Я крепче сжимаю газету в руке и направляюсь на кухню. Столешницы блестящие и черные, стеклянная плита выглядит так, будто ею никогда не пользовались. Размер черного холодильника большой, что в нем можно хранить достаточно еды, чтобы хватило на неделю десяти людям, но когда я открываю его, в нем оказывается только несколько бутылок воды, пакет молока, три помидора и нераспечатанная упаковка сыра.

Столешница тянется вдоль всей стены, но единственный предмет на ней - кофеварка. Ни баночек для специй, ни держателей для чашек. Ничего. Только кофеварка. На острове он оставил для меня еду на завтрак. Приготовить ли мне яичницу или просто намазать мармелад на хлеб? Неприятное покалывание распространяется по моим внутренностям. Либо яйца, либо мармелад; вряд ли я смогу съесть и то, и другое. Но когда я думаю о том, чтобы выбрать что-то одно, беспокойство в моем желудке усиливается.

Да что со мной такое, что я не могу принять такое идиотски мелкое решение? То же самое произошло сегодня утром, когда Паша спросил меня, не хочу ли я принять душ. Я была грязной. Мне нужен был душ. Но когда он спросил, я не смогла принять решение. Я схватилась за край острова и уставилась на то, что для меня подготовили. Яйца или мармелад? Это простой выбор, черт возьми! Почему я не могу, черт возьми, решить?!

После двадцатиминутного разглядывания я заканчиваю тем, что жарю яичницу, съедаю кусок хлеба с мармеладом и все это время чувствую себя идиотом.

По крайней мере, лихорадка, которая у меня была, прошла.

К тому времени, как я закончила с едой, на улице уже стемнело, и я не знаю, что делать. В записке было сказано исследовать и поесть. А что делать после этого - нет. Я могу лечь спать или почитать что-нибудь. На книжной полке в гостиной куча книг. Я не могу смотреть телевизор без очков, если не стою прямо перед ним. Почитать? Спать? Мне снова нужно принять решение, но я не могу!

Схватившись за голову, я дергаю себя за волосы, и с моих губ срывается разочарованное хныканье. Я снова читаю последнюю часть записки.

"Я ушел на работу и не вернусь до трех часов ночи. Если ты думаешь сбежать, пожалуйста, не надо. Подожди, пока я вернусь".

Он просил подождать его. Просто. Прямо. Неоспоримо. Давление в моей груди рассеивается. Я стою в паре шагов от входной двери. И жду. Тот, кто смотрит на меня сейчас, может подумать, что видит дрессированную собаку. А мне плевать. Единственное, что меня волнует в данный момент, это то, что я больше не чувствую этой всепоглощающей тревоги. Со своей испорченной психикой я разберусь как-нибудь в другой раз. Я сажусь на пол, обхватываю руками ноги и смотрю на входную дверь.

Мой телефон звонит, когда я паркую свою машину в конце длинного ряда автомобилей, остановившихся перед домом пахана. Последним в очереди стоит большой красный мотоцикл. Должно быть, случилось что-то серьезное, раз Роман позвонил высшему начальству, включая Сергея. Я беру телефон с пассажирского сиденья и отвечаю на звонок.

"Док?"

"У меня результаты анализов девушки. Что касается венерических заболеваний, она чиста. Беременность тоже отрицательная. Анализ крови показал, что у нее небольшая анемия, но это все".

"А что насчет наркотиков?"

"Ну, это самое интересное. Вещество, обнаруженное в ее организме, не указано в списке. Похоже, это может быть что-то новое, что-то, что еще не нам не встречалось".

"Странно".

"Подождите, это еще не все. Тест показал таблетки, которые Владимир подбросил на днях. Это тот же самый препарат".

"Ты уверен?"

"Да".

"Ты сообщил Роману?"

"Да. Только что с ним разговаривал".

Я напрягся. "Значит... ты рассказал ему о девушке?"

"Конечно. А что? Разве я не должен был?"

"Нет, просто спрашиваю", - говорю я и сжимаю руль до побеления костяшек пальцев. Тот факт, что он рассказал Роману о девушке, меня не устраивает, и это бессмысленно. Я никогда не чувствовал необходимости скрывать что-либо от пахана.

"Как она?" - продолжает док. "Ее семья приехала за ней?"

"Она все еще у меня".

"Что? Почему ты не позвонил ее родителям или кому-нибудь еще?"

"Она не хочет говорить. На самом деле, она не сказала ни слова".

"Черт. Она, наверное, напугана до смерти. Надо было попросить Варю побыть с ней, пока ее семья не приедет. Тебе, наверное, лучше держаться подальше, пока она там".

"Почти". Я потираю шею. "Она, кажется, не боится меня. На самом деле она приклеилась ко мне с того момента, как проснулась сегодня утром. Не позволяла мне уходить из ее поля зрения. Она даже настояла, чтобы я остался в ванной, пока она принимает душ".

"Хм. Это не моя специальность, но я знаю, что жертвы нападения могут реагировать по-разному. Она вздрагивает, когда ты подходишь близко?"

"Когда я попытался выйти из комнаты, чтобы принести ей стакан воды, она закричала и бросилась ко мне в объятия. Голая", - говорю я. "У вас есть совет, что мне делать? Как вести себя, пока я не смогу связаться с ее семьей?".

