Один только его чертов образ лишает мой мозг всякого здравого смысла. Моя рука скользит обратно в трусики. На этот раз мне не нужно закрывать глаза, чтобы представить его, я просто смотрю на волны. На него во всем своем неприкасаемом сиянии. Я представляю, как он замечает меня, его взгляд темнеет, а кулаки срывают его костюм от Армани, когда он нетерпеливо раздевается, чтобы присоединиться ко мне в воде. Я представляю, как он выглядит под этой сшитой на заказ одеждой. Какие мышцы будут изгибаться и сокращаться на его спине, когда он поплывет, чтобы добраться до меня несколькими быстрыми, сильными гребками. Каким горячим и твердым кажется его тело, когда он прижимается к моему.

Ветер усиливается, и я стону навстречу ему, не сводя глаз с его внушительного силуэта на берегу. Затем моя рука снова становится его рукой, и он просовывает в меня один из своих толстых пальцев. Стенки моего влагалища восхитительно горят, когда растягиваются, чтобы вместить его, приспосабливаясь к его толщине и скорости. Его прикосновения грубые, но пространство между его шеей и плечами теплое — Боже, как хорошо от него пахнет — и я прижимаюсь носом к его влажной коже, чтобы ощутить больше, всю ее.

Засунув два пальца в рот, я тру тыльной стороной ладони о свой клитор, оседлав гребень своей больной фантазии. А затем моя свободная рука снова проникает под верх бикини, пощипывая и покручивая соски, пока каждое нервное окончание в моем теле не начинает пульсировать электрическим током. Мой оргазм так близок, и я смотрю на Анджело затуманенными, полуприкрытыми глазами, тру сильнее, быстрее. Я вне себя. Боже, я хочу его. Я хочу, чтобы он был со мной. Я хочу знать, что он чувствует.

Мой оргазм нарастает и нарастает, покалывая глубоко в моей киске и угрожая выплеснуться наружу и затопить все мое тело.

Ещё один украдкой брошенный взгляд на безразличное выражение лица Анджело, и я кончаю жестко, похоть захлестывает меня волной. Я еду на ней, как в бреду, запрокидывая голову и крича на ветру. Адреналин пронзает мой позвоночник подобно удару молнии, и я понимаю — это то, ради чего я живу. Я гонюсь за этим кайфом. Вот почему я продолжаю совершать плохие поступки, вот почему я хочу летать на самолетах на высоте тысяч футов. Почему я обнаруживаю, что балансирую на краю обрыва, а одна кроссовка парит над небытием.

Почему я мастурбирую при мысли о племяннике Альберто, в то время как он находится всего в нескольких футах от меня, ничего не замечая.

Я живу ради опасной жизни в месте, которое едва ли позволяет мне жить вообще.

Пульсация между моими бедрами стихает до едва заметной боли, и мое дыхание замедляется до своего естественного ритма. Но я все ещё под кайфом от греха, поэтому, плывя обратно к берегу, я сдерживаю улыбку.

Когда становится достаточно мелко, чтобы камешки касались моего живота, я поднимаю подбородок и позволяю своему взгляду скользнуть вверх, к Анджело. Он подносит сигарету к губам, но останавливается как вкопанный, когда я встаю.

Мы пристально смотрим друг на друга. Почти разинув рот, как это бывает, когда впервые видишь экзотическое животное в дикой природе. Как будто я никогда не видела мужчину в сшитом на заказ костюме, а он никогда не видел почти обнаженную девушку. Я внезапно останавливаюсь, мое сердце колотится в груди со скоростью мили в минуту. Мои ноги все ещё дрожат после оргазма, но это не то, из-за чего я не могу ходить.

Его взгляд становится жестким, он медленно засовывает сигарету обратно в пачку и засовывает ее в карман. Он прижимает ладонь к подбородку. Глотает. Затем его взгляд опускается ниже моей ключицы, где он следит за каплями воды, стекающими по моей груди и исчезающими в ложбинке между грудями.

Мой пульс учащается, и я чувствую, как твердеют мои соски под верхом бикини, зная, что ткань достаточно тонкая, чтобы он заметил.

Просто чтобы чем-то заняться, я перекидываю свои тяжелые волосы через одно плечо и закручиваю их, выжимая морскую воду. Что-то в этом действии вызывает низкое рычание с его полуоткрытых губ.

Чувствуя себя смелой после того, как согрешила в море, именно я первой нарушаю тяжелую тишину.

— Что ты здесь делаешь?

Он поджимает губы, затем отрывает от меня взгляд и обращает свое внимание на горизонт за моим плечом.

— Я же говорил тебе, что буду возить тебя к твоему отцу по средам и субботам.

По какой-то причине его тон звучит не так безразлично, как обычно.

— О, точно, — я стремлюсь к беззаботности, но мои актерские способности не простираются так далеко. — Тогда я пойду переоденусь.

Он не произносит ни слова. Вместо этого он смотрит вперед, и в его глазах тлеет пламя, достаточно горячее, чтобы поджечь Тихий океан. Я обхожу его стороной, задевая мокрым плечом его сухой костюм, когда прохожу мимо. Но потом я чувствую, как кто-то сильно дергает меня за завязку на боку моих плавок от бикини, и резко останавливаюсь рядом с ним.

Какого черта?

Сбитая с толку, я опускаю взгляд и вижу, что его указательный палец зацепился за тонкий бантик моего бикини. Мое сердце перестает биться так внезапно, что мне кажется, я вот-вот потеряю сознание. Он прикасается ко мне. Тыльная сторона его руки обжигает мою обнаженную кожу, и от меня не ускользает, что достаточно было бы слегка дернуть, и мои трусики оказались бы на песке.

Кровь стучит у меня в ушах. Я поднимаю взгляд, но он по-прежнему пристально смотрит на море. Единственное, что на нем шевелится — биение пульса на его челюсти.

— Если бы ты принадлежала мне и одевалась так в присутствии других мужчин, я бы спустил эти обтягивающие трусики и отшлепал тебя по заднице, пока она не стала бы красной и чувствительной.

У него хриплый голос. Каждое слово короткое и горькое, и все же выражение его лица остается бесстрастным.

Мы стоим вот так, бок о бок, кажется, несколько минут.

В конце концов, когда его угроза повисла между нами, он отстраняется от меня и опускает руку.

Пытаясь отдышаться, я, спотыкаясь, бреду по пляжу, на ходу вытирая пот, и стараюсь не рухнуть под тяжестью его слов.