ни девушка, ни Михаил совсем их не слышали, так как заняты были поиски. Михаил высматривал метлу, и так был погружен в это занятие, что не спрашивал, что ищет девушка. Он весь взмок от постоянного напряжения - раз стена перед ним выгнулась, и оттуда появилась некая скрежещущая сотнями глоток тварь - это создание было настолько жутким, настолько чуждым человеческому сознанию, что Михаил даже и не верил, что видит ее на самом деле (при этом ужас испытывал) - она надвинулась, и действительно растаяла без всякого следа, так что он так и не узнал: было ли это на самом деле, или же только привиделось.

Но вот подал голос Унти, который первым из детей спрыгнул к подноса, и стоял теперь против окна, которое пульсировало; то разрасталось, то уменьшалось, издавало мучительный, пронзительный треск - мальчик закричал от ужаса, с этим же криком подбежал к девушке, схватил ее за руку, и, рыдая, уткнулся ей в ладонь - он настолько измучен был всеми этими ужасами, что некоторое время попросту ничего не мог вымолвить. Наконец сама девушка, а за ней и Михаил, подошли к окну. Далеко-далеко, у самого горизонта, медленно поднималось, ревело черными вихрями зловещее облако - вот прорвался оттуда яростный лай, и они сразу все поняли - чудовищный пес Брунир набрал достаточно сил, чтобы продолжить преследование. И Михаил знал, что пес чувствует, где он, Михаил, находится, что очень-очень скоро он будет здесь.