Глава 26

Кайм

Бегу по темным коридорам и вверх по винтовым лестницам. Проношусь мимо странных мест и мрачных тайн Черной горы, не обращая внимания на вещи, которые при других обстоятельствах показались бы мне интересными.

Пробегаю через камеры и укромные пыточные, хранилища сокровищ и секретные запасы.

Повсюду люд. Достопочтенные с каменными лицами занимаются своими повседневными обязанностями с присущей им добросовестностью.

При моем приближении они застывают в задумчивости, сосредоточившись на своем занятии, будь то подметание или отчетность, или оттачивание и полировка лезвий.

Они меня не видят.

Они даже не узнают, что я был здесь, среди них.

Наконец я достигаю нижних уровней цитадели, мои босые ноги бесшумно стучат по древним каменным полам, которые за зиму отполированы тысячами учеников.

Появляются знакомые ориентиры. Потертая деревянная дверь, ведущая на кухню. Тренировочная зала без окон. Сеть маленьких, темных кабинетов, используемых старейшинами, которые отвечают за подсчет денег.

Теперь я знаю, где нахожусь.

Расположение этих холодных, длинных коридоров, массивность каменных стен толщиной в три фута. Землистый, сырой запах этого места.

Такие знакомые мелочи западают мне в душу, вызывая давно похороненные воспоминания.

Бегу быстрее.

Еще быстрее.

Что отец сделал со мной?

Моё проклятое тело стало быстрее и сильнее. Раны исчезли. Сила клубится вокруг моих холодных черных пальцев.

Чувствую лёгкость. Зрение кристально чистое.

Ощущаю себя непобедимым.

Неудержимым.

Как будто могу разрушать империи и захватить весь мир.

Но потом мягкое, знакомое присутствие проникает в мое сознание.

«Ты.

Это ты.

Как?»

Я замираю на месте. Ощущение непобедимости испаряется, сменяясь чистым отчаянием и всепоглощающим желанием. Опускаюсь на колени.

«Амали, это ты?

Амали, ответь мне!»

Ничего.

И тут я вспоминаю, что удерживаю время. В отличие от Вайлорен, Амали не имеет иммунитета к моей силе.

Отпускаю натяжение. Мир возвращается на свои места вокруг меня, и ее восхитительное присутствие вторгается в каждую частичку моего сознания.

Но оно приправлено горечью... болью.

Мой гнев взрывается.

«Кайм... — шепчет она в моем сознании, и ее нежный голос вонзается нежными крючками в мое сердце, зарываясь, скручиваясь, становясь необратимой частью меня.

«Амали. Что случилось?»

Даже не пытаюсь спросить, как это возможно, что она может говорить со мной мысленно, находясь за тысячи лиг от меня. Мой отец — бог. Возможно, это просто естественное проявление моей сущности.

«Тебе больно. Что они с тобой сделали? Я вырву их поганые глотки».

«Я знаю, — язвительно отвечает она. — Я переживу, Кайм. Не волнуйся. Они не смогут сломить меня. Будь спокоен».

Как она может беспокоиться о моем душевном состоянии, когда сама страдает? Им не следует даже начинать. «Где ты сейчас находишься?»

«Я... я не знаю. Мы плывем рядом с островом, мимо туманного места. Там высокие серые скалы, водопады и много облаков. Здесь холодно, и деревья над утесами увенчаны мертвыми зимними ветвями, но снега нет. В это время здесь не так холодно, как в окрестностях Комори. Ручьи все еще текут».

Мысли несутся вскачь, память подсказывает мне замысловатые географические карты и схемы, которые меня заставляли запоминать с тех пор, как я начал обучение у Достопочтенных.

Серые скалы?

Туман?

Место, где ручьи все еще текут в середине зимы?

Думаю, она плывет вдоль южного побережья Рифтового континента, прямо в сердце территории мидриан. Временная шкала подходит. У входа в огромный океанский залив, называемый Устьем Орака, находится стратегический портовый город Лайгол, где базируется мидрианский флот. По мере продвижения на север Устье Орака превращается в глубокую извилистую реку Сиал, которая змеится до самой столицы.

«Кажется, я знаю, где ты. Держись, Амали. Я иду».

Ее присутствие в моем сознании подобно запаху наркотика, вызывающего сильное привыкание. Все мое тело дрожит от острого желания.

«А что с тобой, Кайм? Ты здоров? Что с болезнью?»

Удивленно качаю головой. Только она может так беспокоиться обо мне. «Яд Вайлорен исчез. Мое тело снова цело».

Ее облегчение отзывается во мне, согревая холодное сердце. Я не говорю ей, что Лок посетил меня и исцелил. Не рассказываю о своих черных руках и возвращенной силе.

Я даже не знаю, как теперь выгляжу.

«Я рада, Кайм. Рада, что ты больше не страдаешь».

Мое сердце сжимается. «Нет, Амали. Когда ты так мучаешься, а я ничего не могу с этим поделать, это самая страшная пытка из всех. Мне жаль, что не могу положить этому конец немедленно. Я сейчас же отправляюсь за тобой».

Ее нежность окружает меня, успокаивая жестокое сердце. Она единственная, кто может так влиять на меня. «Не извиняйся, Кайм. В этом нет необходимости».

Как она может быть такой спокойной?

«Это потому что я знаю без сомнения, что ты придешь за мной. И когда появишься, те, кто плохо со мной обращался, пожалеют, что вообще положили на меня глаз».

«Это правда, — хмыкаю я, страстно желая приласкать ее прекрасное лицо. — А теперь смотри, что сейчас произойдет. Я сдвину небеса и проклятую землю, чтобы добраться до тебя».

«О, я знаю, любовь моя. И не могу дождаться, когда снова увижу тебя. Жду с таким нетерпением».

Как я могу устоять перед ней, когда она так говорит со мной, ее мысленный голос наполнен совершенной добротой.