"Понятия не имею. Я не психолог. Но я сделаю несколько звонков и дам вам знать, если выясню".

"Спасибо, док".

Я положил телефон в куртку и посмотрел на часы. Я не должен был оставлять ее одну, но все это для меня в новинку. Мне никогда не о ком было беспокоиться. Никогда не приходилось заботиться о ком-то. И никто никогда не заботился обо мне, так что я понятия не имею, что делаю.

*

Как я и предполагал, здесь почти все из высшего круга Братвы.

Начальник службы безопасности Дмитрий стоит рядом со столом Романа, а Михаил сидит в кресле у окна. Михаил курирует транспортные операции с наркотиками "Братвы", а также отвечает за добычу информации. Другими словами - пытки, когда это необходимо. Сергей, сводный брат пахана, прислонился к стене рядом с дверью, вертя в руках лезвие ножа. Он ведет переговоры с нашими поставщиками и покупателями. И иногда убивает их.

"Дочь Федора, Руслана, найдена мертвой", - говорит Максим, второй помощник, и кладет перед Романом желтую папку. "Тело нашли в мусорном контейнере на окраине. На него наткнулся какой-то бомж".

"Причина смерти?" спрашивает Роман.

"Подозревается передозировка".

"Руслана была хорошим ребенком. Второкурсница колледжа. Не похоже на нее, чтобы она связалась с наркотиками". Роман кивает в сторону папки. "Когда она пропала?"

"В прошлом месяце. Ее отец сказал, что она пошла в магазин и не вернулась".

"Он подал заявление о пропаже человека?"

"Да. Но из этого ничего не вышло. Она словно с неба свалилась. Но это не самое странное". Максим достает из папки лист бумаги и передает его Роману. "Вот заключение судмедэксперта. Она была под кайфом от героина, но также нашли следы неопознанного вещества. Я потянул за кое-какие ниточки и заставил перепроверить результаты с таблетками, изъятыми у дилера на Урале. То же самое".

После беглого осмотра содержимого Роман спрашивает. "Думаешь, героин - это прикрытие?".

"Возможно". Он кивает.

"Наркотики - это не мороженое. Нельзя просто так взять и сделать новый вкус на чьей-то кухне". Роман барабанит пальцами по столу и смотрит на Михаила, который сидит справа от меня. "Что-нибудь узнал от дилера, которого поймал Павел?"

"Он просто повторял то, что сказал Паше", - говорит Михаил. "Таблетки ему дал друг в обмен на списание долга. Он не знал, как его друг получил наркотики и что это такое. У нас ничего нет, только имя этого друга. Но, похоже, его приятель исчез. У Юрия есть люди, которые следят за его домом. Как только он появится, они приведут его сюда".

Несколько лет назад я наблюдал, как Михаил работал над одним парнем. Он превратил пытки в искусство. Если Михаил не смог больше ничего вытянуть из дилера, значит, у него ничего не осталось.

Роман отложил папку в сторону и наклонился вперед, поставив локти на стол. "Переходим ко второму вопросу. Какого хрена вы все собираете случайных женщин без сознания и забираете их к себе домой?".

Все головы поворачиваются к Сергею, который сидит справа от меня.

"Ой, не смотри на меня!" Он смеется: "Я получил свое много лет назад и с меня хватит".

"И разве мы все не помним, к какой монументальной лаже это привело?" огрызается Роман. "По всей Мексике до сих пор ходят домыслы о том, что случилось с комплексом Сандоваля. Некоторые люди не верят в ту чушь, которую несет правительство о том, что это было землетрясение, и считают, что это был удар метеорита".

"Ну, поскольку Паша ни черта не смыслит во взрывчатке, я бы сказал, что у нас все в порядке". Сергей ухмыляется. "Не хочешь поделиться чем-нибудь о девушке, которую Роман рассказал мне, что у тебя дома?".

Внимание всех сразу же переключается на меня.

"Я понятия не имею, кто она такая. Она не хочет говорить", - говорю я. "Но когда я нашел ее, она была накачана той же дрянью, что продавалась на Урале".

"Мне нужны новости об этом новом наркотике", - говорит Роман. "Я хочу знать, кто его производит и с какой целью. И я хочу, чтобы с ними разобрались. Дочь Федора была хорошим ребенком. Все, кто хоть как-то причастен к ее смерти, заплатят за это. Кровью".

Он кивает головой в сторону двери, что означает, что встреча окончена. Костя и Михаил выходят из кабинета первыми, остальные следуют за ними.

Я пересекаю фойе и направляюсь к входной двери, когда слышу женский крик. Я оборачиваюсь и вижу, что Костя трусит в углу, защищаясь руками за голову. Ольга и Валентина прижали его к себе, плачут и бьют его кухонными тряпками. Похоже, они до сих пор не смирились с тем, что он порвал с ними обеими. Бедняге пришлось съехать из особняка в тот же день, когда он сказал им, что они расстались, чтобы избежать телесных повреждений. Я оставляю Костю наедине с его страданиями и выхожу на улицу.

Телефон звонит, когда я сажусь в машину. Это док.

"Ты где?"

"Только что выехал из дома пахана, направляюсь на Урал", - говорю я. "Почему?"