Мои родители редко ссорились. Иногда, когда был ребенком, я слышал, как они тихо спорят после того, как все дети уже спали, но на следующее утро все обычно улаживалось. Они не держали обид и обычно не спорили ни о чем важном. Я никогда не видел, чтобы они спорили перед другими.

— Хватит, — сказал я, едва повысив голос. Как бы мне ни нравилось, что мой отец заступается за меня, я не мог больше смотреть на это.

Мама и папа удивленно повернулись ко мне.

— Я ценю это, — кивнул я отцу. — Но это не обсуждается.

Моя мама начала оправдываться, а я только покачал головой.

— Мне важно твое мнение, — сказал я, встретившись с прекрасными голубыми глазами, которые полюбил с того момента, как увидел их. — Но в данном случае это не твое дело.

— Она была девушкой твоего брата…

— Она не его что-то, — прервал я ее сквозь стиснутые зубы, не желая позволять ей использовать этот аргумент. Гнев поднялся во мне, как приливная волна. — И он оставил ее и их дочь в беде.

— Ты понятия не имеешь, что произошло между ними двумя, — упрямо ответила она.

— Я знаю больше, чем ты, — возразил я. — Я знаю достаточно.

— Достаточно, чтобы заставить тебя думать, что это нормально…

— Мама, — сказал я, перебивая ее. — Генри, черт возьми, бросил ее!

Мои руки были липкими, а шея горела. Мой желудок скрутило от тошноты, но я не мог остановить слова, лившиеся изо рта.

— Если я должен проявить какую-то лояльность к Генри, не любя мать его ребенка, то, наверное, я дерьмовый брат. Мне хотелось бы сказать, что, если бы Генри был здесь, я бы сказал ему то же самое, но давайте все будем честными. Если бы Генри был здесь, мы бы даже не знали об Этте или Морган.

— Как ты смеешь так говорить о своем брате, — прошипела мама, слезы навернулись на глаза. — Убирайся из моего дома.

Моя голова дернулась назад от яда в ее словах.

— Элеонора, — прогремел мой отец.

— Хорошо, — сказал я, совершенно разбитый и все еще практически вибрирующий от гнева. Я медленно отодвинул стул от стола и поднялся на ноги. — Дай мне знать, когда мне снова будут рады.

Папа позвал меня по имени, когда я подошел к входной двери, но я не остановился. Просто не мог. В ту минуту, когда вышел на улицу, все, что я съел в тот день, я оставил в кустах гортензии, обрамляющих переднее крыльцо. Дрожа, я забрался на свой квадроцикл и поехал к дому. К тому времени, как я добрался туда, у меня было два текстовых сообщения на моем телефоне.

Ани: Дай мне знать, если тебе нужно поговорить.

Брам: Чертовски вовремя.

* * *

— Хорошо, — объявила Ани, без стука войдя в мою дверь в воскресенье днем. — Я дала тебе всю субботу на то, чтобы ты пережил это.

— Спасибо, — проворчал я, откидываясь на спинку дивана и крепче прижимая спящего Коди к боку. — Хорошо, что ты это сделала.

— Это не ты, — рявкнула она, швыряя в меня свой мобильный телефон. Я вовремя увернулся от него, и он ударился о подлокотник дивана рядом со мной. — Я звонила тебе четыре раза.

— Не хотелось говорить.

— Дело сделано.

— Чего-чего?

Она остановилась между мной и кофейным столиком и уперла руки в бока, немного напоминая взбешенную фею, готовую бежать.

— Ты, — твердо сказала она, — поднимешь свою задницу, примешь чертов душ и соберешь чертову сумку.

Я проигнорировал приказ и сделал еще один глоток пива.

— Ты так чертовски беспокоился о том, что все подумают, — сказала она, пнув мою босую ногу ботинком. — Ну, теперь кот вылез из мешка. У тебя больше нет оправданий. Собирай свое дерьмо и езжай на юг.

— Ты забываешь одну деталь, — возразил я. — Морган не заинтересована.

Она в отчаянии пнула меня другой ногой, заставив меня вскрикнуть.

— Заткнись, — ответила она — Эта женщина ушла из-за тебя. Отрасти пару яиц и иди за ней.

— Ты слишком много времени проводишь с Брамом.

— Ты прав, я знаю, — самодовольно сказала она. — Но он продолжал возвращаться, даже когда было тяжело. А теперь посмотри на нас, мы воплощение проклятого семейного счастья.

— О да, — хмыкнул я. — Вы, ребята, практически Уолтоны.

