Рука Эрика обнимает меня крепче, и он выводит меня из комнаты.

— Так что дальше? — спрашиваю я детектива Мэнора, когда мы идём по коридору.

— Я собираюсь попросить вас подписать заявление, прежде чем вы уйдёте, и тогда всё закончится. Учитывая другие обвинения, по которым мы его обвиняем, я не верю, что вам придётся давать показания. Но если это изменится, я буду на связи.

Мы следуем за ним в его кабинет и сидим, пока он что-то печатает. Рука Эрика на моём плече защищает и заставляет меня чувствовать себя в безопасности, даже несмотря на то, что я нахожусь в полицейском участке. Прошло всего полторы недели с тех пор, как я выписалась из больницы, но кажется, что это было вчера. Благодаря видеонаблюдению они выяснили, что на самом деле это был тот самый человек, который уже некоторое время ошивался в центре города, совершая другие преступления. Им было нетрудно найти его у реки. Дело должно быть довольно простым.

После подписания документов мы с Эриком выходим к его машине, где он отвозит нас обратно к себе домой. Я иду прямо в спальню, где переодеваюсь из своих уггов в пару более удобных ботинок.

— Что ты делаешь? — спрашивает он меня.

— Готовлюсь к работе.

— Ты не пойдёшь на работу.

Я заканчиваю завязывать шнурки на ботинке и встаю. Конечно, когда я это делаю, я слишком быстро выпрямляюсь, и больное ребро напоминает о себе яркой вспышкой боли. Безуспешно, я скрываю вздрагивание.

— Вот именно, детка.

— Эрик. Я в порядке. Прошло уже полторы недели.

Он нежно кладёт руки мне на плечи и сгибает колени, чтобы быть на одном уровне со мной.

— Я знаю, ты к этому не привыкла, но, когда мы договорились о «нас», это означало, что ты согласилась позволить мне присматривать за тобой.

— Ты можешь присматривать за мной, не указывая мне, что делать.

Он не сводит с меня глаз.

— Как ты собираешься нести поднос?

— Я разберусь с этим.

— Нет, ты этого не сделаешь. Доктор сказал, что это займёт минимум три недели. Прошло вдвое меньше. Просто отдохни ещё неделю или около того, и тогда ты будешь как новенькая, хорошо?

Стыдно в этом признаваться, но в глубине души я хочу с ним согласиться, но обстоятельства не позволяют.

— У меня есть план оплаты ремонта моей машины, и я уже отстаю. Мне нужны деньги. Моя арендная плата должна быть выплачена через полторы недели, и мой счёт за электричество лежит на кухонном столе и ждёт оплаты.

— О, милая. — Он подводит меня к краю кровати, где мы садимся. — Думаю, я не совсем ясно выразился, и за это я прошу прощения. Но когда я сказал, что позабочусь о тебе, это означало и финансово тоже.

Моя гордость подкрадывается, но прежде чем она полностью окутывает моё тело, он прикладывает палец к моему рту.

— Я не говорю, что ты инвалид или что ты не способна сама позаботиться о себе. Я хочу сказать, что тебе больше не нужно беспокоиться о таких вещах. У меня более чем достаточно денег, чтобы нам хватило на всю жизнь. — Он потирает большим и указательным пальцами подбородок, размышляя о чём-то. — Ты хочешь вернуться в свою квартиру?

— Что ты имеешь в виду?

— Я хочу жить с тобой. Я бы очень хотел, чтобы ты осталась здесь со мной, но я пойму, если ты захочешь сохранить своё личное пространство. Конечно, ты никогда не будешь спать там одна, но, если ты захочешь оставить ту квартиру себе, я пойму. Но я бы действительно предпочёл, чтобы ты просто жила здесь со мной.

С одной стороны, я хочу сказать «да». С другой стороны, я должна вернуться, чтобы заявить о себе как о независимом человеке, но это было бы ложью. Но это не только потому, что я не хочу быть одна; это потому, что я хочу быть с ним. Теперь я знаю, на что я способна. Я знаю, что могу сама себя прокормить. Что ещё я должна доказать?

Когда я кладу голову ему на плечо, он обнимает меня за спину, чтобы я могла сильнее прижаться к нему.

— Я действительно не знаю.

— Где ты хочешь быть?

— С тобой.

— Хорошо. — Он целует меня в макушку. — Я тоже этого хочу.