ГЛАВА 5 ХОЧУ БЫТЬ ПЛОХОЙ

ХОЛЛИ

Во что, черт возьми, я ввязалась? Смотрю прямо перед собой, пока мы едем обратно к дому: это единственная мысль, которая постоянно мелькает у меня в голове. Эта маленькая игра опасна. Трип опасен. Я знаю это. Все мои чувства кричат об этом. Меня беспокоит, что я согласилась изображать девушку Трипа, учитывая то, что меня влечет к нему физически, но его предложение было слишком заманчивым, чтобы отказаться. Джексон должен увидеть, что я могу двигаться дальше и что моя жизнь не вращается вокруг него. Не хочу, чтобы он думал, будто чуть не сломал меня.

Когда мне было семнадцать, Джексон Круз был для меня всем. Даже сейчас мне трудно притворяться, что я ничего к нему не чувствую. Я пускала по нему слюни с тех пор, как стала достаточно взрослой, чтобы заглядываться на мальчиков. В тот момент, когда он пришел на трек отца и сверкнул ямочками на щеках, я пропала. Джексон был моим первым увлечением, первым мужчиной и первым парнем, в которого я влюбилась — все это кое-что да значит для меня. Его поступок по отношению ко мне не сможет стереть все это, хотя мне бы этого хотелось. Как бы это ни было противно, я хочу, чтобы он вернулся.

Трип переключает двигатель «Мустанга» на пониженную передачу, когда мы сворачиваем за угол и притормаживаем. Он сворачивает на подъездную дорожку, ведущую к офису и нашему дому.

— Где мне припарковаться?

Я показываю на наш дом.

— Можешь остановиться там, раз уж будешь жить у нас дома.

Трип скользит взглядом в мою сторону.

— Знаешь, это нам на руку.

— Что?

— Мы будем жить под одной крышей. Знание, что мы, вероятно, спим вместе каждую ночь, сведет Джексона с ума.

Я отрицательно качаю головой.

— Думаю, ты ошибаешься на его счет. Он не будет меня ревновать. Это он бросил меня, помнишь?

Трип выключает зажигание и смотрит на меня.

— Парень хочет тебя. В противном случае не стал бы пытаться задеть меня, назначая свидание в моем присутствии. Джексон хочет, чтобы я знал, что вторгаюсь на его территорию.

— Господи, ты говоришь так, будто это соревнование «Чья струя дальше».

— В некотором смысле, так оно и есть. В его глазах победит тот, кто будет бороться за тебя сильнее. Нам просто нужно посмотреть, как далеко он готов зайти.

— А если нет? — Я опускаю голову, ненавидя мысль о том, что Джексон снова меня отвергнет.

Трип нежно касается моего подбородка и заставляет посмотреть ему в глаза.

— Так и будет. За тебя стоит бороться. Любой идиот это понимает. Теперь, когда он видит, что ты так легко ушла, понимает, что был дураком, позволив уйти. Его очередь почувствовать горечь отказа. Поверь мне, он хочет тебя вернуть.

Я приоткрываю рот и смотрю на манящие губы Трипа. Он совсем не такой, как я ожидала. Впервые увидев, я захотела его. Но после того как поняла, что наш поцелуй ничего для него не значит, предположила, что Трип еще один жалкий засранец, который заботится только о том, чтобы заполучить очередную цыпочку. Однако эта его сторона заботливая и чуткая. Она делает парня еще привлекательнее, что очень плохо. Хотеть его — неправильно, особенно учитывая, что он помогает мне вернуть любовь другого мужчины.

Трип пристально всматривается в мое лицо, прежде чем, в конце концов, решает меня отпустить.

— Уже поздно. Нам лучше пойти внутрь, чтобы я смог распаковать вещи и хорошенько выспаться. У нас завтра ревнивый бывший, помнишь?

Я тяжело сглатываю и киваю в знак согласия, все еще глядя ему в глаза.

