Глава 4

«Итак, твоя рубашка и жилет скреплены липучками под… там, где твои крылья прикреплены к верхней части спины».

Торн моргнул, удивленный комментарием Стефани о его одежде, а не тем фактом, что он мог шевелить крыльями.

«Значит, ты должен потянуться назад и застегнуть их, как женщина застегивает лифчик?» — она спросила.

— Да, я полагаю, — с усмешкой признался Торн, чувствуя, как ее пальцы скользят по изнаночной стороне ткани, прикрывающей его поясницу. Он никогда не думал об этом в таком ключе.

— О, они также застегиваются вокруг шеи, — внезапно сказала она, и Торн немного напрягся, когда ее пальцы коснулись его шеи чуть выше жилета. Кратковременный контакт вызвал у него неожиданную дрожь удовольствия, от которой его перья немного взъерошились, прежде чем он уловил инстинктивную реакцию и обратил ее вспять.

— Извини, — пробормотала Стефани, и он действительно почувствовал, как ее тепло отступило от него, когда она отошла.

«Все в порядке. Ты просто напугала меня, — пробормотал Торн, повернувшись и увидев, как она направляется обратно к краю острова. Однако выражение ее лица было странно обеспокоенным, заметил он.

«Возможно, нам следует поесть, пока еда не остыла», — сказала Стефани, садясь.

Торн молча смотрел на нее. Ему казалось, что теперь она избегает смотреть на него, и он не понимал, что это значит. Не оскорбило ли ее краткое взъерошивание его перьев? Или это просто указало ей, насколько он другой? Что он, в конце концов, урод.

Раздраженный такими непродуктивными мыслями — вроде тех, которые, как ему казалось, он преодолел много лет назад, — Торн тряхнул головой и раздвинул крылья, чтобы сесть на крайнее сиденье, затем расслабил крылья и свесил их по обеим сторонам сиденья. Стул с противовесом.

После этого есть было несколько неловкой. По крайней мере, так было у Торна. Стефани молчала, опустив голову, и это заставляло его чувствовать себя некомфортно и нежеланно. Это была полная противоположность той атмосфере, что была раньше, когда они вместе готовили и разговаривали, и он сожалел об этом.

«Мне жаль.»

Торн оторвался от своей тарелки, удивленный этими тихо произнесенными словами.

Стефани поморщилась и сказала: «Я не хотела тебя расстроить. Я не должна была прикасаться к тебе без разрешения.»

Его глаза недоверчиво расширились от торжественного извинения. Он думал, что она испытывает к нему отвращение, но она, оказалось, предполагала, что его расстроило…. прикосновение? Без разрешения? Он почти уверил ее, что извинения излишни и она может прикасаться к нему когда угодно, где угодно и как угодно, но удержал слова в последний момент, когда понял, как это прозвучит.

Не то чтобы он не это имел в виду. Торн был бы счастлив, если бы она снова прикоснулась к нему. . везде и так часто, как ей хочется. Эта женщина ему нравилась. Сильно. Ему нравилось разговаривать с ней и слушать ее. . и его влекло к ней. Его кожу все еще покалывало там, где она коснулась его шеи сбоку. Он хотел бы посмотреть, произвело ли ее прикосновение такой же эффект в других местах, но подозревал, что, вероятно, еще слишком рано делать такие признания. Торн не был уверен. Он не был воспитан в приличном обществе, где мог бы узнать обычаи и нравы.

Черт, он провел большую часть своей жизни со своей пожилой матерью и Марией. Лишь последние шесть лет или около того он проводил время с ровесниками, и это были другие гибриды, результаты экспериментов его отца, которые тоже провели свою жизнь в ловушке на острове и не имели понимания о социальных тонкостях, как и он.

Конечно, в последние годы на острове были бессмертные женщины. Охотницы, которые остались на острове, чтобы попытаться помочь тем, кто выглядел достаточно нормально, адаптироваться/ приспособиться к обществу, а также помещать вернуться Дресслеру на остров. Однако большинство из них имели пару. И он подозревал, что опыт, который он пережил с пятью свободными, нетипичен для человеческих отношений.

Так что, по сути, Торн понятия не имел, как самцы и самки нормально уживаются. Например, уместно ли было ему прикоснуться к ней? Даже просто пожать ей руку или коснуться ее руки? А как насчет поцелуев? — подумал Торн, глядя, как шевелятся ее губы. Сколько времени пройдет, прежде чем он сможет поцеловать ее? Был ли стандартный промежуток времени между встречей и моментом, когда поцелуи могли бы быть уместными? И должен ли он сначала спросить разрешения? Потому что у него действительно было ужасное, нарастающее желание накрыть ее рот своим и…

«Земля вызывает Торна!»

Он моргнул, когда эти слова пронеслись в его мыслях. Стефани произнесла их полузабавным и полураздраженным голосом, что наводило на мысль, что она произносила их не в первый раз или, по крайней мере, некоторое время пыталась привлечь его внимание.

«Извини. Да?» — сказал он, переводя взгляд с ее сочного рта на ее прекрасные глаза.

— Ты будешь омлет? — Она указала на чашу, которую протягивала.

«Ой. Да. Спасибо, — пробормотал Торн, беря у нее миску и скривившись, извиняясь, сказал: — Прости. Я задумался.»

«О чем?» — с интересом спросила Стефани, взяв несколько кусочков бекона, прежде чем передать ему тарелку.