— Тревор, — предупреждающе сказала она. — Если ты не встанешь и не потащишь свой зад в душ, я притащу шланг сюда.

— Иду, — ответил я, вставая на ноги. — Можешь отвести щенка в его будку, чтобы он не гадил в доме, пока я буду в душе?

— Не пытайся запереться от меня, — сказала она, поднимая щенка. — У меня есть ключ.

— Я знал, что это плохая идея, — пробормотал я себе под нос, направляясь в ванную.

Я сидел дома, не отвечая ни на звонки, ни на смс с тех пор как ушел от родителей в пятницу вечером. У моей семьи были добрые намерения, но у меня просто не было ни сил, ни желания разговаривать с ними. И был абсолютно уверен, что мельница семейных слухов бешено работала, и мне не очень-то хотелось их подпитывать.

Если бы позвонила мама, я бы ответил. Но нет.

Я глубоко вздохнул, вошел в душ и включил воду. Мама явно была зла, но я не знал, как это исправить, и даже не был уверен, хочу ли. Еще нет. Я всю свою жизнь пытался ей угодить, но не мог сдвинуть с места эту тему, и это разрывало меня. Мне казалось, что меня тянут в двух противоположных направлениях. Если бы я пошел в одну сторону, то потенциально мог бы получить все, чего хотел за всю свою взрослую жизнь. Если бы я выбрал другое направление, то смог бы восстановить разрыв между мной и женщиной, которая была моим защитником с тех пор, как мне исполнилось семь лет. Решение казалось невозможным.

Я позволил воде стекать по моей голове и груди, пока думал о Морган. Она молчала с тех пор, как вернулась в Сакраменто. Я надеялся, что это из-за того, что она была слишком занята, помогая сестре обустроиться, но был уверен, что дело обстоит не так.

Если и есть что-то, чему я научился в отношениях в своей жизни, так это тому, что вы уделяете время людям, которые вам небезразличны. Неважно, что происходило в вашей жизни, если есть свободная секунда, ты звонишь. Я не получил этого от Морган.

Теперь Брам и Ани подталкивали меня пойти за ней, и я был почти уверен, что это будет ошибкой. В какой момент погоня за ней сделала меня гребаным преследователем?

К тому времени, когда я вышел из душа, я еще не пришел к решению.

— Я собрала твою сумку, — объявила Ани, когда я вышел из ванной с полотенцем на бедрах. — Господи, прикройся, ладно?

— Ты в моей спальне, — категорично ответил я, схватив с комода боксеры и джинсы. — Выйди, чтобы я мог одеться.

Она вышла за дверь, но оставила ее немного приоткрытой, чтобы я мог ее слышать.

— Если ты поедешь сейчас, сможешь быть там к утру, — сказала она. — Я позабочусь о щенке.

— Я дерьмовый водитель, когда устаю.

— Тогда хорошо, что ты просто валяешься здесь с вечера пятницы, — парировала она — Кроме того, адреналин не даст тебе уснуть.

— Почему ты так в это вкладываешься? — спросил я, открывая дверь, как только оделся. — Почему ты так сильно давишь?

Ани на мгновение выглядела пораженной, прежде чем пожать плечами.

— Я хочу, чтобы ты был счастлив, — просто сказала она. — Теперь твоя очередь.

— Возможно, это не тот счастливый конец, на который ты надеешься, — ответил я, обнимая ее за плечи.

— Счастливый конец, — хихикнула она, пихая меня локтем в бок. Потом она засияла. — Если ты вернешься с разбитым сердцем, я поручу Лиз присматривать за Ари, а мы с Брамом приедем и напьемся с тобой в хлам. Как тебе?

— Звучит неплохо, — ответил я. Когда мы подошли в гостиную, я обнаружил на диване упакованный чемодан.

— Я положила туда все летнее дерьмо, которое смогла найти, — легко сказала Ани. — Не уверена, что что-то из этого поможет, но ты не умрешь от теплового удара.

— Спасибо.

Я оглядел дом, обдумывая все, что мне нужно сделать перед отъездом. На кухне был беспорядок, большинство окон были открыты, а моя гостиная выглядела так, будто на меня обрушился торнадо из чипсов и содовой.

— Я приберусь, — сказала Ани, пихая мне мой чемодан.

— Ты не обязана этого делать.

— Это разовое предложение, так что наслаждайся, — парировала она. — Иди, пока не потерял самообладание.

Через несколько минут я попрощался с Коди и уехал. Это было странно, но с каждым километром от моего дома и ближе к Морган я не нервничал, а все больше и больше убеждался, что делаю правильный шаг.