— Было бы хорошо спать с тобой. — Трип смеется, и я быстро закрываю рот рукой. И тут же пытаюсь исправить свою ошибку. — Я имею в виду, поспать было бы хорошо. — Это только заставляет его смеяться сильнее, и я разочарованно выдыхаю. — Остановись. Ты знаешь, о чем я.

Мне хочется сунуть голову в песок.

— Думаю, это была подсознательная ошибка, — говорит он, поправляя бейсболку и подмигивая мне, прежде чем открыть дверь и выйти.

Захлопнув за собой дверцу машины, я следую за ним.

— Это не так.

Парень поднимается на крыльцо и прислоняется к стене дома прямо у двери. Я чувствую на себе его горячий взгляд, пока выуживаю ключи из кармана.

— Продолжай говорить себе это, сладкая. Ничего страшного, если признаешь, что хотела бы трахнуть меня, потому что, думаю, я хотел бы того же. Очень жаль, что теперь мы напарники и соучастники заговора и это невозможно. Почти уверен, такое плохо скажется на бизнесе.

— Ш-ш-ш, — ругаю я его. — Папа может тебя услышать, — рычу я, когда пытаюсь вставить ключ в замок, но не могу провернуть. — Давай же.

Трип наклоняется и шепчет мне на ухо:

— Я знаю, как снять это напряжение.

Я дергаю плечом, пытаясь оттолкнуть его от своего уха, и позволяю двери распахнуться.

— Да.

Трип хихикает, следуя за мной внутрь.

— Звучало довольно восторженно. Могу только представить, как ты будешь звучать, когда…

В фойе вспыхивает свет, и Трип быстро закрывает рот, в то время как мои щеки горят еще жарче. Никто не хочет, чтобы их родители услышали подобный разговор.

Папа затягивает пояс тонкого голубого халата на талии и смотрит на часы над нашими головами.

— А я все гадал, когда вы вернетесь. Ужин в холодильнике, если вы голодны.

Меня переполняет чувство вины.

— Прости, пап. Мне надо было посоветоваться с тобой, прежде чем соглашаться поужинать с Трипом. Надо было пригласить тебя.

Он трет глаза.

— Все в порядке. Я все равно очень устал. Что ж, теперь, когда знаю, что ты дома, я возвращаюсь в постель.

— Тебя все еще нездоровится? — обеспокоенно спрашиваю я.

Его потеря веса в сочетании с тем, насколько измученным он себя чувствовал в последнее время, немного беспокоит меня. Папа всегда был в движении. Мысль о том, что он так рано и так часто ложится спать, кажется странной. Обычно у него энергии больше, чем у меня.

Он кивает.

— Немного. Надеюсь, еще пара ночей крепкого сна взбодрят меня и избавят от этого упадка сил, с которым я боролся последние пару месяцев.

— Думаю, тебе пора записаться на прием к врачу. Ты слишком долго чувствуешь себя так. — Мы уже говорили об этом раньше, и мне не хотелось бы развивать эту тему, но я беспокоюсь.

— Я не могу, Холли. Они захотят провести кучу тестов, которые мы не можем себе позволить. Если станет совсем плохо, я запишусь. Обещаю. — Папа слегка улыбается. — Ну, спокойной ночи, дети. Увидимся в офисе рано утром. Трип, завтра сможешь проверить трассу.

Трип кивает и улыбается.

— Звучит неплохо.

Папа поворачивается и скрывается в своей спальне, а я смотрю на дверь. Что бы с ним ни происходило, мне это не нравится.

Я поворачиваюсь к Трипу.

— У тебя в машине есть сумки, которые нужно отнести наверх?

— Только спортивная сумка.

— И это на целый месяц?

Он пожимает плечами.