Торн быстро поискал в уме более приемлемый ответ, чем «поцеловать тебя», когда отложил яйца и взял бекон. Но к тому времени, когда он взял несколько полосок и поставил тарелку на стол, единственное, что пришло ему в голову, было: «Ты упомянула, что члены твоей семьи находились в камерах на острове. Я знаю, что Декер был там и что он муж твоей сестры?

Кривая улыбка изогнула губы Стефани. «Ага. Я была расстроена этим. По закону он может быть только моим зятем, но на самом деле он стал мне настоящим братом. Старший брат PITA, в котором нуждается каждая девушка».

— PITA? — неуверенно спросил Торн.

«Акроним от Pain In The Arse (заноза в заднице)», — объяснила Стефани с ухмылкой, и когда Торн поднял брови, она пожала плечами. «Все старшие братья иногда являются PITA, и Декер не исключение. Я думаю, что это работа старших братьев по всему миру».

«Ах». — Торн кивнул.

«Но дядя Вик тоже был там», — добавила она.

— Дядя Вик? — спросил он с замешательством. — Я думал, ты и твоя сестра — единственные Макгиллы, которых обратили и…

«Ой. Извини.» — Она закатила глаза. — «После того, как меня спасли от Лео, он был мерзавцем-изгоем, который обратил и мою сестру, и меня», — она остановилась, чтобы объяснить. «В любом случае, после того, как меня спасли и я закончила оборот, меня отправили в Порт-Генри, чтобы я жила с Элви и Виктором Аржено. Виктор — брат Люциана. Ну, один из них. У них много братьев и сестер. Я думаю, — добавила она, слегка нахмурившись. «Я имею в виду, что знаю семь или восемь братьев и двух сестер, но подозреваю, что есть и другие, которые просто еще не добрались до Канады».

Торн ободряюще кивнул.

«Итак, Виктор — один из младших братьев Люциана, и он и его жена Элви удочерили меня и стали мне приемными родителями. Я жила с ними, пока не переехала сюда. Ну, по крайней мере, в половине случаев, — добавила она. «Другая половина времени была разделена между Дриной и Харпером, Бо и Тайни».

— Дрина и Харпер Стоян, которым принадлежит второй дом? — сказал он, не то чтобы спрашивая, а просто проверяя свою правоту.

— Да, — сказала Стефани, прежде чем положить в рот яичницу.

— А кто такие Бо и Тайни? — с интересом спросил Торн. — Я думаю, ты уже упоминала эту Бо. Она охотница? — На этот раз это был правильный вопрос.

Стефани закончила жевать, проглотила и сказала: «Да. Бо и Тайни привезли меня в Порт-Генри. Так они встретились и узнали, что они спутники жизни», — добавила она с ухмылкой. «Бо и Тайни как бы удочерили меня как. . младшую сестру, я думаю, это лучшее описание. Они оба вместе с напарницей Бо, Эш, как правило, объединяются со мной, когда меня тоже вытаскивают на охоту». Выражение ее лица стало серьезным, прежде чем она добавила: «Бо и Эш тоже были в камерах с дядей Виком и Декером».

— Бо и Эш, — пробормотал Торн, мысленно перебирая бессмертных, которых он встретил после того, как охотники наводнили остров и сразились с людьми его отца.

«Бо бледная, как смерть, с черными волосами и кончиками цвета фуксии, а у Эш великолепная смуглая кожа и короткие волосы с окрашенными кончиками, они выглядят так, как будто они горят».

«А-а-а». Торн кивнул, когда в памяти мгновенно возникли образы двух женщин. «Они остались в доме и помогли внучке Марии, Сарите, пройти оборот».

Стефани улыбнулась. «Ага. Она им понравилась. Сказали, что из нее выйдет хороший охотник.

Когда Торн поднял брови, она рассмеялась и добавила: «Это высокий комплимент от этих двоих».

— А, — сказал он с пониманием, а затем наклонил голову и с любопытством спросил, — Дэни и Декер тоже жили у Виктора и Элви?

«Нет.» — Ее улыбка погасла, часть света ушла из ее глаз, и она, казалось, немного закрылась. Прежде чем Торн успел задать дальнейшие вопросы, Стефани внезапно выпрямилась, к ней вернулась улыбка — хотя она выглядела несколько натянутой — и она сказала: — А, что это только ты мне вопросы задаешь?

Глаза Торна расширились от обвинения в ее тоне.

«Ты просто продолжаешь задавать вопросы, а я просто продолжаю отвечать», — указала она, а затем объявила: «Теперь твоя очередь».

«Моя?» — спросил Торн, по его телу пробежала волна тревоги, и перья зашевелились, прежде чем он успел уловить естественную реакцию и остановить ее.

«Ух ты.»

Торн осторожно взглянул на Стефани, заставляя свое тело расслабиться. «Что?»

«Я предполагаю, что это шевеление связано с тем, что ты встревожен тем, что теперь ты окажешься на горячем?»

Торн нахмурился и взглянул на свое кресло, но не увидел ни проводов, ни чего-либо еще, что указывало бы на то, что его поджарят.

— Это такое выражение, — весело сказала Стефани. «Это означает, что я буду задавать тебе несколько, возможно, неудобных или смущающих вопросов, а ты начнешь потеть, пытаясь понять, как на них ответить».