Глаза Паши расширяются, и в следующее мгновение его рука взлетает вверх, хватая меня за подбородок. "Никогда больше так не говори", - говорит он сквозь зубы. "Никогда".

"Тогда почему, Паша? Разве плохо то, что я хочу тебя поцеловать?". Я опираюсь на его руку, намереваясь сократить расстояние между нами, но он не позволяет мне этого сделать.

Он ничего не говорит, просто смотрит на меня, его ноздри раздуваются. Интересно, знает ли он, что пока он держит меня подальше от себя левой рукой, его правая все еще гладит мою щеку? Я вздыхаю и выпрямляюсь, отпустив его волосы.

Телефон в его кармане звонит. Он достает его и прижимает к уху, слушая, что говорит человек на другом конце. Я слышу слабый голос с другого конца. Он мужской и звучит взволнованно, но я не могу понять, о чем идет речь, потому что он говорит по-русски.

"Я приеду", - отвечает Паша по-английски, затем опускает трубку.

"Тебе нужно идти на работу?"

"Да. Я занимаюсь делами клуба Братвы. Я вернусь через пару часов", - говорит он. "С тобой все будет в порядке?"

Я не хочу, чтобы он уходил, но все равно киваю.

"Я заказал кое-какие продукты; их оставят у входной двери. Если ты устала готовить, я закажу для тебя что-нибудь в ресторане напротив". Он проводит кончиком пальца по моему подбородку. "Но если ты хочешь приготовить что-то на ужин и не можешь решить, что именно, на тумбочке в спальне стоит ноутбук. Набери в Гугле "быстрые блюда" и выбери первое, которое ты сможешь приготовить. Хорошо?"

Я снова киваю. Он не отпускает мой подбородок. Вместо этого его пальцы перемещаются вдоль моей челюсти к затылку, где он зарывается в мои волосы.

"Я опустошил комод в спальне, ты можешь положить туда свою новую одежду".

Значит, он заметил, что я испугалась, когда увидела костюмы в его шкафу. "Тебе действительно нужно уходить?"

"Я ненадолго". Он посмотрел на часы на стене. "Мне нужно просмотреть кое-какие документы с Костей, пока клуб не открылся в десять. Я вернусь к десяти тридцати".

"Ты можешь убрать часы?"

Паша смотрит на меня снизу вверх, и я вижу вопрос в его глазах.

"У меня близорукость", - говорю я.

Его рука с моего затылка переходит на подбородок и приподнимает мою голову вверх. "Почему ты мне не сказала?".

Я пожимаю плечами.

"Ты носишь очки или контактные линзы?"

"Очки. Линзы раздражают мои глаза".

Его вторая рука накрывает мое лицо, и он скользит ладонью вверх, проводя большими пальцами по моим бровям, а затем по чувствительной коже под глазами. "Мы купим тебе очки завтра, когда пойдем в торговый центр".

Он отпускает мое лицо и снимает наручные часы. "Это подойдет?" - спрашивает он.

Я смотрю на дорогие золотые часы, которые он вложил мне в руку. Они все еще теплые от прикосновения к его коже. "Да", - задыхаюсь я.

"Хорошо". Он кивает. "Прими душ. У тебя есть три пары пижам - они все одинаковые, так что тебе не придется выбирать. Убери свою новую одежду. Поешь. Жди меня. В постели, а не на полу перед дверью".

Я встаю с его колен и смотрю, как он уходит, затем иду в ванную, чтобы принять душ.

*

Я сжимаю в руке наручные часы. Половина одиннадцатого. Я сижу в постели уже два с половиной часа, глядя на эту штуку, и с каждой минутой паника в животе усиливается.

Я сделала все, что Паша велел мне сделать в течение часа, включая приготовление ризотто с курицей. Это было первое блюдо, которое появилось в моем поисковике Google. Приготовление еды обычно было моей заботой дома. Мне очень нравится готовить, поэтому я могу приготовить практически все, кроме морепродуктов. Скользкое ощущение их в руках всегда вызывало у меня отвращение, поэтому этим занимался Артуро. Мой брат - потрясающий повар, и именно он научил меня всему. Он пытался уговорить Сиенну тоже научиться, но моя сестра все сжигала. Думаю, она не умела готовить и одновременно выкладывать десятки фотографий в социальные сети.

Я снова смотрю на часы. Без двадцати полночь. Где же он?