— Я привык часто бывать в разъездах. Путешествие налегке становится второй натурой, когда устаешь таскать с собой тонну дерьма. Кроме того, я прикинул, что, где бы ни остановился, там будет стиральная машина и сушилка. Я привык сам ухаживать за собой.

Это заставляет меня интересоваться им и его боссом — «денежным мешком». Он рассматривает и другие треки? Есть ли у нас конкуренция в этой сделке?

— Ты проверил много треков для этого инвестора?

— На самом деле, это первый.

Поднимаю бровь.

— Итак, что еще ты для него проверяешь? Я знаю, что скотоводы не могут так много путешествовать. Кто будет кормить скот?

Трип почесывает затылок, как будто нервничает, и ему требуется некоторое время, чтобы ответить мне:

— На самом деле я не занимаюсь разведением коров.

Я улыбаюсь.

— Ни на секунду тебе не поверила. И чем занимаешься на самом деле?

— Я личный помощник музыканта. — Его ответ прост и имеет гораздо больше смысла. Никогда раньше не видела фермера, похожего на него. Байкер? Да. Парень из рок-группы? Да. Фермер? Нет.

Раз уж парень мне открылся, интересно, смогу ли я заставить его раскрыть тайну личности инвестора?

— Теперь верю. Так этот инвестор — музыкант?

Трип качает головой и делает шаг назад к двери.

— Не скажу.

— Да ладно тебе. Я просто хочу знать, кому это интересно, вот и все. Я умею хранить секреты. Клянусь. — Даже я слышу тихое нытье в своем голосе, но знать, кто может стать нашим партнером в бизнесе, жизненно важно. Если это правильный человек, мы можем использовать его статус знаменитости, чтобы привлечь сюда организаторов более крупных событий.

Рука Трипа лежит на дверной ручке.

— Прости, сладкая. Я не могу раскрыть эту информацию. Это все испортит.

— Узнаем ли мы когда-нибудь? — спрашиваю я.

Трип открывает дверь и смотрит на меня с улыбкой на губах.

— Узнаете, когда придет время.

— Можешь хотя бы намекнуть?

Он наклоняет голову.

— Давай назовем его мистер Ударник.

Мои глаза расширяются.

— Он барабанщик?

Трип бросает мне дерзкую ухмылку, от которой у меня едва ли не подкашиваются колени.

— Может быть.

Прежде чем я успеваю задать еще несколько вопросов, мужчина выскальзывает за дверь.

Я поворачиваюсь, хватаюсь за перила, медленно поднимаясь по лестнице, и пытаюсь определить, какой барабанщик может быть инвестором. Папин друг в банке сказал, что у него тоже немного информации: только то, что человек, вкладывающий деньги, хочет оставаться в тени, пока Трип тщательно не исследует это место и не доложит ему. Если инвестор какая-нибудь рок-звезда, это может быть здорово для бизнеса. Может быть, что-то вроде того, что Кэри Харт сделал для тату-бизнеса в Лас-Вегасе. Одно его имя привлекает людей в салон, которым он там владеет.

Это отличная новость.

Я закрываюсь в своей комнате и беру ноутбук с тумбочки. Конечно же, я смогу что-нибудь найти.

Ввожу «барабанщик» в поле поиска и дожидаюсь результатов. Когда появляется более пяти миллионов результатов, издаю стон.

— Это просто смешно. Все равно что искать иголку в стоге сена.

Закрываю экран, прежде чем убрать ноутбук. Слишком много ссылок, я никак не смогу выяснить, кто это.

Ложусь на спину, упав на груду подушек позади меня на моей большой кровати. Вырисовываю пальцем узоры на голубом покрывале, пока позволяю себе мечтать о том, что ждет это место в будущем. Я закрываю глаза и пытаюсь представить знакомые группы. Не многие отдельные участники групп приходят на ум. Когда размышляю о группе, думаю о них в целом. У меня никогда не было желания изучать отдельных участников группы. Я не могу назвать даже пятерых барабанщиков.